Никаких сталактитов и прочих живописных деталей. На сглаженном, неровном каменном полу несколько лужиц, кучи водорослей, несколько омытых добела бревен, заброшенных сюда прибоем, языки песка… Здесь очень сильно пахло морем…
Собравшись с духом, Ди прошла внутрь пещеры — туда, где когда-то «провидела» три дымящихся тела и подобное чудовищному медведю с четырьмя драконьими головами страшилище, стоявшее над ними.
Никаких следов! Сырые камни, вода, капающая с потолка, в нескольких метрах вглубь — глухой тупик…
Ди закрыла глаза — прошлое начало проясняться. Ей придется вновь пережить тот ужас, не упустив ни одной детали.
Итак, десятилетие назад, май 2062 года…
Прежде всего перед внутренним взором явился сокол, громкими криками пытающийся отогнать чудовище.
Кто ты? Что тебе надо?
Я — Гидра, слуга Фурии.
Чем ты занимаешься?
Наблюдением.
В воздухе заунывно зазвучала раздражающая, диссонансная мелодия, рожденная слиянием четырех человеческих существ в немыслимое, готовое на все метаобъединение, обретшее форму монстра о четырех головах. На них особенно отвратительно выделялись сладострастные рты, ухмыляющиеся в ожидании пиршества. Приторно-алые, пухлые губы постоянно кривились.
Оказавшись в многочисленных лапах чудовища, Роберт Страчан с ужасом глянул в брызжущие дьявольским пламенем глаза Гидры.
Нет! Оставь дядю Роби! Нет!..
Да! Наблюдение и изучение… Этот объект включительно.
Из четырех разверстых пастей высунулись четыре длинных, тонких золотистых языка, свились в единую плеть и, подобно короне, разместились на голове жертвы. Тело Роберта Страчана внезапно покрылось пурпурным сиянием. Оно дернулось, рот открылся в немом вопле — это Гидра начала высасывать из него жизненную силу. На ее глазах тело дяди чернело, кожа морщилась, обугливалась, словно плоть сжигал астральный, нестерпимый огонь. Каждая чувствительная точка — чакра — начала выделяться на теле, образуя характерный сакральный рисунок.
Сжав в бессилье кулаки, Ди наблюдала за этой жуткой картиной, пыталась снять боль, охватившую умирающего дядю, с помощью своей целительной способности.
Когда через седьмую чакру были высосаны последние силы, наступила агония. Ди словно на себе испытала ее.
Неплохо исполнено, не так ли, девочка? Теперь следующая… Наблюдение! Изучение!
Теперь пришла очередь Ровен Грант. И опять Ди разделила с нею ее боль.
Куда легче, чем в первый раз, правда?
Потом чудище принялось за ее мать.
Нет, нет, это моя мама, ну, пожалуйста…
Мы нарочно оставили ее напоследок. Она самая вкусненькая.
И в третий раз Ди испытала немыслимую боль. Гидра не спешила, продлевала удовольствие.
Почему ты убиваешь их именно таким способом? Ты, грязная, мерзкая плоть!..
Каждый питается тем, что ему по нраву.
Что ж, я буду питаться их болью, их страданиями. Я так голодна. Ой, мамочка, что-то я сомневаюсь, что подобная терапия принесет пользу. Возможно, испытав потрясение, я стала оперантом. Не слишком ли велика цена? Мама, я на самом деле хочу спасти тебя. Но я еще такая маленькая, слабенькая, мне всего-то пять лет.
Внезапно боль исчезла. У всех трех жертв и у нее тоже.
Не моя вина, что вы испытали такие муки. Это сделали Гидра и Фурия. Как я могла остановить их?
Лжешь!
Боль.
Гидра смеется над ней. Вдруг смех начинает дробиться, отделяться, и вот перед Ди возникают четыре человеческие фигуры. Та, что поближе, — черноволосая, красивая женщина, за ней — столь же привлекательная блондинка. Более высокий из двух мужчин ухмылялся и позевывал, как сытый кот. Его товарищ напоминал Ди «папочку», столкнувшего ее в подводную пещеру на Гавайях.
Я знаю, кто ты, — закричала девочка. — Я знаю, что ты здесь. Надеешься, что тебе повезет и ты окончательно разделаешься со мной? Не выйдет! Я теперь не беспомощное дитя!.. Ну, приблизься… Попытайся пожрать меня… Посмотрим, что из этого получится.
Она как бы очутилась перед этой четверкой на расстоянии вытянутой руки. Доротея словно погрузилась в транс… И прежняя боль вновь навалилась на нее.
Все четыре составляющие Гидры разверзли рты в немом вопле ярости и страха. Доротея Макдональд тоже безмолвно вопила.
Неожиданно резко картина замерла. «Джон Квентин» начал расплываться в воздухе, лик его, перекошенный от ужаса, потемнел. Последнее, что осталось от него, — маска животного испуга. Правильно, ведь он уже мертв. С ее помощью, черт его побери!.. Остальные еще живы. Что ж, подождите своей очереди.
