Он добрался до развилки, свернул на верхнюю дорогу и начал взбираться по склону. Все сверкало: внизу – океан, а впереди на холме – крыша солнечного дома. Чейз подъехал, и панели заполыхали желтым пламенем, словно в доме бушевал пожар. На ступенях перед дверью по-прежнему сидел черный пес. Сержант специально остановился и некоторое время наблюдал за ним. Пес был неподвижен, как чучело.
Чейз припарковался на обочине возле дома Критча, пулей вылетел из машины и хлопнул дверцей. Мысли еле поспевали за действиями. «Отвезу старушенцию – и домой. Пообедаю, высплюсь, посижу с Терезой». Все, что можно, он уже сделал. Хватит. Пора и честь знать.
Чейз быстро прошел через двор и постучался в деревянную входную дверь. Без ответа. Сержант прислушался, оглянулся на свой джип и снова постучал. Тишина. Может, лучше с заднего крыльца попробовать? Бабулька-то, небось, сидит на кухне и песни горланит. Чейз прошел вдоль стены, повернул за угол и увидал мисс Лэрейси. Она заглядывала в пыльное окошко сарая. Все то же зеленое домашнее платье, все та же косынка на голове.
– Здравствуйте, – сказал сержант.
Мисс Лэрейси не шелохнулась. Что-то в глубине сарая очень ее интересовало.
Чейз подошел поближе. На него нахлынуло странное чувство, будто старушка не настоящая, а вырезанная из картонки. Иллюзия была настолько убедительной, что сержант даже протянул руку и дотронулся до мисс Лэрейси. Живая, теплая. Но все равно не двигается. Чейз мягко потряс ее за плечо.
– Мисс Лэрейси!
Она повернулась и широко распахнула глаза.
– Опять ты, – сказала старушка, улыбаясь. Губы у нее слегка дрожали, наверное, от старости. – А я вот в окошко пялюсь. Девчоночка там.
– Девочку нашли уже, – ответил Чейз.
– Да ну тебя, паря! Не та, другая.
– В сарае?
– Вон она.
Чейз наклонился и заглянул внутрь.
– Вон она. Гляди-ка: вся мокрая, и трясется, как осиновый лист, – сказала мисс Лэрейси.
– Не вижу. – Чейз приставил ладони, чтобы не мешал свет с улицы.
– А может, почудилось. Может у меня припадок какой на старости лет. Ты чего пришел-то?
– Да я тут на заводе был…
– На рыбном что ль? Где упокойники? – уточнила мисс Лэрейси. Говорила она рассеянно, ее внимание привлек шум в траве. Старушка проворно засеменила вперед, подобрав на ходу подол платья.
– Ну да. – Чейз шел за ней попятам. – Я думал, может, вы мне их опознать поможете?
Мисс Лэрейси остановилась и посмотрела себе под ноги.
В траве лежала рыба. К радужным бокам пристали длинные соломинки, жабры судорожно вздымались, пустые глазки блестели двумя черными пузырьками.
По траве скользнула тень. Старушка подняла голову. В воздухе медленно кружила ворона, то поднимаясь, то опускаясь.
– Нечет на беду, – пробормотала мисс Лэрейси.
– Ну и ну! Это какая рыба? – спросил Чейз. Рыба шлепнула хвостом раз, потом другой и окончательно запуталась в траве.
– Заливная, – хихикнула старушка. – Так уж и быть, поеду с тобой, паря. Тут один солдатик меня об том же просил, да только вот мыслишки мне его не понравились. Дерганый он какой-то. С ним и рядом-то стоять нельзя, сама такой же станешь. А вот у тебя мысли ясные. Верно я говорю, сынок? – Она снова посмотрела на рыбу и ткнула ее носком туфли. – Ты – кремень парень.
– Стараемся… Беритесь. – Чейз подставил мисс Лэрейси локоть, за который она уцепилась с видимым удовольствием. Рыба так и осталась лежать в траве, а сержант и старушка побрели к «лендкрузеру».
– Ей бы, голубушке, на сковородке самое место, да боюсь, червивая она. Дохлая – не дохлая, а червивая, уж ты мне поверь.
В соседском доме хлопнули дверью, но никто не вышел. Только черный пес по-прежнему сидел на крыльце, а из окошка второго этажа глядела на океан то ли девочка, то ли невысокая женщина.
– Видишь того черного барбоса?
– Вижу.
– Не отсюда он. Пришлый. Из наших его никто не знает. – Старушка посмотрела на панели солнечных батарей. – И раньше-то в этом доме неладно было, а теперь уж точно жди костлявую.
Мисс Лэрейси мешком повисла на руке у Чейза, так что идти пришлось совсем медленно.
– Помяни мое слово: на таких дворнягах беда ездит.
– Не дай бог. И так уже сколько перемерло.
– Упокойников-то много на заводе?
– Что-то около семидесяти.
– И все утопли?
– Да вроде того.
