Фактически, Чезлин, количество денег, которое мы планируем
для вас, по случайному совпадению, точно равняется той сумме, которая была
в кладовой "Посейдона".
Ошеломленный таким известием, Хаулэнд вскочил с места. Рэндолф
повернул выпуклые, как у лягушки, глаза на своего друга Дудли Харкурта,
вице-президента Льюистидского университета, а теперь также и секретаря по
делам околосолнечной системы - действительно, большую шишку - и улыбался,
как нераскаявшийся мальчишка, - дерзко и нагло.
- Я благодарю тебя, Дудли. И я понимаю....
- Еще не все, Чезлин. Кража на "Посейдоне" послужила нам хорошим
уроком и побудила к принятию мер. По уже выдвинутому обвинению будет
произведено судебное разбирательство. Тебе не придется лично
присутствовать на суде, и ни твое имя, ни имена твоих партнеров
упоминаться там не будут. Но приговор вынесут такой - два года
заключения...
- Тюрьма! Два года!
- Да, Чезлин, ибо закон нельзя попирать. Однако, как оказалось,
название тюрьмы - Поучалин-9. Вы должны пробыть здесь два года...
От такой счастливой и в общем-то неожиданной развязки Рэндолфа,
Хаулэнда, Хаффнера и всех остальных поучалинцев охватило чувство радости и
облегчения, которое они не могли выразить в открытую из боязни стать
предметом насмешек. Два года в тюрьме - и тюрьма эта здесь, на планете,
где они отдают все свои силы и сердце работе по разгадыванию секретов
происхождения жизни. Жалкие два года! Да они готовы пробыть здесь десять
лет, если понадобится.
- Спасибо, Дудли, - сказал Рэндолф.
На этот раз профессор произнес слова благодарности всерьез, от всей
души, и вложил в них очень большой смысл. Деньги - всего лишь
разрисованные кусочки бумаги и дебет-кредит в бухгалтерии - не
интересовали профессора Рэндолфа сами по себе. Но без денежных средств
была невозможна научная работа на Поучалин-9, работа, которая полностью
поглощала известного микробиолога, без которой он себя не мыслил, а жизнь
свою считал бы бесполезной и никчемной.
Руководящие лица не спеша удалились прочь, чтобы обговорить детали.
Бывшие космические военнослужащие ушли в свои комнаты, и вскоре оттуда
начал доноситься шум и гам веселого праздника - праздника победы. Хаффнер
и Хаулэнд, не входившие в состав ни тех, ни других, разошлись в разные
стороны поодиночке. Хаулэнд пошел к себе читать письмо Элен.
Часть письма была посвящена тому, что она любит Питера и хочет выйти
за него замуж. Это было приятно. Хаулэнд, сидя в кресле, продолжал жадно
читать дальше. Элен возвратилась в университет и приступила к работе над
рукописями, которые оказались не такими однозначными, как она себе
представляла. Но профессор Чейз все еще верила в свои идеи.
"Если я смогу доказать свою правоту, мне предстоит долго пробыть в
Льюистиде, работая над диссертацией, в которой я постараюсь разбить
наголову все противоположные моей точки зрения. Я сожалею, Питер, - как и
тебе, мне тоже хотелось бы поскорее пожениться, - но, так же, как твоя
работа настоятельно требует от тебя оставаться на Поучалин-9, так и моя
держит меня здесь, в университете."
Хаулэнд оторвался от письма. Из апартаментов команды послышалось
пение. Это был голос Стеллы, которой аккомпанировала одна из жен членов
экспедиции. Стелла, конечно же, была хозяйкой бала. Элен может и не
подойти такое окружение, тем не менее Хаулэнду очень хотелось, чтобы она
была здесь и чтобы ей понравилось на Поучалин-9. Но пока что ее
задерживает на Земле работа над изучением творчества давно умерших и
зарытых в могилу писателей - писателя, прошу прощения.
"Ну, а если окажется, что я ошибалась, - читал дальше Хаулэнд, - если
Шоу и Уэллс - не одно и то же лицо, ну, что ж, тогда я буду выглядеть
очень глупо; но, надеюсь, этого не произойдет. Если все же меня случайно
постигнет неудача, я вскочу в первый же корабль, отправляющийся до вашей
ближайшей контрольной станции, и ты прилетишь с Чарли Квангом и заберешь
меня. Но думаю, мой дорогой, что тебе придется немного подождать."
Питер медленно сложил письмо.
Рэндолф заканчивал разговор с Харкуртом. Хаулэнд был уверен, что
теперь все научные планы по созданию жизни, задуманные Чезлином Рэндолфом,
будут успешно осуществлены.
А пока Хаффнер, достав свою заветную бутылку, позволил себе спокойно
расслабиться. Команда продолжала прекрасно проводить время. И даже старый
Гусман был счастлив.
Питер Хаулэнд же будет считать себя по-настоящему счастливым, если
Элен Чейз обнаружит, что Джордж Бернард Шоу и Герберт Джордж Уэллс были
двумя разными людьми. Сам Питер был в этом уверен, но его пугала мысль о
том, что специалисты не могут ошибаться.
Он встал.
- О, боже, они должны быть разными людьми! - горячо взмолился
Хаулэнд. - Их было двое - два писателя! Они обязаны быть двумя авторами!
Питер посмотрел на стереоснимок, вставленный в пластмассовый кубик,
стоявший на столике около его кровати. Со снимка ему улыбалась Элен.
- Я хочу, чтобы именно на этот раз ты ошиблась, Элен. И тогда мы
скоро поженимся и здесь, на Поучалин-9, будем думать над созданием жизни
старым, проверенным способом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
для вас, по случайному совпадению, точно равняется той сумме, которая была
в кладовой "Посейдона".