Подойдите поближе, гидры. Бли-иже, еще бли-и-же… Вот теперь я с вами поговорю по душам. Смерть ваша будет ужасна, куда более мучительная, чем та, которой вы подвергли мою маму.
Неподвижно застывшие было фигуры остальных составляющих чудища начали оживать. Наконец полностью воссоздавшись в бреду, который Доротея сама рождала в своем сознании, они схватились за руки. Полный ненависти и злобы метаконцерт возник перед нею. Вновь завибрировала в воздухе ущербная песня метаубийц.
Слишком поздно. Удача выпадает только раз. Ты прошляпила первую встречу, дрянная девчонка!.. Теперь поздно!..
И они тут же исчезли.
Сразу угасла в сердце радость мести. Слова, сказанные Гидрой напоследок, были верны. Неужели поздно?..
Медитация окончилась — Ди пришла в себя. Она по-прежнему стояла в полумраке пещеры по щиколотку в воде. Все так же капало с потолка и стен, глухой рык моря время от времени наполнял каменную полость. Слабая боль отдавалась в голове — никакого очищения или оздоровления не произошло. Темные призраки былого все так же маячили перед умственным взором — на миг ожившие тени, они никуда не ушли. Готовы были ожить каждую минуту… Она занялась самоисцелением; снять боль ей удалось на удивление быстро. Реальность опять вернулась к ней, окружила, вобрала — она услышала писклявые крики чаек.
Ладно, не вышло сейчас, получится в другой раз. Не сразу. Надо побыстрее оставить это место. Скоро начнется прилив, и уровень воды в высшей его точке отмечен на стенах как раз на высоте ее глаз.
…Уже выбравшись на прибрежный откос, Ди обернулась и посмотрела на море. Серо-стальная жидкая масса по-прежнему лениво наваливалась на берег, так же неспешно отступала. Сонная угрюмая мощь чувствовалась в этом размеренном накате. С неумолимой последовательностью скопище воды поглощало прибрежные скалы, вход в пещеру теперь был недоступен. Откроется он только через двадцать часов.
— Черт! — неожиданно выругалась девушка. — Что же делать?
Прежде всего , — посоветовал ей внутренний голос, — высуши носки.
Ди засмеялась и исполнила приказание. Затем, успокоившись, она решила, что ничего страшного не произошло. Раз она вышла на прогулку, то надо пройти заданным маршрутом — благо денек выдался замечательный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Собравшись с духом, Ди прошла внутрь пещеры — туда, где когда-то «провидела» три дымящихся тела и подобное чудовищному медведю с четырьмя драконьими головами страшилище, стоявшее над ними.
Никаких следов! Сырые камни, вода, капающая с потолка, в нескольких метрах вглубь — глухой тупик…
Ди закрыла глаза — прошлое начало проясняться. Ей придется вновь пережить тот ужас, не упустив ни одной детали.
Итак, десятилетие назад, май 2062 года…
Прежде всего перед внутренним взором явился сокол, громкими криками пытающийся отогнать чудовище.
Кто ты? Что тебе надо?
Я — Гидра, слуга Фурии.
Чем ты занимаешься?
Наблюдением.
В воздухе заунывно зазвучала раздражающая, диссонансная мелодия, рожденная слиянием четырех человеческих существ в немыслимое, готовое на все метаобъединение, обретшее форму монстра о четырех головах. На них особенно отвратительно выделялись сладострастные рты, ухмыляющиеся в ожидании пиршества. Приторно-алые, пухлые губы постоянно кривились.
Оказавшись в многочисленных лапах чудовища, Роберт Страчан с ужасом глянул в брызжущие дьявольским пламенем глаза Гидры.
Нет! Оставь дядю Роби! Нет!..
Да! Наблюдение и изучение… Этот объект включительно.
Из четырех разверстых пастей высунулись четыре длинных, тонких золотистых языка, свились в единую плеть и, подобно короне, разместились на голове жертвы. Тело Роберта Страчана внезапно покрылось пурпурным сиянием. Оно дернулось, рот открылся в немом вопле — это Гидра начала высасывать из него жизненную силу. На ее глазах тело дяди чернело, кожа морщилась, обугливалась, словно плоть сжигал астральный, нестерпимый огонь. Каждая чувствительная точка — чакра — начала выделяться на теле, образуя характерный сакральный рисунок.
Сжав в бессилье кулаки, Ди наблюдала за этой жуткой картиной, пыталась снять боль, охватившую умирающего дядю, с помощью своей целительной способности.
Когда через седьмую чакру были высосаны последние силы, наступила агония. Ди словно на себе испытала ее.
Неплохо исполнено, не так ли, девочка? Теперь следующая… Наблюдение! Изучение!
