Пусть ботва
расслабится. Только в сопроводительных документах про это не пиши.
- Почему?
- Потому, - сказал Морковин. - Мы-то с тобой знаем, что такое
золотое сечение. А в бухгалтерии, - он кивнул головой вверх, - могут
смету не утвердить. Решат, что, раз золотое, дорого. На Черномырдине
сейчас экономят.
- Понял, - сказал парень. - Я тогда просто углы заложу. Позвони,
чтоб корневую открыли.
Морковин подтянул к себе красный телефон.
- Алла? Это Морковин из анально-вытесняющего. Открой корневую
директорию на пятый терминал. У нас там косметический ремонт. Хорошо...
Он положил ладонь на прозрачную панель странного прибора, и по
стеклу прошла полоса яркого света.
- Есть, - сказал Морковин. - Подожди, Алла, у тебя Семен что-то
спросить хочет.
Парень в белом халате перехватил трубку:
- Аллочка, привет! Посмотри уж заодно, какая у Черномырдина
волосатость? Чего? Нет, в том-то и дело - мне для полиграфии. Хочу сразу
цветопробы сделать. Так, пишу - тридцать два эйч-пи-ай, курчавость ноль
три. Доступ дала? Тогда все.
- Слушай, - тихо спросил Татарский, когда Семен вернулся за свой
терминал, - а что это значит - "из анально-вытесняющего"?
- Так наш отдел называется.
- А почему такое название странное?
- Ну, это общая теория выборов, - наморщился Морковин. - Короче,
всегда должно быть три вау-кандидата - оральный, анальный и вытесняющий.
Только ты меня не спрашивай, что это значит, у тебя допуска пока нет. Да
я и сам плохо помню. Могу только сказать, что в нормальных странах
обходятся оральным и анальным, потому что вытеснение завершено, а у нас
все только начинается и вытесняющий нужен. Мы на него кладем пятнадцать
процентов в первом туре. Если тебе интересно, могу допуск выписать.
Зайдешь к Марлену в отдел народной души, он тебе объяснит.
- Ладно, - сказал Татарский, - Бог с ним.
- Правильно. На фиг тебе надо мозги размножать за такую зарплату.
Чем меньше знаешь, тем легче дышишь.
- Точно, - сказал Татарский, отметив про себя, что, если "Давидофф"
начнет выпускать брэнд "ultra lights", лучше слогана не найти.
Морковин раскрыл папку и вооружился карандашом. Из деликатности
Татарский отошел к стене и стал изучать пришпиленные к ней кнопками
бумаги и картинки - их было множество. Сначала его внимание привлек
большой плакат с Антонио Бандерасом в голливудском шедевре "Степан
Бандера". Бандерас, романтически небритый, с футляром от огромной
бандуры в руке, стоял на окраине условной Жмеринки и грустно смотрел на
разбитую "тридцатьчетверку" в крапивно-подсолнуховом чаппарале. С
первого взгляда на толпу вислоусых селян в расшитых петушками пончо,
которые жмурились на красно-желтое фотографическое солнце, делалось
ясно, что фильм снимали в Мексике. Плакат был не настоящим - это был
коллаж. Неизвестный шутник аккуратно подмонтировал жопастую пару
девичьих ног в темных колготках к торсу Бандераса в тяжелом кожаном
жупане. Под изображением был слоган:
SAN-PELEGRINO
ЭТУ СВЯЗЬ НЕ РАЗОРВЕТ НИЧТО.
Прямо на плакат скотчем был приклеен факс на бланке компании "Янг
энд Рубикам". Он был коротким:
Серега! Перетер. Окончательная коррекция брэнд-эссенций на два
квартала:
Чубайс - отвага на пожаре / зеленые в банке
Лебедь - правда в камуфляже / порядок в бабочке
Явлинский - think different / think doomsday * (Apple не возражает)
Ельцин - стабильность в коме / демократия в гробу
Hi there**,
Эдик.
- Для Чубайса слабовато они придумали, - сказал Татарский,
поворачиваясь к Морковину, - а коммунисты где?
- Их в оральном отделе сочиняют, - ответил Морковин. - И слава
Богу. Я бы за две зарплаты не стал.
- А там что, больше платят?
- Так же. А есть ребята, которые у них за бесплатно вкалывать
готовы. Одного, кстати, сейчас увидишь.
Рядом с Бандерасом висела сделанная на цветном принтере открытка с
золотым двуглавым орлом, сжимающим в одной когтистой лапе "Калашников",
а в другой - пачку "Мальборо". Под лапами орла была золотая надпись:
SANTA BARBARA FOREVER***.
ОТДЕЛ РУССКОЙ ИДЕИ ПОЗДРАВЛЯЕТ КОЛЛЕГ
С ДНЕМ СВЯТОЙ ВАРВАРЫ!
---------------
* Думай иначе/думай о конце света (англ.).
