– И тут вдруг улыбка сошла с ее лица, она нахмурилась, втянула щеки и выразила озабоченность по поводу домашнего хозяйства. Если Мэри здесь нет, а она сама больна, кто будет кормить Чарли и наводить порядок в доме?
– Предоставь это мне. Я обо всем позабочусь сам.
– Но ты не можешь заниматься домашними делами.
– Почему? Я ведь все равно не могу доехать до своей конторы.
– Мне не нравится видеть мужчину в переднике.
Но ничего другого придумать было нельзя, и Чарли с радостью сбежал на кухню, где он был один. К тому же здесь он мог не мучиться угрызениями совести из-за того, что у него не хватило смелости задать своей жене несколько важных вопросов. Он проявил слабость и презирал себя за это, но в то же время понимал, что, как только он получит ответы на мучающие его вопросы, его опасения и страхи обретут реальное содержание и он вынужден будет переходить к действиям.
Беллилия не могла выдвинуть никаких оправданий в свою защиту. Но поскольку Чарли не спешил с вопросами, ее радовало, что можно подождать и с ответами. Можно было подумать, что она простудилась, вытряхивая в окно пыльные занавески. Время шло, и оба они, казалось, забыли, что она собиралась бросить его и пыталась убежать в самый что ни на есть разгар снежной бури. Каковы бы ни были тому причины и основания, все растворилось в вяло текущей лихорадке и спокойном уюте дома.
Если бы Беллилия специально искала способ снова завоевать любовь Чарли, она не могла бы найти ничего более удачного, чем болезнь и полная беспомощность. Чем больше она зависела от него, тем крепче становилась его привязанность к ней, и Чарли уверил себя, что сила любви, которой он обладает, способна и на прощение.
Его радость при виде ее слабости вовсе не была признаком жестокости. Это входило в систему полученного им воспитания. Его учили, что мужчина – сильный, а женщина – слабая, хрупкая, что преданность и самопожертвование суть сияющая вершина любви. Он готовил еду, мыл посуду, носил подносы, чистил лампы, с радостью бегал по любому ее поручению. Она полностью отдалась болезни, наслаждаясь своей слабостью, превратившей мужа в ее раба.
Когда Чарли взбивал ее подушки, она прижималась к его плечу и, полагаясь на его моральные силы, верила в то, что он забудет нанесенную ему обиду.
После обеда Беллилия почувствовала себя лучше, захотела сесть в постели и попросила достать какой-нибудь халат из гардероба. Чарли выбрал черное крепдешиновое кимоно с бирюзовыми полосками. Вручая ей это восточное одеяние, он сказал:
– Я распаковал твою сумку, как ты знаешь.
– Спасибо, – ответила она, застегнула пуговицы, расправила складки и одернула широкие рукава. – Симпатичная вещица, правда?
– У-у-гу, – промычал он.
– Дай мне, пожалуйста, вон то серебряное зеркало. И щетку. И гребешок. Я бы хотела также попудриться и подкраситься. Да, еще, Чарли, – ту противную маленькую коробочку.
Чарли нахмурился.
Беллилия засмеялась:
– Итак, ты раскрыл мой секрет. Надеюсь, не станешь за это меня презирать.
– Беллилия, – начал он, полный решимости раскрыть все ее тайны, – твое поведение становится все более и более загадочным. Для меня в этом нет ничего смешного, и я буду благодарен, если ты объяснишь мне свои слова.
Капризное и своевольное создание рассмеялось с вызывающей веселостью:
– О Чарли, не будь таким занудой. Я говорю о маленькой коробочке, в которой находится секрет моих ярких щек и губ.
– Прости, я тебя не понимаю.
– Румяна, – весело объяснила она. – Краска, можешь так это называть. Эбби тоже подкрашивается, но она употребляет ужасную сухую пудру. Думает, никто не замечает, но даже слепой мужчина заметит.
Чарли молча наблюдал, как она причесывалась и укладывала волосы, заплетала косички и свертывала их кольцами вокруг ушей. Беллилия улыбнулась и, подмигнув Чарли, опустила пальчик в баночку с румянами, после чего стала наносить краску на губы и бледные щеки.
– Ну вот, теперь я лучше выгляжу, правда?
– Ты закончила?
Она положила щетку для волос и косметичку в ящик туалетного столика, где хранила его лекарство.
– Я держу твои порошки под рукой, чтобы ты опять не съел чего не надо.
– Беллилия!
– Да, мой котик.
– Нам надо все-таки кое-что обсудить. По-моему, ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь.
– Почему ты такой сердитый? Я снова что-то натворила?
Она явно его поддразнивала, и Чарли понял, что действительно выглядит занудой, когда с важным видом стоит перед камином, скрестив руки на груди. И тогда он подался немного вперед и засунул руки в карманы, чтобы не выглядеть таким уж суровым. Но голос его оставался холодным.
– Моя дорогая, я бы хотел получить от тебя хоть какое-то объяснение твоих поступков.
Она изучала состояние своих ногтей.
– Почему ты убежала? Чего ты испугалась?
– Испугалась, что ты меня разлюбил.
Простота ответа удивила Чарли. Он даже не знал, что сказать.
– В тот вечер ты был какой-то неласковый. Я подумала, что просто надоела тебе и ты хочешь от меня избавиться.
– Беллилия, посмотри на меня.
Их глаза встретились.
– Ты пыталась убежать в самый разгар бурана, ты рисковала жизнью, чтобы уйти из этого дома. Конечно, причиной мог стать мой отказ выслушивать твои безответственные и бессмысленные разговоры о поездке в Европу. Но должны были быть и более веские причины.
– Я так люблю тебя, Чарли, и всегда боюсь, что ты сочтешь меня недостаточно хорошей.
– Белли, моя дорогая, пожалуйста, будь разумной.
– Ты ведь настолько умнее и образованнее меня. Всякий раз, когда я вижу тебя рядом с Эллен, я осознаю, насколько больше она тебе подходит.
– Если бы Эллен подходила мне больше, я бы женился на ней. Ты должна это понять. А теперь скажи честно: почему ты убежала?
– Ты вел себя очень грубо. Ты оскорбил мои чувства.
– Я?
– Ты заставил меня почувствовать себя глупой гусыней. – Ее глаза наполнились слезами, и она стала рыться среди подушек в поисках носового платка. Не найдя его, попросила Чарли достать ей чистый из верхнего ящика комода.
Он вдруг почувствовал к ней жалость. Это было неразумно с его стороны, но он не мог ничего с собой поделать.
– Я не помню, чтобы был жестоким, но если я случайно что-то такое сказал, то искренне сожалею. Но разве в этом единственная причина? Ты действительно только потому и бросилась бежать, что подумала, будто я перестал любить тебя?
Она кивнула.
Пока Чарли с унылым видом собирался с мыслями, Беллилия вытерла слезы и потянулась к ручному зеркальцу, а когда поймала на себе пристальный взгляд Чарли, грустно улыбнулась.
Прежде чем начать свою речь, он откашлялся.
– Мне тоже надо кое в чем признаться. Когда я распаковывал твою сумку, я кое-что там обнаружил.
– Не ругай себя за это, дорогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54