Теперь пришла очередь Ровен Грант. И опять Ди разделила с нею ее боль.
Куда легче, чем в первый раз, правда?
Потом чудище принялось за ее мать.
Нет, нет, это моя мама, ну, пожалуйста…
Мы нарочно оставили ее напоследок. Она самая вкусненькая.
И в третий раз Ди испытала немыслимую боль. Гидра не спешила, продлевала удовольствие.
Почему ты убиваешь их именно таким способом? Ты, грязная, мерзкая плоть!..
Каждый питается тем, что ему по нраву.
Что ж, я буду питаться их болью, их страданиями. Я так голодна. Ой, мамочка, что-то я сомневаюсь, что подобная терапия принесет пользу. Возможно, испытав потрясение, я стала оперантом. Не слишком ли велика цена? Мама, я на самом деле хочу спасти тебя. Но я еще такая маленькая, слабенькая, мне всего-то пять лет.
Внезапно боль исчезла. У всех трех жертв и у нее тоже.
Не моя вина, что вы испытали такие муки. Это сделали Гидра и Фурия. Как я могла остановить их?
Лжешь!
Боль.
Гидра смеется над ней. Вдруг смех начинает дробиться, отделяться, и вот перед Ди возникают четыре человеческие фигуры. Та, что поближе, — черноволосая, красивая женщина, за ней — столь же привлекательная блондинка. Более высокий из двух мужчин ухмылялся и позевывал, как сытый кот. Его товарищ напоминал Ди «папочку», столкнувшего ее в подводную пещеру на Гавайях.
Я знаю, кто ты, — закричала девочка. — Я знаю, что ты здесь. Надеешься, что тебе повезет и ты окончательно разделаешься со мной? Не выйдет! Я теперь не беспомощное дитя!.. Ну, приблизься… Попытайся пожрать меня… Посмотрим, что из этого получится.
Она как бы очутилась перед этой четверкой на расстоянии вытянутой руки. Доротея словно погрузилась в транс… И прежняя боль вновь навалилась на нее.
Все четыре составляющие Гидры разверзли рты в немом вопле ярости и страха. Доротея Макдональд тоже безмолвно вопила.
Неожиданно резко картина замерла. «Джон Квентин» начал расплываться в воздухе, лик его, перекошенный от ужаса, потемнел. Последнее, что осталось от него, — маска животного испуга. Правильно, ведь он уже мертв. С ее помощью, черт его побери!.. Остальные еще живы. Что ж, подождите своей очереди.
Подойдите поближе, гидры. Бли-иже, еще бли-и-же… Вот теперь я с вами поговорю по душам. Смерть ваша будет ужасна, куда более мучительная, чем та, которой вы подвергли мою маму.
Неподвижно застывшие было фигуры остальных составляющих чудища начали оживать. Наконец полностью воссоздавшись в бреду, который Доротея сама рождала в своем сознании, они схватились за руки. Полный ненависти и злобы метаконцерт возник перед нею. Вновь завибрировала в воздухе ущербная песня метаубийц.
Слишком поздно. Удача выпадает только раз. Ты прошляпила первую встречу, дрянная девчонка!.. Теперь поздно!..
И они тут же исчезли.
Сразу угасла в сердце радость мести. Слова, сказанные Гидрой напоследок, были верны. Неужели поздно?..
Медитация окончилась — Ди пришла в себя. Она по-прежнему стояла в полумраке пещеры по щиколотку в воде. Все так же капало с потолка и стен, глухой рык моря время от времени наполнял каменную полость. Слабая боль отдавалась в голове — никакого очищения или оздоровления не произошло. Темные призраки былого все так же маячили перед умственным взором — на миг ожившие тени, они никуда не ушли. Готовы были ожить каждую минуту… Она занялась самоисцелением; снять боль ей удалось на удивление быстро. Реальность опять вернулась к ней, окружила, вобрала — она услышала писклявые крики чаек.
Ладно, не вышло сейчас, получится в другой раз. Не сразу. Надо побыстрее оставить это место. Скоро начнется прилив, и уровень воды в высшей его точке отмечен на стенах как раз на высоте ее глаз.
…Уже выбравшись на прибрежный откос, Ди обернулась и посмотрела на море. Серо-стальная жидкая масса по-прежнему лениво наваливалась на берег, так же неспешно отступала. Сонная угрюмая мощь чувствовалась в этом размеренном накате. С неумолимой последовательностью скопище воды поглощало прибрежные скалы, вход в пещеру теперь был недоступен. Откроется он только через двадцать часов.
— Черт! — неожиданно выругалась девушка. — Что же делать?
Прежде всего , — посоветовал ей внутренний голос, — высуши носки.
Ди засмеялась и исполнила приказание. Затем, успокоившись, она решила, что ничего страшного не произошло. Раз она вышла на прогулку, то надо пройти заданным маршрутом — благо денек выдался замечательный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156