Изо рта тонкой струйкой вырывался дым. Потом он резко наклонился вперед и неуклюже вытер пепел сигареты о край бронзовой пепельницы.
– Да, сэр. Я был там, сэр.
– Вскоре после этого мы включили отражатели. Между лучами появились зазоры. Стали видны части берега и неба. Помните, тогда еще прервалась радиосвязь.
– Да, сэр, конечно, помню. Такая тишина наступила. Они пропали. Голоса в голове, я имею в виду.
Френч пристально глядел на матроса.
– Вы обратили внимание на книги и документы на моем столе, Несбитт? – Он похлопал ладонью по тому, посвященному морским катастрофам.
– Да, сэр, по правде сказать, обратил.
– В них рассказывается о цунами, морских чудовищах, о вспышках странных эпидемий, случившихся много лет назад. Вспышки. Потопы. В последнее время я много об этом читал.
Несбитт побелел еще больше, хотя Френч думал, что дальше уже некуда. Может, парню просто стало нехорошо от сигареты.
– Обычно я не интересуюсь такими вещами, Несбитт.
– Полагаю, они не представляют для вас интереса, сэр.
– А для вас?
– Нет, сэр, – рявкнул матрос. – Нет, сэр.
Он выпрямился и напряженно застыл. Френчу показалось, что Несбитт сейчас вскочит с места и отдаст ему честь.
Молодой человек смотрел на командора широко открытыми глазами. Он затянулся и долго не выдыхал, его прямо распирало от волнения. Зрачки все больше расширялись, на прыщавом лбу выступил пот, наконец он выпалил:
– Духи, сэр. Духи. Это из-за них все произошло. Если я могу быть с вами откровенен, сэр.
– Духи?
– Да, сэр.
– Почему они?
– Разрешите погасить ее, сэр? – Несбитт помахал сигаретой, дымящийся кончик смотрел точно в потолок.
– Разумеется.
– В вашей пепельнице, сэр?
– Да, валяйте.
Несбитт долго возился с бычком, гася все искорки и облизывая губы. Потом он снова сел прямо и поднял на командора покрасневшие глаза.
– Продолжайте, – подбодрил его Френч.
Несбитт яростно потер подбородок.
– Я не хочу, чтобы вы считали меня сумасшедшим, сэр.
– Никто не хочет, чтобы его считали сумасшедшим, Несбитт. В том числе и я.
– Мне тут нравится.
– На Земле?
– Да, сэр. То есть нет, сэр, – взволнованно поправился он. – На флоте, сэр. Поэтому я не хочу, чтобы меня считали сумасшедшим.
– А я и этого и не утверждаю. Напротив, я полагаю, что если вы сумасшедший, то все остальные в радиусе двадцати километров отсюда тоже абсолютно невменяемы.
– В том, что я вижу больше других, нет ничего ненормального.
Френч промолчал. Ему хотелось утешить молодого человека, сказать, что он понимает его, объяснить, что он и сам видел оранжевые лучи в небе и чудовищ в море. Нет, нельзя. Тогда они станут равны, в приказах и суждениях командора можно будет сомневаться, его можно будет подставить и при случае утопить. Френч заговорил, осторожно выбирая слова:
– Насколько я понял из книг, такого рода странные события случаются всякий раз, когда нечто угрожает самоопределению личности человека. Происходит невозможное, то, что мы раньше считали плодом своего воображения. «Ловцы человеков». Вон, видите, я написал эти слова на доске?
– Да, сэр. Я каждый день смотрю на эту надпись.
– Так вот, ловцов человеков больше нет. Дело не только в том, что меняется наша жизнь, нет, мы потеряли связь с природой, с землей, потеряли себя, если хотите. Когда наша цивилизация подвергалась опасности, когда внешние силы грозили смять, опрокинуть наш мир, слово приобретало особенное значение. Человечество спасали традиции, предания, передающиеся из уст в уста. В такие моменты люди часто видели то, о чем рассказывается в сказках. Срабатывает защитный механизм, он не дает нам забыть о том, кто мы есть на самом деле, возвращает нас к нашим корням. В письменных источниках отражено несколько таких случаев. Вспомните древнюю Иудею и пришествие Христа, вспомните, как создавались Библия, Ветхий и Новый Завет. Вспомните, как боролись за свою свободу и права рабы. Ничто не могло сломить этих храбрецов, их сила имела глубокие корни, она прорастала из преданий и легенд, передававшихся из поколения в поколение, и, в конце концов, рабы добились признания своих прав. Вспомните, как усердно миссионеры старались разрушить веру индейцев в языческих богов, старались и не могли. Вера коренного населения росла и крепла с каждым днем, перья становились ярче, танцы яростней, обряды торжественнее. Мы встречались со сказкой, и эта сказка спасала нас много раз. Нам нужны ловцы человеков! Вы меня понимаете, Несбитт?
