Возможно, Майту пришлось бы в конце концов сдаться этим двум сильным противникам, если бы их сражение не закончилось совсем по-другому.
Молодой барон со своим псом снова набросился на Майта, но тут, заглушая пыхтенье борющихся врагов и злобный визг Султана, послышался чей-то дребезжащий бас, не то испуганный, не то сердитый:
— Готхард, что ото значит? Что здесь происходит? Молодой барон тотчас же отпустил своего противника.
— Султан, сюда! — крикнул тот же голос, и пес повиновался, правда, недовольно ворча и скалясь на победившего врага.
Посреди поля битвы стоял с властным видом высокий полный господин лет пятидесяти. Его полное, покрытое здоровым румянцем лицо, окаймленное седой раздвоенной бородкой, выражало крайнее изумление. Надменный, самоуверенный взгляд устремлялся вопросительно то на чужого крестьянского мальчика, то па молодого барона, то на мрачного пса, который, зализывая следы побоев, улегся у ног старого барона.
— Готхард, что здесь случилось? — повторил господин по-немецки, разглядывая мертвенно-бледное лицо барчука, его непокрытую голову, спутанные волосы.— Я видел, что ты дрался с этим мальчиком. Из-за чего? Что он сделал? Кто он такой?
— Он нагло себя держал со мной,— пробормотал мальчик сквозь зубы, тяжело переводя дыхание.
— А именно?
— Не отвечал на мои вопросы... бил мою собаку...
— Вот как? А кто он такой? Что ему тут нужно? Как он попал сюда, в парк?
— Спроси у него самого, папа! Неизвестно еще, захочет ли он и тебе отвечать. Это, видно, очень подозрительная личность. Может быть, вор какой-нибудь. У него с собой узел, который он ни за что не хочет показать.
Барон Адальберт фон Ризенталь повернулся к крестьянскому мальчику.
Майт стоял, прислонившись к дереву, дрожа от волнения. Свой узелок он уже успел подобрать и сунуть под мышку. Его синяя куртка с блестящими пуговицами и короткие штаны того же цвета были в нескольких местах разорваны, а рука, придерживавшая узелок, вся в крови.
У него, как и у молодого барона, в пылу битвы слетела шляпа. Так они и стояли перед старым бароном оба — с непокрытыми головами, всклокоченные.
Тот испытующим взглядом окинул стройную фигуру юноши, его свежее выразительное лицо, потом шагнул вперед, словно чем-то заинтересованный.
— Как тебя зовут?
— Майт Лутс.
— Зачем ты сюда пришел?
— Хотел поговорить с господином бароном.
— О чем?
— Это я могу сказать господину барону только с глазу на глаз.
— С глазу па глаз? Вот как! — Барон удивленно поднял брови.— Какие же такие секреты ты хочешь мне рассказать?
— Есть одно дело.
— Что у тебя в узле?
— Я бы хотел это господину барону показать, когда мы с господином бароном останемся с глазу па глаз.
— Опять с глазу на глаз! — воскликнул помещик, не зная, смеяться ему над странным парнем или сердиться. Барон снова пристально посмотрел на него, подошел еще ближе.
— Этот молодой барин — мой сын,— сказал он.— Ты можешь при нем смело все говорить.
— Нет, не могу.
— Ты теперь сам видишь, папа, какой это дерзкий мальчишка! -— вскричал молодой барон по-немецки; он успел уже немного успокоиться.— Точно так же он и мне отвечал. А когда я захотел его наказать, он меня ударил.
— Он тебя ударил?
— Да, и не один раз,— подтвердил Готхард, стараясь возбудить гнев отца.— И собаку колотил самым наглым образом.
Барон наххмурил бройи. Голос его стал резким.
— Послушай, парень,— сказал он, обращаясь к Май-ту,— ты бил молодого барина и его собаку! Как ты смел?
— Молодой барии первый начал меня бить и натравил на меня пса.
— Все равно, ты не смеешь бить ни барина, ни господскую собаку.
— Собака меня чуть не разорвала... У меня кровь... Взгляд старого барона скользнул по окровавленной
руке и разорванной одежде мальчика и остановился на его ноге — вся штанина была пропитана кровью, сочившейся из раны.
— Это пусть тебе будет наукой,— сказал он чуть помягче.— Иначе я отправил бы тебя на конюшню и ты получил бы хорошую порку. Ты не хотел ему отвечать. А теперь ты и мне не отвечаешь.
— Я охотно отвечу господину барону, по только не здесь.
— Слушай, ты! Если я тебе приказываю отвечать, ты должен отвечать и здесь. И если я тебе велю показать, что у тебя там в узле, ты должен показать, все равно, где это будет и при ком. Понял?