– Оюшки-горюшки, – сказала старушка, щурясь на солнце. Она вдруг крепко сжала сержанту руку:
– Беда, голубочек.
– Район изолирован, сэр. Забор готов.
Командор Френч оторвался от книги. На картинке плавало в море синее чудовище с огромным птичьим клювом и костлявым рыбьим хвостом. Матрос первой статьи Несбитт стоял перед столом начальника и терпеливо ждал распоряжений. Странная фигура у этого Несбитта: шея тонкая, ноги, как лыжи, весь лоб в прыщах. Вроде подросток подростком, а в глазах такая мудрость вековая, что оторопь берет. И как он с однополчанами уживается? Френч хотел кое-то уточнить по поводу забора, но тут ожила рация: «Приборы последовательной блокировки будут готовы к испытаниям в двадцать два ноль-ноль, сэр». Это докладывал с холмов матрос первой статьи Бакинхем.
– Северные или южные?
– Южные, сэр.
– Южные подождут. Надо опробовать первые три макроотражателя на севере.
В наушнике ответили:
– Вас понял.
Френч взглянул на Несбитта, тот по-прежнему ждал указаний.
– Что с опознанием? – спросил командор.
– К сожалению, никого найти не удалось, сэр.
– Все дома обошли?
– Да, сэр, те, в которых кто-нибудь остался. – Несбитт нервно передернул плечами. Похоже, он в самом деле очень переживал. – Местные отказываются с нами сотрудничать, сэр.
– Это нормально, Несбитт. С чего им нас любить? – Френч перевернул страницу: еще одно чудище. Рогатая голова, длинное чешуйчатое тело, покрытое рыжей шерстью. – Мы дурные вести приносим.
Несбитт промолчал. Френч еще пару секунд разглядывал картинку, потом снова взглянул на матроса. Ведь у парня же наверняка есть родные на гражданке. Каково им будет, если он погибнет на боевом посту? Вот стоит обычный мальчишка в военной форме. Небось, патриот, в демократию верит, в права человека… Или нет? Или просто выполняет свою работу? Чек в конце месяца, все деньги – в семью? Есть у него дом, жена, дети? Дети, которые подпрыгивают от нетерпения и пищат в трубку: «Папочка! А ты когда приедешь?» Френч еще не забыл, как это бывает. Его тоже когда-то ждала жена… Чего она ждала? Когда муж состарится? Нет, конечно. Она хотела большего. И добилась-таки своего. После развода. Еще один человек, с которым Френчу не по пути. И с детьми та же история. На суде он бился за них как лев, а все равно проиграл. И знал ведь, что так выйдет, да не хотел верить.
– Вы свободны.
Несбитт взял под козырек, развернулся на каблуках и исчез за дверью.
Френч вернулся к картинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Чейз припарковался на обочине возле дома Критча, пулей вылетел из машины и хлопнул дверцей. Мысли еле поспевали за действиями. «Отвезу старушенцию – и домой. Пообедаю, высплюсь, посижу с Терезой». Все, что можно, он уже сделал. Хватит. Пора и честь знать.
Чейз быстро прошел через двор и постучался в деревянную входную дверь. Без ответа. Сержант прислушался, оглянулся на свой джип и снова постучал. Тишина. Может, лучше с заднего крыльца попробовать? Бабулька-то, небось, сидит на кухне и песни горланит. Чейз прошел вдоль стены, повернул за угол и увидал мисс Лэрейси. Она заглядывала в пыльное окошко сарая. Все то же зеленое домашнее платье, все та же косынка на голове.
– Здравствуйте, – сказал сержант.
Мисс Лэрейси не шелохнулась. Что-то в глубине сарая очень ее интересовало.
Чейз подошел поближе. На него нахлынуло странное чувство, будто старушка не настоящая, а вырезанная из картонки. Иллюзия была настолько убедительной, что сержант даже протянул руку и дотронулся до мисс Лэрейси. Живая, теплая. Но все равно не двигается. Чейз мягко потряс ее за плечо.
– Мисс Лэрейси!
Она повернулась и широко распахнула глаза.
– Опять ты, – сказала старушка, улыбаясь. Губы у нее слегка дрожали, наверное, от старости. – А я вот в окошко пялюсь. Девчоночка там.
– Девочку нашли уже, – ответил Чейз.
– Да ну тебя, паря! Не та, другая.
– В сарае?
– Вон она.
Чейз наклонился и заглянул внутрь.
– Вон она. Гляди-ка: вся мокрая, и трясется, как осиновый лист, – сказала мисс Лэрейси.
– Не вижу. – Чейз приставил ладони, чтобы не мешал свет с улицы.
– А может, почудилось. Может у меня припадок какой на старости лет. Ты чего пришел-то?
– Да я тут на заводе был…
– На рыбном что ль? Где упокойники? – уточнила мисс Лэрейси. Говорила она рассеянно, ее внимание привлек шум в траве. Старушка проворно засеменила вперед, подобрав на ходу подол платья.