Ошеломленный таким известием, Хаулэнд вскочил с места. Рэндолф
повернул выпуклые, как у лягушки, глаза на своего друга Дудли Харкурта,
вице-президента Льюистидского университета, а теперь также и секретаря по
делам околосолнечной системы - действительно, большую шишку - и улыбался,
как нераскаявшийся мальчишка, - дерзко и нагло.
- Я благодарю тебя, Дудли. И я понимаю....
- Еще не все, Чезлин. Кража на "Посейдоне" послужила нам хорошим
уроком и побудила к принятию мер. По уже выдвинутому обвинению будет
произведено судебное разбирательство. Тебе не придется лично
присутствовать на суде, и ни твое имя, ни имена твоих партнеров
упоминаться там не будут. Но приговор вынесут такой - два года
заключения...
- Тюрьма! Два года!
- Да, Чезлин, ибо закон нельзя попирать. Однако, как оказалось,
название тюрьмы - Поучалин-9. Вы должны пробыть здесь два года...
От такой счастливой и в общем-то неожиданной развязки Рэндолфа,
Хаулэнда, Хаффнера и всех остальных поучалинцев охватило чувство радости и
облегчения, которое они не могли выразить в открытую из боязни стать
предметом насмешек. Два года в тюрьме - и тюрьма эта здесь, на планете,
где они отдают все свои силы и сердце работе по разгадыванию секретов
происхождения жизни. Жалкие два года! Да они готовы пробыть здесь десять
лет, если понадобится.
- Спасибо, Дудли, - сказал Рэндолф.
На этот раз профессор произнес слова благодарности всерьез, от всей
души, и вложил в них очень большой смысл. Деньги - всего лишь
разрисованные кусочки бумаги и дебет-кредит в бухгалтерии - не
интересовали профессора Рэндолфа сами по себе. Но без денежных средств
была невозможна научная работа на Поучалин-9, работа, которая полностью
поглощала известного микробиолога, без которой он себя не мыслил, а жизнь
свою считал бы бесполезной и никчемной.
Руководящие лица не спеша удалились прочь, чтобы обговорить детали.
Бывшие космические военнослужащие ушли в свои комнаты, и вскоре оттуда
начал доноситься шум и гам веселого праздника - праздника победы. Хаффнер
и Хаулэнд, не входившие в состав ни тех, ни других, разошлись в разные
стороны поодиночке. Хаулэнд пошел к себе читать письмо Элен.
Часть письма была посвящена тому, что она любит Питера и хочет выйти
за него замуж. Это было приятно. Хаулэнд, сидя в кресле, продолжал жадно
читать дальше. Элен возвратилась в университет и приступила к работе над
рукописями, которые оказались не такими однозначными, как она себе
представляла. Но профессор Чейз все еще верила в свои идеи.
"Если я смогу доказать свою правоту, мне предстоит долго пробыть в
Льюистиде, работая над диссертацией, в которой я постараюсь разбить
наголову все противоположные моей точки зрения. Я сожалею, Питер, - как и
тебе, мне тоже хотелось бы поскорее пожениться, - но, так же, как твоя
работа настоятельно требует от тебя оставаться на Поучалин-9, так и моя
держит меня здесь, в университете."
Хаулэнд оторвался от письма. Из апартаментов команды послышалось
пение. Это был голос Стеллы, которой аккомпанировала одна из жен членов
экспедиции. Стелла, конечно же, была хозяйкой бала. Элен может и не
подойти такое окружение, тем не менее Хаулэнду очень хотелось, чтобы она
была здесь и чтобы ей понравилось на Поучалин-9. Но пока что ее
задерживает на Земле работа над изучением творчества давно умерших и
зарытых в могилу писателей - писателя, прошу прощения.
"Ну, а если окажется, что я ошибалась, - читал дальше Хаулэнд, - если
Шоу и Уэллс - не одно и то же лицо, ну, что ж, тогда я буду выглядеть
очень глупо; но, надеюсь, этого не произойдет. Если все же меня случайно
постигнет неудача, я вскочу в первый же корабль, отправляющийся до вашей
ближайшей контрольной станции, и ты прилетишь с Чарли Квангом и заберешь
меня. Но думаю, мой дорогой, что тебе придется немного подождать."
Питер медленно сложил письмо.
Рэндолф заканчивал разговор с Харкуртом. Хаулэнд был уверен, что
теперь все научные планы по созданию жизни, задуманные Чезлином Рэндолфом,
будут успешно осуществлены.
А пока Хаффнер, достав свою заветную бутылку, позволил себе спокойно
расслабиться. Команда продолжала прекрасно проводить время. И даже старый
Гусман был счастлив.
Питер Хаулэнд же будет считать себя по-настоящему счастливым, если
Элен Чейз обнаружит, что Джордж Бернард Шоу и Герберт Джордж Уэллс были
двумя разными людьми. Сам Питер был в этом уверен, но его пугала мысль о
том, что специалисты не могут ошибаться.
Он встал.
- О, боже, они должны быть разными людьми! - горячо взмолился
Хаулэнд. - Их было двое - два писателя! Они обязаны быть двумя авторами!
Питер посмотрел на стереоснимок, вставленный в пластмассовый кубик,
стоявший на столике около его кровати. Со снимка ему улыбалась Элен.
- Я хочу, чтобы именно на этот раз ты ошиблась, Элен. И тогда мы
скоро поженимся и здесь, на Поучалин-9, будем думать над созданием жизни
старым, проверенным способом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42