– Д-да, сэр.
– Народы болезненно реагируют на вторжение чужеродной культуры, так же, как и на потерю корней, потерю связи со своей собственной культурой. Тут вступают в игру массовые галлюцинации, и люди верят тому, что видят. Верят, ведь, чтобы выжить, верить необходимо. Выжить и остаться в здравом рассудке, несмотря на то, что прежней жизни уже не вернуть.
Несбитт сидел в кресле очень прямо и изумленно глядел на командора, он явно не верил своим ушам.
– Что вы видели, – продолжал Френч, – когда включили отражатели?
Несбитт вздрогнул.
– Ничего, сэр.
– Вы уверены?
– Ничего. – Молодой человек отвел глаза, он никак не мог на что-нибудь решиться. Вдруг в голове у него что-то щелкнуло, он подскочил, словно от удара. – А вы? – Глаза его засветились надеждой, парень улыбнулся, словно между ним и Френчем установилась невидимая связь. – Вы, сэр?
Командор занервничал. Он боялся, что чересчур разоткровенничался с этим юнцом. Френч сжал губы. Едва заметная перемена в его настроении тут же стерла улыбку с лица Несбитта.
– Расскажите мне о том, что вы видели, – спокойно сказал командор. – Я же знаю, вы что-то видели.
Несбитт дернул головой, как будто убеждал себя не говорить лишнего, заерзал и умоляюще произнес:
– Да вы же сами знаете, что я видел, сэр, разве нет?
– Вчера ночью вы за чем-то следили в небе, и я это заметил.
– Но вы видели? Сами видели, сэр?
На лице Несбитта ясно читалось смятение. Он то и дело потирал ручки кресла, рот его открывался и закрывался, слышно было, как шлепают губы. Френч понаблюдал за молодым человеком и сказал единственное, что он считал правильным в этой ситуации:
– Нет, Несбитт, ничего необычного я не видел. – Командор опустил голову и начал перебирать на столе бумаги. – Постарайтесь взять себя в руки, Несбитт. Вы свободны.
Райна смотрела на стены палаты. Все цвета постепенно исчезали, все, кроме серого, думать с каждой минутой становилось труднее. Она старалась представить себе знакомое лицо или предмет, но забывала, чего хотела, еще до того, как мозг успевал выдать картинку. Будущего не существовало. Сначала было страшно, накатывали волны паники, однако по мере того, как ухудшалось ее состояние, Райна почему-то успокаивалась. Она никак не могла вспомнить, чего боялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Да, сэр. Я был там, сэр.
– Вскоре после этого мы включили отражатели. Между лучами появились зазоры. Стали видны части берега и неба. Помните, тогда еще прервалась радиосвязь.
– Да, сэр, конечно, помню. Такая тишина наступила. Они пропали. Голоса в голове, я имею в виду.
Френч пристально глядел на матроса.
– Вы обратили внимание на книги и документы на моем столе, Несбитт? – Он похлопал ладонью по тому, посвященному морским катастрофам.
– Да, сэр, по правде сказать, обратил.
– В них рассказывается о цунами, морских чудовищах, о вспышках странных эпидемий, случившихся много лет назад. Вспышки. Потопы. В последнее время я много об этом читал.
Несбитт побелел еще больше, хотя Френч думал, что дальше уже некуда. Может, парню просто стало нехорошо от сигареты.
– Обычно я не интересуюсь такими вещами, Несбитт.
– Полагаю, они не представляют для вас интереса, сэр.
– А для вас?
– Нет, сэр, – рявкнул матрос. – Нет, сэр.
Он выпрямился и напряженно застыл. Френчу показалось, что Несбитт сейчас вскочит с места и отдаст ему честь.
Молодой человек смотрел на командора широко открытыми глазами. Он затянулся и долго не выдыхал, его прямо распирало от волнения. Зрачки все больше расширялись, на прыщавом лбу выступил пот, наконец он выпалил:
– Духи, сэр. Духи. Это из-за них все произошло. Если я могу быть с вами откровенен, сэр.
– Духи?
– Да, сэр.
– Почему они?
– Разрешите погасить ее, сэр? – Несбитт помахал сигаретой, дымящийся кончик смотрел точно в потолок.
– Разумеется.
– В вашей пепельнице, сэр?
– Да, валяйте.
Несбитт долго возился с бычком, гася все искорки и облизывая губы. Потом он снова сел прямо и поднял на командора покрасневшие глаза.
– Продолжайте, – подбодрил его Френч.
Несбитт яростно потер подбородок.
– Я не хочу, чтобы вы считали меня сумасшедшим, сэр.
– Никто не хочет, чтобы его считали сумасшедшим, Несбитт. В том числе и я.
– Мне тут нравится.
– На Земле?
– Да, сэр. То есть нет, сэр, – взволнованно поправился он. – На флоте, сэр. Поэтому я не хочу, чтобы меня считали сумасшедшим.