** Привет (англ.).
*** Санта-Барбара навсегда (англ.).
Справа от открытки висел еще один рекламный плакат - Ельцин,
склонившийся над шахматной доской с еще не пришедшими в движение
фигурами. Смотрел он на нее почему-то сбоку (видимо, мизансцена
подчеркивала его роль верховного арбитра), а вместо белого и черного
королей стояли маленькие бутылочки с надписями "Обычное виски" и "Black
Label". Подпись гласила:
BLACK LABEL
МОЩНЕЙШАЯ РОКИРОВКА!
В дверь постучали. Татарский повернулся и замер. Такое количество
встреч со старыми знакомыми за один день казалось неправдоподобным - в
кабинет вошел Малюта, копирайтер-антисемит, с которым они работали
когда-то в агентстве Ханина. Он был одет в турецкую косоворотку,
перехваченную солдатским ремнем, на котором висела целая батарея
оргтехники: сотовый телефон, пейджер, зажигалка "Зиппо" в кожаном
футляре и шило в узких черных ножнах.
- Малюта! Чего ты здесь делаешь?
Малюта, однако, не проявил удивления.
- Я здесь всему кагалу имидж-меню сочиняю, - ответил он. - Про
квасок ядреный с хренком слышал? Или про блины с тешкой? Это все мои
хиты. Еще в оральном отделе работаю на полставки. А ты по компромату?
Татарский промолчал.
- Знакомы? - с любопытством спросил Морковин. - Ну да, у Ханина
вместе сидели. Значит, без проблем сработаетесь.
- Работать я один предпочитаю, - сухо сказал Малюта. - Чего
делать-то надо?
- Азадовский просил, чтобы ты проект доработал. По Березовскому с
Радуевым. Радуева не трогать, а вот по Березовскому надо чичирок
добавить. Я тебе вечерком позвоню, дам кое-какие инструкции. Сделаешь?
- По Березовскому-то? - спросил Малюта. - Чичирок? Это да. Когда
нужно?
- Вчера, как всегда.
- А где исходник?
Морковин посмотрел на Татарского. Тот пожал плечами и протянул
Малюте папочку с распечаткой сценария.
- Ты с автором не хочешь поговорить? - спросил Морковин. - Чтоб он
тебя в курс ввел?
- Сам по тексту разберусь. Завтра в десять будет готово.
- Ну, как знаешь.
Когда Малюта вышел, Морковин сказал:
- Не очень он тебя любит.
- Да ерунда, - сказал Татарский. - Поспорили как-то о геополитике.
Слушай, а кто будет вышки менять? На бурильно-телевизионные?
- Вот черт, забыл. Хорошо, что напомнил, - я ему вечером объясню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
расслабится. Только в сопроводительных документах про это не пиши.
- Почему?
- Потому, - сказал Морковин. - Мы-то с тобой знаем, что такое
золотое сечение. А в бухгалтерии, - он кивнул головой вверх, - могут
смету не утвердить. Решат, что, раз золотое, дорого. На Черномырдине
сейчас экономят.
- Понял, - сказал парень. - Я тогда просто углы заложу. Позвони,
чтоб корневую открыли.
Морковин подтянул к себе красный телефон.
- Алла? Это Морковин из анально-вытесняющего. Открой корневую
директорию на пятый терминал. У нас там косметический ремонт. Хорошо...
Он положил ладонь на прозрачную панель странного прибора, и по
стеклу прошла полоса яркого света.
- Есть, - сказал Морковин. - Подожди, Алла, у тебя Семен что-то
спросить хочет.
Парень в белом халате перехватил трубку:
- Аллочка, привет! Посмотри уж заодно, какая у Черномырдина
волосатость? Чего? Нет, в том-то и дело - мне для полиграфии. Хочу сразу
цветопробы сделать. Так, пишу - тридцать два эйч-пи-ай, курчавость ноль
три. Доступ дала? Тогда все.
- Слушай, - тихо спросил Татарский, когда Семен вернулся за свой
терминал, - а что это значит - "из анально-вытесняющего"?
- Так наш отдел называется.
- А почему такое название странное?
- Ну, это общая теория выборов, - наморщился Морковин. - Короче,
всегда должно быть три вау-кандидата - оральный, анальный и вытесняющий.
Только ты меня не спрашивай, что это значит, у тебя допуска пока нет. Да
я и сам плохо помню. Могу только сказать, что в нормальных странах
обходятся оральным и анальным, потому что вытеснение завершено, а у нас
все только начинается и вытесняющий нужен. Мы на него кладем пятнадцать
процентов в первом туре. Если тебе интересно, могу допуск выписать.
Зайдешь к Марлену в отдел народной души, он тебе объяснит.
- Ладно, - сказал Татарский, - Бог с ним.
- Правильно. На фиг тебе надо мозги размножать за такую зарплату.
Чем меньше знаешь, тем легче дышишь.
- Точно, - сказал Татарский, отметив про себя, что, если "Давидофф"
начнет выпускать брэнд "ultra lights", лучше слогана не найти.
