-
Когда я говорю "думаю", я имею в виду, что думаю именно мозгами, извини,
Корсо. Как вы собираетесь покинуть нас? Я думаю, мы сможем, если захотим,
остановить вас.
- Попробуйте! - прорычал Тропайл.
- Попробуйте! - как эхо, повторила Алла Нарова.
- Если бы не Вилли, - извиняющимся голосом сказала Мерседес ван
Деллен, - он бы погиб без нас...
Ким Сеонг сказала с удовольствием:
- А я просто посмотрю. Обожаю хорошую драку между парочкой дураков.
Это вносит разнообразие.
Тропайл и Алла Нарова поняли, что атаку начал Цжанго Тембо; она
заключалась в том, что в их мозг пробирались фальшивые воспоминания.
Сверкающие пустыни камня и песка, переходящие в снежные степи; смерть
последнего на Земле слона, тотема Тембо, на улицах Дурбана; старое,
украшенное бивнями животное падает на колени, а затем, с ворчанием, на
бок... Принстон и Гала, как в тумане, всплыли в мозгу Тропайла, Нис и
слепой старик - в мозгу Аллы Наровой. Яростные, путающиеся, напыщенные
мысли Корсо Навароне, призывающего их быть храбрыми, сильными, отважными,
достойными, как он. Спирос Гульбенкян, отнюдь не подходящий для того,
чтобы возглавить кавалерийскую атаку, напомнил им тот день в Париже, шесть
солнечных циклов тому назад, когда он получил привилегию взимать сбор на
Девятом Мосту, основу его состояния; ту ночь во Франкфуртском Доме Правил,
когда он взорвал стену и дал возможность сбежать своему главному
бухгалтеру - обвиняемый, конечно же, был Волком; день, лапы Великого
Сфинкса, он и торговец по имени Шалом меняют африканское зерно на
французскую сахарную свеклу. Мерседес ван Деллен: Бедняжка Вилли. Он,
конечно же, ничего не понимает, но ему гораздо лучше, когда мы все вместе.
Он забывает о том, что не понимает нас. Может быть, он поправляется. Вам
так не кажется? Может быть, в следующий раз он будет чуть-чуть лучше? Это
будет прекрасно, правда? Глен и Алла, может быть, ради бедняжки Вилли вы
останетесь?
Алла Нарова прервала краткий обмен воспоминаниями сердитым рыданием:
- Вилли расстроен! Он не хочет мне отвечать!
С усилием Тропайл изгнал фальшивые воспоминания и псевдоголоса.
- Погодите минутку! - крикнул он. - Если вас всех так волнует, чего
хочет Вилли, давайте дадим ему возможность высказаться самому.
Снежинка - семь восьмых ее - замолчала. Настала очередь высказаться
одной восьмой. Она, однако, не сделала этого. Неуверенно, дрожащим голосом
Алла Нарова позвала:
- Вилли!
Ответа не было.
- Он чувствует себя как-то странно, - сказал Спирос Гульбенкян.
Затем каждый понял, что Вилли действительно странно чувствует себя,
потому что неподвижное тело вдруг резко задергалось.
- Что он делает? - закричал Тропайл. - Вилли, прекрати сейчас же.
Если ты будешь так извиваться, ты можешь что-нибудь повредить.
Неожиданно начавшее биться, корчащееся тело Вилли так же неожиданно
стало вновь неподвижным. Затем он систематически двигал пальцем руки,
потом ноги, потом рукой, как владелец нового автомобиля, который
испытывает управление им.
- Боже! - выдохнула Мерседес ван Деллен. - Это не Вилли!
Голос Вилли мягко ответил:
- Нет, не Вилли. Я использую тело Вилли, чтобы сообщить вам, что
вскоре вам кое-что предстоит.
- Вилли! - вскрикнула Мерседес.
Вилли повторил:
- Нет, не Вилли. Мне очень жаль, но мне пришлось, так сказать, убить
его. Он больше не вернется. Я тот, кого ваша подруга недавно назвала
зеленым парнишкой с миллионом рук.
- Я вам говорила об этом, - сказала Ким Сеонг.
- Да, мадам, - сказал Вилли. - У нас были похожие на вас, в нашем
мире. Это был интересный и приятный мир. По крайней мере, до тех пор, пока
мы не стали переделывать его ради машин, а потом позволили машинам
переделать его только для машин.
- Откуда вы знаете наш язык? - тихо спросил Корсо Навароне.
Вилли задумчиво ответил:
- Было время, когда у нас было более двухсот языков, одни хороши для
одного, другие - для другого. Мы должны были знать все. Одним языком
больше - не так уж и сложно. Мы были умной расой. О да! Мы были умными.
Мне какое-то время казалось, что вас заинтересует, насколько умны мы были.
Я первый заметил, что вы наблюдаете за нами.
Мерседес заплакала:
- Вы заметили? А Пирамиды... они тоже заметили?
- Подождите минутку, будьте добры, - произнес голос Вилли.
