А теперь хозяева умерли. И, должно быть, не прочь вернуть свое.
– Простите. – В глазах у Джозефа вспыхнул бешеный огонек. На плите засвистел чайник. Сейчас начнет булькать, кипеть и плеваться паром.
– Простить? – Клаудия разглядывала обои и старинную полированную мебель. Увидела пианино и явно обрадовалась. Похоже, присутствие музыкального инструмента придало ей сил. – Чудесная комната.
– Вы бывали тут?
– Нет, – спокойно ответила Клаудия. – Критчи умерли до того, как мы здесь поселились. – Она на миг замолчала и облизнула потрескавшиеся губы. Во рту у Клаудии пересохло, словно от волнения, язык распух. – Этот дом потом многие снимали, но никого из них соседи не интересовали. Обычно приезжали немолодые пары. – Она снова замолчала, на этот раз, чтобы положить пальцы правой руки на левое запястье, как будто хотела нащупать пульс. – В последний раз здесь жила пожилая иностранка. Она повсюду таскала корзину с младенцами, их извлекли при аборте, потому что была сестрой милосердия на покое, насколько я понимаю. – Клаудия задумчиво пробежала пальцами по коробочке, которую крепко сжимала коленями. – Хозяйка не разрешает приезжать сюда с маленькими детьми. Сами понимаете, слишком много мороки, когда эти живчики носятся по дому. С живыми вообще одна морока.
– А-а – Джозефу нестерпимо хотелось расквасить ей рот кулаком, а потом целовать разбитые губы. Ей бы стало от этого лучше. Нет, ему стало бы лучше.
– Я полагаю, такие почтенные люди, как ваша хозяйка, не находят в детях никакой радости. Им кажется, что дети способны только носиться по дому и все кругом ломать. – Она задумчиво водила ногтем по обертке, царапая краску. Цветные крупинки забивались под ногти и размазывались по складкам кремового платья. Краска. Пигмент.
Из чего делают краску? Из плоти животных, растений, людей, минералов?
На плите свистит чайник. Слава богу, не в голове.
– Вскипел, – сказала Клаудия и потеряла сознание, рухнув на валик дивана. Джозеф жадным взглядом ощупал обмякшее тело. Пусть мы недостойные мерзкие черви. Но да свершится наша воля. Святотатство из святотатств. Пальцы Джозефа извивались как змеи. Он упал на колени и прижался к Клаудии.
Вскоре она открыла глаза и застонала.
Джозеф смотрел, как соседка медленно приходит в себя. Романтичное зрелище! Какая отличная жертва из нее получилась бы. Стараясь говорить нежно, но не похотливо, Джозеф спросил:
– Принести воды?
Клаудия оперлась рукой о подлокотник и с трудом выпрямилась.
– Нет, – ответила она.
Чайник надрывался.
Джозеф встал с колен и направился в кухню. Черт побери, что там говорила Тари насчет приезда ее матери? Если Тари она мать, то ему жена? На мгновение Джозеф забыл имя, внутри все оборвалось.
Кто-то истошно вопит. Совсем рядом. Чайник. А почему тостер выключен? Надо сунуть вилку в розетку. Вроде немного полегчало. Ишь ты как быстро добрался до кухни. Прямо метеор. Ким. Вот как ее зовут. А вон и Тари в окне. Стоит возле дома и смотрит на залив.
Свист. Это чайник. Из носика валит пар. Как его заткнуть? Как его прихлопнуть и не обжечься?
В руке телефонная трубка. Значит, зачем-то он ее взял. Может, кто-нибудь подскажет, что делать? Джозеф спокойно набрал номер Ким и взял с полки две чашки. На четвертом гудке… Или это был первый гудок? Кто знает? Вдруг четвертый звонок прозвучал первым, за ним третий, потом второй, а уж потом и первый? Ведь могло быть и так? Так вот, на четвертом, допустим, гудке голос Ким объявил, что она сейчас занята или не может подойти к телефону. Равнодушный механический голос. Для всех одинаковый. Даже для мужа.
Он выругался, бросил трубку и застыл. Свист перешел в рев. Джозеф поморщился, закрыл и снова открыл глаза, немного постоял, потом дрожащей рукой схватился за ручку чайника. Чайник затих, задохнулся, умер. Джозеф достал пакетики с чаем. Залил кипятком. Медно-красные клочья заварки разбегались по чашке, кружились, отравляли чистую воду, портили ее цвет. Если бы только вернуть все назад. Что там говорила Тари? Джозеф посмотрел в окно. Тари куда-то делась. Один. Наедине с Клаудией. Ха! В груди клокочет злорадство. Толчками рвется из сердца и клешнями впивается в горло. В легких щекотно. Если кашлянуть, вылетят сотни крошечных варваров на малюсеньких лошадях. Поскачут галопом у ног, потрясая оружием. Потащат с собой, на праздник насилия и грабежа. Нет, не то. Все дело в страхе. Было очень страшно. Мерзавцы сбежали и украли дочь. Хаос отступил, но теперь он снова здесь. Какое облегчение – дрожь пробирает! Скоро хаос воцарится в постели. Нет, надо стряхнуть наваждение, скорее к задней двери. Но тут в дом ворвался ребенок и чуть не сбил Джозефа с ног.
– Я уже шел тебя искать, – рявкнул Джозеф.
Ребенок-то вроде сделался больше, чем был. Нет, меньше. Ей лет пять или шесть. Стоит себе, улыбается. Двух передних зубов недостает. Все сначала. Она снова будет расти. Только картинка теперь черно-белая. Экран, в верхнем углу зеленый номер канала. Это фильм. «Для семейного просмотра».
– Мама приехала, – сказала маленькая актриса, голос ее звучал нерешительно. «Когда это случилось? – подумал Джозеф. – Когда же, когда же это случилось?» Девочка радостно захлопала в ладоши. – Она там, на причале, а с ней тот, с работы, которого ты хотел убить.
При слове «убить» Джозеф довольно хмыкнул. Он слишком долго не выпускал это слово из сердца. А ведь оно могло стать таким большим и сильным. Совсем заплесневело в груди. Надо его проветрить.
Томпсон по-прежнему хромал. Вот она, спасительная тень от дома Поттлов. Ноздрей коснулся аромат еды, на кухне готовили ужин. Вечерело, и Томпсон изрядно проголодался. В дверях ждала миниатюрная миссис Поттл в расшитом цветами домашнем платье. Волосы совсем седые, глаза покраснели от слез, нос и губы распухли, в углу рта запеклась кровь, как будто ее ударили. Она придержала деревянную наружную дверь, дожидаясь, пока Томпсон пройдет в дом.
– Доктор, – поздоровалась Эдита, не поднимая глаз.
– Что с вами, миссис Поттл? – участливо спросил Томпсон. «Что же здесь произошло?» – подумал он.
– Все хорошо. – Она смиренно отступила в сторону. – Проходите, сэр.
Доктор вошел в дом и потянул носом запах воскресного ужина: вареной капусты и других овощей, цыпленка и солонины. Великолепно! Воздух и даже стены были влажными. Справа на плите погромыхивала крышкой кастрюля с кипящей водой, окно запотело.
– Что случилось? – спросил доктор, он заметил на лбу у Эдиты несколько ссадин. Томпсон поставил на пол чемоданчик и хотел ощупать лицо миссис Поттл, но она увернулась и испуганно отступила. Видно было, что хозяйка дома смущена.
– Пустяки… Вот Дэрри, – голос миссис Поттл дрожал, – он там, наверху, в своей комнате. Не хочет спускаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123