Морковин раскрыл папку и вооружился карандашом. Из деликатности
Татарский отошел к стене и стал изучать пришпиленные к ней кнопками
бумаги и картинки - их было множество. Сначала его внимание привлек
большой плакат с Антонио Бандерасом в голливудском шедевре "Степан
Бандера". Бандерас, романтически небритый, с футляром от огромной
бандуры в руке, стоял на окраине условной Жмеринки и грустно смотрел на
разбитую "тридцатьчетверку" в крапивно-подсолнуховом чаппарале. С
первого взгляда на толпу вислоусых селян в расшитых петушками пончо,
которые жмурились на красно-желтое фотографическое солнце, делалось
ясно, что фильм снимали в Мексике. Плакат был не настоящим - это был
коллаж. Неизвестный шутник аккуратно подмонтировал жопастую пару
девичьих ног в темных колготках к торсу Бандераса в тяжелом кожаном
жупане. Под изображением был слоган:
SAN-PELEGRINO
ЭТУ СВЯЗЬ НЕ РАЗОРВЕТ НИЧТО.
Прямо на плакат скотчем был приклеен факс на бланке компании "Янг
энд Рубикам". Он был коротким:
Серега! Перетер. Окончательная коррекция брэнд-эссенций на два
квартала:
Чубайс - отвага на пожаре / зеленые в банке
Лебедь - правда в камуфляже / порядок в бабочке
Явлинский - think different / think doomsday * (Apple не возражает)
Ельцин - стабильность в коме / демократия в гробу
Hi there**,
Эдик.
- Для Чубайса слабовато они придумали, - сказал Татарский,
поворачиваясь к Морковину, - а коммунисты где?
- Их в оральном отделе сочиняют, - ответил Морковин. - И слава
Богу. Я бы за две зарплаты не стал.
- А там что, больше платят?
- Так же. А есть ребята, которые у них за бесплатно вкалывать
готовы. Одного, кстати, сейчас увидишь.
Рядом с Бандерасом висела сделанная на цветном принтере открытка с
золотым двуглавым орлом, сжимающим в одной когтистой лапе "Калашников",
а в другой - пачку "Мальборо". Под лапами орла была золотая надпись:
SANTA BARBARA FOREVER***.
ОТДЕЛ РУССКОЙ ИДЕИ ПОЗДРАВЛЯЕТ КОЛЛЕГ
С ДНЕМ СВЯТОЙ ВАРВАРЫ!
---------------
* Думай иначе/думай о конце света (англ.).
** Привет (англ.).
*** Санта-Барбара навсегда (англ.).
Справа от открытки висел еще один рекламный плакат - Ельцин,
склонившийся над шахматной доской с еще не пришедшими в движение
фигурами. Смотрел он на нее почему-то сбоку (видимо, мизансцена
подчеркивала его роль верховного арбитра), а вместо белого и черного
королей стояли маленькие бутылочки с надписями "Обычное виски" и "Black
Label". Подпись гласила:
BLACK LABEL
МОЩНЕЙШАЯ РОКИРОВКА!
В дверь постучали. Татарский повернулся и замер. Такое количество
встреч со старыми знакомыми за один день казалось неправдоподобным - в
кабинет вошел Малюта, копирайтер-антисемит, с которым они работали
когда-то в агентстве Ханина. Он был одет в турецкую косоворотку,
перехваченную солдатским ремнем, на котором висела целая батарея
оргтехники: сотовый телефон, пейджер, зажигалка "Зиппо" в кожаном
футляре и шило в узких черных ножнах.
- Малюта! Чего ты здесь делаешь?
Малюта, однако, не проявил удивления.
- Я здесь всему кагалу имидж-меню сочиняю, - ответил он. - Про
квасок ядреный с хренком слышал? Или про блины с тешкой? Это все мои
хиты. Еще в оральном отделе работаю на полставки. А ты по компромату?
Татарский промолчал.
- Знакомы? - с любопытством спросил Морковин. - Ну да, у Ханина
вместе сидели. Значит, без проблем сработаетесь.
- Работать я один предпочитаю, - сухо сказал Малюта. - Чего
делать-то надо?
- Азадовский просил, чтобы ты проект доработал. По Березовскому с
Радуевым. Радуева не трогать, а вот по Березовскому надо чичирок
добавить. Я тебе вечерком позвоню, дам кое-какие инструкции. Сделаешь?
- По Березовскому-то? - спросил Малюта. - Чичирок? Это да. Когда
нужно?
- Вчера, как всегда.
- А где исходник?
Морковин посмотрел на Татарского. Тот пожал плечами и протянул
Малюте папочку с распечаткой сценария.
- Ты с автором не хочешь поговорить? - спросил Морковин. - Чтоб он
тебя в курс ввел?
- Сам по тексту разберусь. Завтра в десять будет готово.
- Ну, как знаешь.
Когда Малюта вышел, Морковин сказал:
- Не очень он тебя любит.
- Да ерунда, - сказал Татарский. - Поспорили как-то о геополитике.
Слушай, а кто будет вышки менять? На бурильно-телевизионные?
- Вот черт, забыл. Хорошо, что напомнил, - я ему вечером объясню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74