– Ну да. – Чейз шел за ней попятам. – Я думал, может, вы мне их опознать поможете?
Мисс Лэрейси остановилась и посмотрела себе под ноги.
В траве лежала рыба. К радужным бокам пристали длинные соломинки, жабры судорожно вздымались, пустые глазки блестели двумя черными пузырьками.
По траве скользнула тень. Старушка подняла голову. В воздухе медленно кружила ворона, то поднимаясь, то опускаясь.
– Нечет на беду, – пробормотала мисс Лэрейси.
– Ну и ну! Это какая рыба? – спросил Чейз. Рыба шлепнула хвостом раз, потом другой и окончательно запуталась в траве.
– Заливная, – хихикнула старушка. – Так уж и быть, поеду с тобой, паря. Тут один солдатик меня об том же просил, да только вот мыслишки мне его не понравились. Дерганый он какой-то. С ним и рядом-то стоять нельзя, сама такой же станешь. А вот у тебя мысли ясные. Верно я говорю, сынок? – Она снова посмотрела на рыбу и ткнула ее носком туфли. – Ты – кремень парень.
– Стараемся… Беритесь. – Чейз подставил мисс Лэрейси локоть, за который она уцепилась с видимым удовольствием. Рыба так и осталась лежать в траве, а сержант и старушка побрели к «лендкрузеру».
– Ей бы, голубушке, на сковородке самое место, да боюсь, червивая она. Дохлая – не дохлая, а червивая, уж ты мне поверь.
В соседском доме хлопнули дверью, но никто не вышел. Только черный пес по-прежнему сидел на крыльце, а из окошка второго этажа глядела на океан то ли девочка, то ли невысокая женщина.
– Видишь того черного барбоса?
– Вижу.
– Не отсюда он. Пришлый. Из наших его никто не знает. – Старушка посмотрела на панели солнечных батарей. – И раньше-то в этом доме неладно было, а теперь уж точно жди костлявую.
Мисс Лэрейси мешком повисла на руке у Чейза, так что идти пришлось совсем медленно.
– Помяни мое слово: на таких дворнягах беда ездит.
– Не дай бог. И так уже сколько перемерло.
– Упокойников-то много на заводе?
– Что-то около семидесяти.
– И все утопли?
– Да вроде того.
– Оюшки-горюшки, – сказала старушка, щурясь на солнце. Она вдруг крепко сжала сержанту руку:
– Беда, голубочек.
– Район изолирован, сэр. Забор готов.
Командор Френч оторвался от книги. На картинке плавало в море синее чудовище с огромным птичьим клювом и костлявым рыбьим хвостом. Матрос первой статьи Несбитт стоял перед столом начальника и терпеливо ждал распоряжений. Странная фигура у этого Несбитта: шея тонкая, ноги, как лыжи, весь лоб в прыщах. Вроде подросток подростком, а в глазах такая мудрость вековая, что оторопь берет. И как он с однополчанами уживается? Френч хотел кое-то уточнить по поводу забора, но тут ожила рация: «Приборы последовательной блокировки будут готовы к испытаниям в двадцать два ноль-ноль, сэр». Это докладывал с холмов матрос первой статьи Бакинхем.
– Северные или южные?
– Южные, сэр.
– Южные подождут. Надо опробовать первые три макроотражателя на севере.
В наушнике ответили:
– Вас понял.
Френч взглянул на Несбитта, тот по-прежнему ждал указаний.
– Что с опознанием? – спросил командор.
– К сожалению, никого найти не удалось, сэр.
– Все дома обошли?
– Да, сэр, те, в которых кто-нибудь остался. – Несбитт нервно передернул плечами. Похоже, он в самом деле очень переживал. – Местные отказываются с нами сотрудничать, сэр.
– Это нормально, Несбитт. С чего им нас любить? – Френч перевернул страницу: еще одно чудище. Рогатая голова, длинное чешуйчатое тело, покрытое рыжей шерстью. – Мы дурные вести приносим.
Несбитт промолчал. Френч еще пару секунд разглядывал картинку, потом снова взглянул на матроса. Ведь у парня же наверняка есть родные на гражданке. Каково им будет, если он погибнет на боевом посту? Вот стоит обычный мальчишка в военной форме. Небось, патриот, в демократию верит, в права человека… Или нет? Или просто выполняет свою работу? Чек в конце месяца, все деньги – в семью? Есть у него дом, жена, дети? Дети, которые подпрыгивают от нетерпения и пищат в трубку: «Папочка! А ты когда приедешь?» Френч еще не забыл, как это бывает. Его тоже когда-то ждала жена… Чего она ждала? Когда муж состарится? Нет, конечно. Она хотела большего. И добилась-таки своего. После развода. Еще один человек, с которым Френчу не по пути. И с детьми та же история. На суде он бился за них как лев, а все равно проиграл. И знал ведь, что так выйдет, да не хотел верить.
– Вы свободны.
Несбитт взял под козырек, развернулся на каблуках и исчез за дверью.
Френч вернулся к картинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123