Майт умоляюще поднял на барона свои большие синие глаза. Этот простодушный взгляд, побледневшее лицо, дрожащие губы, весь облик мальчика пробудили бы участие в каждом, у кого в груди бьется человеческое сердце. У этого юноши, как видно, было на душе что-то такое, что он считал важным, значительным, святым, чего он не хо-аел открывать первому встречному, что властно заставляло его молчать; ведь для того чтобы сохранить свою тайну, он не побоялся даже вступить в опасную борьбу.
Барон Ризенгаль, казалось, прочел па лице мальчика нечто подобное. Од вдруг задумался. Складки на его лбу и вокруг глаз, придававшие ему суровое, надменное выражение, стали мягче. Его испытующий взгляд был прикован к лицу Майта. Потом он внезапно, как будто какая-то мысль искрой мелькнула в его мозгу, взглянул на своего сына, потом снова на чужого крестьянского парня.
— Как тебя зовут?
— Майт Лутс.
— Да, верно, ты уже говорил... Из какой ты волости?
— Н-ской волости.
— Что? Из Н-ской волости? Из Харьюмаа?
— Да, из прихода Харью-Яни.
Барон вытянул шею; лицо его выражало изумление.
— И ты из такой дальней местности пришел ко мне?
— Да, господин барон.
Адальберт фон Ризенталь опустил глаза, словно чего-то ища, потом повернулся на каблуках и направился к дому, коротко бросив Майту:
— Ступай за мной!
— Я тоже могу с тобой пойти? — спросил Готхард.
— Нет.
Держа в одной руке узел, в другой шляпу,— палку он бросил,—- Майт неверным шагом, с сильно бьющимся сердцем поспешил за бароном, быстро шагавшим к господскому дому. Они вошли в боковую дверь и через минуту очутились в высокой комнате со строгим убранством; мебель и все предметы обихода говорили о том, что это рабочий кабинет и контора владельца мызы.
Барон Ризеыталь повесил свою фетровую шляпу на вешалку, сел в большое кожаное кресло у письменного стола и уставился вопрошающим взглядом на странного посетителя.
Тот почтительно остановился в углу, рядом с дверью. Левой рукой прижимая к груди сверток, он пытался правую, окровавленную, руку спрятать за спину. Он, казалось, ждал от барина какого-нибудь вопроса или приказания. Насторояченно, напряженно, как смотрит солдат на своего начальника, так смотрел он не отрываясь на дородное высокомерное лицо барона. Возможно, сейчас, так испытующе, Майт разглядывал своего отца, своего настоящего отца, которого увидел первый раз в жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Молодой барон со своим псом снова набросился на Майта, но тут, заглушая пыхтенье борющихся врагов и злобный визг Султана, послышался чей-то дребезжащий бас, не то испуганный, не то сердитый:
— Готхард, что ото значит? Что здесь происходит? Молодой барон тотчас же отпустил своего противника.
— Султан, сюда! — крикнул тот же голос, и пес повиновался, правда, недовольно ворча и скалясь на победившего врага.
Посреди поля битвы стоял с властным видом высокий полный господин лет пятидесяти. Его полное, покрытое здоровым румянцем лицо, окаймленное седой раздвоенной бородкой, выражало крайнее изумление. Надменный, самоуверенный взгляд устремлялся вопросительно то на чужого крестьянского мальчика, то па молодого барона, то на мрачного пса, который, зализывая следы побоев, улегся у ног старого барона.
— Готхард, что здесь случилось? — повторил господин по-немецки, разглядывая мертвенно-бледное лицо барчука, его непокрытую голову, спутанные волосы.— Я видел, что ты дрался с этим мальчиком. Из-за чего? Что он сделал? Кто он такой?
— Он нагло себя держал со мной,— пробормотал мальчик сквозь зубы, тяжело переводя дыхание.
— А именно?
— Не отвечал на мои вопросы... бил мою собаку...
— Вот как? А кто он такой? Что ему тут нужно? Как он попал сюда, в парк?
— Спроси у него самого, папа! Неизвестно еще, захочет ли он и тебе отвечать. Это, видно, очень подозрительная личность. Может быть, вор какой-нибудь. У него с собой узел, который он ни за что не хочет показать.
Барон Адальберт фон Ризенталь повернулся к крестьянскому мальчику.
Майт стоял, прислонившись к дереву, дрожа от волнения. Свой узелок он уже успел подобрать и сунуть под мышку. Его синяя куртка с блестящими пуговицами и короткие штаны того же цвета были в нескольких местах разорваны, а рука, придерживавшая узелок, вся в крови.
У него, как и у молодого барона, в пылу битвы слетела шляпа. Так они и стояли перед старым бароном оба — с непокрытыми головами, всклокоченные.
Тот испытующим взглядом окинул стройную фигуру юноши, его свежее выразительное лицо, потом шагнул вперед, словно чем-то заинтересованный.
— Как тебя зовут?