– А я и этого и не утверждаю. Напротив, я полагаю, что если вы сумасшедший, то все остальные в радиусе двадцати километров отсюда тоже абсолютно невменяемы.
– В том, что я вижу больше других, нет ничего ненормального.
Френч промолчал. Ему хотелось утешить молодого человека, сказать, что он понимает его, объяснить, что он и сам видел оранжевые лучи в небе и чудовищ в море. Нет, нельзя. Тогда они станут равны, в приказах и суждениях командора можно будет сомневаться, его можно будет подставить и при случае утопить. Френч заговорил, осторожно выбирая слова:
– Насколько я понял из книг, такого рода странные события случаются всякий раз, когда нечто угрожает самоопределению личности человека. Происходит невозможное, то, что мы раньше считали плодом своего воображения. «Ловцы человеков». Вон, видите, я написал эти слова на доске?
– Да, сэр. Я каждый день смотрю на эту надпись.
– Так вот, ловцов человеков больше нет. Дело не только в том, что меняется наша жизнь, нет, мы потеряли связь с природой, с землей, потеряли себя, если хотите. Когда наша цивилизация подвергалась опасности, когда внешние силы грозили смять, опрокинуть наш мир, слово приобретало особенное значение. Человечество спасали традиции, предания, передающиеся из уст в уста. В такие моменты люди часто видели то, о чем рассказывается в сказках. Срабатывает защитный механизм, он не дает нам забыть о том, кто мы есть на самом деле, возвращает нас к нашим корням. В письменных источниках отражено несколько таких случаев. Вспомните древнюю Иудею и пришествие Христа, вспомните, как создавались Библия, Ветхий и Новый Завет. Вспомните, как боролись за свою свободу и права рабы. Ничто не могло сломить этих храбрецов, их сила имела глубокие корни, она прорастала из преданий и легенд, передававшихся из поколения в поколение, и, в конце концов, рабы добились признания своих прав. Вспомните, как усердно миссионеры старались разрушить веру индейцев в языческих богов, старались и не могли. Вера коренного населения росла и крепла с каждым днем, перья становились ярче, танцы яростней, обряды торжественнее. Мы встречались со сказкой, и эта сказка спасала нас много раз. Нам нужны ловцы человеков! Вы меня понимаете, Несбитт?
– Д-да, сэр.
– Народы болезненно реагируют на вторжение чужеродной культуры, так же, как и на потерю корней, потерю связи со своей собственной культурой. Тут вступают в игру массовые галлюцинации, и люди верят тому, что видят. Верят, ведь, чтобы выжить, верить необходимо. Выжить и остаться в здравом рассудке, несмотря на то, что прежней жизни уже не вернуть.
Несбитт сидел в кресле очень прямо и изумленно глядел на командора, он явно не верил своим ушам.
– Что вы видели, – продолжал Френч, – когда включили отражатели?
Несбитт вздрогнул.
– Ничего, сэр.
– Вы уверены?
– Ничего. – Молодой человек отвел глаза, он никак не мог на что-нибудь решиться. Вдруг в голове у него что-то щелкнуло, он подскочил, словно от удара. – А вы? – Глаза его засветились надеждой, парень улыбнулся, словно между ним и Френчем установилась невидимая связь. – Вы, сэр?
Командор занервничал. Он боялся, что чересчур разоткровенничался с этим юнцом. Френч сжал губы. Едва заметная перемена в его настроении тут же стерла улыбку с лица Несбитта.
– Расскажите мне о том, что вы видели, – спокойно сказал командор. – Я же знаю, вы что-то видели.
Несбитт дернул головой, как будто убеждал себя не говорить лишнего, заерзал и умоляюще произнес:
– Да вы же сами знаете, что я видел, сэр, разве нет?
– Вчера ночью вы за чем-то следили в небе, и я это заметил.
– Но вы видели? Сами видели, сэр?
На лице Несбитта ясно читалось смятение. Он то и дело потирал ручки кресла, рот его открывался и закрывался, слышно было, как шлепают губы. Френч понаблюдал за молодым человеком и сказал единственное, что он считал правильным в этой ситуации:
– Нет, Несбитт, ничего необычного я не видел. – Командор опустил голову и начал перебирать на столе бумаги. – Постарайтесь взять себя в руки, Несбитт. Вы свободны.
Райна смотрела на стены палаты. Все цвета постепенно исчезали, все, кроме серого, думать с каждой минутой становилось труднее. Она старалась представить себе знакомое лицо или предмет, но забывала, чего хотела, еще до того, как мозг успевал выдать картинку. Будущего не существовало. Сначала было страшно, накатывали волны паники, однако по мере того, как ухудшалось ее состояние, Райна почему-то успокаивалась. Она никак не могла вспомнить, чего боялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123