— Майт Лутс.
— Зачем ты сюда пришел?
— Хотел поговорить с господином бароном.
— О чем?
— Это я могу сказать господину барону только с глазу на глаз.
— С глазу па глаз? Вот как! — Барон удивленно поднял брови.— Какие же такие секреты ты хочешь мне рассказать?
— Есть одно дело.
— Что у тебя в узле?
— Я бы хотел это господину барону показать, когда мы с господином бароном останемся с глазу па глаз.
— Опять с глазу на глаз! — воскликнул помещик, не зная, смеяться ему над странным парнем или сердиться. Барон снова пристально посмотрел на него, подошел еще ближе.
— Этот молодой барин — мой сын,— сказал он.— Ты можешь при нем смело все говорить.
— Нет, не могу.
— Ты теперь сам видишь, папа, какой это дерзкий мальчишка! -— вскричал молодой барон по-немецки; он успел уже немного успокоиться.— Точно так же он и мне отвечал. А когда я захотел его наказать, он меня ударил.
— Он тебя ударил?
— Да, и не один раз,— подтвердил Готхард, стараясь возбудить гнев отца.— И собаку колотил самым наглым образом.
Барон наххмурил бройи. Голос его стал резким.
— Послушай, парень,— сказал он, обращаясь к Май-ту,— ты бил молодого барина и его собаку! Как ты смел?
— Молодой барии первый начал меня бить и натравил на меня пса.
— Все равно, ты не смеешь бить ни барина, ни господскую собаку.
— Собака меня чуть не разорвала... У меня кровь... Взгляд старого барона скользнул по окровавленной
руке и разорванной одежде мальчика и остановился на его ноге — вся штанина была пропитана кровью, сочившейся из раны.
— Это пусть тебе будет наукой,— сказал он чуть помягче.— Иначе я отправил бы тебя на конюшню и ты получил бы хорошую порку. Ты не хотел ему отвечать. А теперь ты и мне не отвечаешь.
— Я охотно отвечу господину барону, по только не здесь.
— Слушай, ты! Если я тебе приказываю отвечать, ты должен отвечать и здесь. И если я тебе велю показать, что у тебя там в узле, ты должен показать, все равно, где это будет и при ком. Понял?
Майт умоляюще поднял на барона свои большие синие глаза. Этот простодушный взгляд, побледневшее лицо, дрожащие губы, весь облик мальчика пробудили бы участие в каждом, у кого в груди бьется человеческое сердце. У этого юноши, как видно, было на душе что-то такое, что он считал важным, значительным, святым, чего он не хо-аел открывать первому встречному, что властно заставляло его молчать; ведь для того чтобы сохранить свою тайну, он не побоялся даже вступить в опасную борьбу.
Барон Ризенгаль, казалось, прочел па лице мальчика нечто подобное. Од вдруг задумался. Складки на его лбу и вокруг глаз, придававшие ему суровое, надменное выражение, стали мягче. Его испытующий взгляд был прикован к лицу Майта. Потом он внезапно, как будто какая-то мысль искрой мелькнула в его мозгу, взглянул на своего сына, потом снова на чужого крестьянского парня.
— Как тебя зовут?
— Майт Лутс.
— Да, верно, ты уже говорил... Из какой ты волости?
— Н-ской волости.
— Что? Из Н-ской волости? Из Харьюмаа?
— Да, из прихода Харью-Яни.
Барон вытянул шею; лицо его выражало изумление.
— И ты из такой дальней местности пришел ко мне?
— Да, господин барон.
Адальберт фон Ризенталь опустил глаза, словно чего-то ища, потом повернулся на каблуках и направился к дому, коротко бросив Майту:
— Ступай за мной!
— Я тоже могу с тобой пойти? — спросил Готхард.
— Нет.
Держа в одной руке узел, в другой шляпу,— палку он бросил,—- Майт неверным шагом, с сильно бьющимся сердцем поспешил за бароном, быстро шагавшим к господскому дому. Они вошли в боковую дверь и через минуту очутились в высокой комнате со строгим убранством; мебель и все предметы обихода говорили о том, что это рабочий кабинет и контора владельца мызы.
Барон Ризеыталь повесил свою фетровую шляпу на вешалку, сел в большое кожаное кресло у письменного стола и уставился вопрошающим взглядом на странного посетителя.
Тот почтительно остановился в углу, рядом с дверью. Левой рукой прижимая к груди сверток, он пытался правую, окровавленную, руку спрятать за спину. Он, казалось, ждал от барина какого-нибудь вопроса или приказания. Насторояченно, напряженно, как смотрит солдат на своего начальника, так смотрел он не отрываясь на дородное высокомерное лицо барона. Возможно, сейчас, так испытующе, Майт разглядывал своего отца, своего настоящего отца, которого увидел первый раз в жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92