Наступило долгое молчанье. Затем голос Вилли с сожалением произнес: -
Это еще одно, о чем мне хотелось бы поговорить чуть позже: "Что
действительно заметили Пирамиды?" Но есть кое-что, о чем вам следует
подумать немедленно. Вы сделали ошибку, когда проникли в Полярную
библиотеку. Вы были недостаточно сильны, чтобы сделать это. Конечно,
невозможно было ожидать, что вы знаете об этом.
Тропайл, потрясенный и трепещущий, получил более чем достаточно
завуалированных намеков и вежливых предупреждений.
- Итак? - прорычал он.
- Вы попали в беду, когда проникли в Библиотеку, - извиняющимся тоном
сказал Вилли. - Пирамиды, э... - он на минуту умолк, затем начал вновь: -
Давайте скажем, они "заметили", хотя это совсем неточно. В любом случае,
Всеобращающие, - простите, те, кого вы называете Пирамидами, - ждали,
чтобы начать действовать, лишь прибытия той, которую они держали на вашей
планете. Она прибыла. Все восемь движутся сейчас к вашей цистерне, как я
думаю, с намерением разрушить ее. Желаю вам всего хорошего. Вы приятная
раса.
Тропайл сжал зубы; во всем этом не было ничего завуалированного, все
было предельно понятно.
- Не скажете, что нам делать? - спросил он.
- Я не могу, - был ответ. - Я мертв.
Вероятно, не все так уж предельно ясно.
16
После всего сказанного сам собой отпал вопрос о каких-либо личных
желаниях. Тропайл и Алла Нарова снова стали частью Снежинки. Если в тот
момент они и задумывались о себе лично, то это было лишь мучительное
сожаление о том, что все могло бы быть по-другому. Не впервые в истории
человечества возникало такое сожаление. На карту была поставлена их жизнь.
В течение всей истории Земли у порядочных людей возникало такое сожаление,
иногда причина была стоящей, иногда нет (хотя редко кто думал, что причина
несущественна), они с горечью говорили "прощай" благоговению перед жизнью,
свободе слова, неприкосновенности личности и неотъемлемому праву носить,
когда заблагорассудится, полосатые носки.
Они вступали в Армию.
Возможно, это была не самая впечатляющая Армия, но это не имело
значения, они были решительно готовы к войне. Они представляли собой одну
из значительных сил, размещенных на планете и внутри нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Когда я говорю "думаю", я имею в виду, что думаю именно мозгами, извини,
Корсо. Как вы собираетесь покинуть нас? Я думаю, мы сможем, если захотим,
остановить вас.
- Попробуйте! - прорычал Тропайл.
- Попробуйте! - как эхо, повторила Алла Нарова.
- Если бы не Вилли, - извиняющимся голосом сказала Мерседес ван
Деллен, - он бы погиб без нас...
Ким Сеонг сказала с удовольствием:
- А я просто посмотрю. Обожаю хорошую драку между парочкой дураков.
Это вносит разнообразие.
Тропайл и Алла Нарова поняли, что атаку начал Цжанго Тембо; она
заключалась в том, что в их мозг пробирались фальшивые воспоминания.
Сверкающие пустыни камня и песка, переходящие в снежные степи; смерть
последнего на Земле слона, тотема Тембо, на улицах Дурбана; старое,
украшенное бивнями животное падает на колени, а затем, с ворчанием, на
бок... Принстон и Гала, как в тумане, всплыли в мозгу Тропайла, Нис и
слепой старик - в мозгу Аллы Наровой. Яростные, путающиеся, напыщенные
мысли Корсо Навароне, призывающего их быть храбрыми, сильными, отважными,
достойными, как он. Спирос Гульбенкян, отнюдь не подходящий для того,
чтобы возглавить кавалерийскую атаку, напомнил им тот день в Париже, шесть
солнечных циклов тому назад, когда он получил привилегию взимать сбор на
Девятом Мосту, основу его состояния; ту ночь во Франкфуртском Доме Правил,
когда он взорвал стену и дал возможность сбежать своему главному
бухгалтеру - обвиняемый, конечно же, был Волком; день, лапы Великого
Сфинкса, он и торговец по имени Шалом меняют африканское зерно на
французскую сахарную свеклу. Мерседес ван Деллен: Бедняжка Вилли. Он,
конечно же, ничего не понимает, но ему гораздо лучше, когда мы все вместе.
Он забывает о том, что не понимает нас. Может быть, он поправляется. Вам
так не кажется? Может быть, в следующий раз он будет чуть-чуть лучше? Это
будет прекрасно, правда? Глен и Алла, может быть, ради бедняжки Вилли вы
останетесь?
Алла Нарова прервала краткий обмен воспоминаниями сердитым рыданием:
- Вилли расстроен! Он не хочет мне отвечать!
С усилием Тропайл изгнал фальшивые воспоминания и псевдоголоса.
- Погодите минутку! - крикнул он. - Если вас всех так волнует, чего
хочет Вилли, давайте дадим ему возможность высказаться самому.
Снежинка - семь восьмых ее - замолчала. Настала очередь высказаться
одной восьмой. Она, однако, не сделала этого. Неуверенно, дрожащим голосом
Алла Нарова позвала:
- Вилли!
Ответа не было.
- Он чувствует себя как-то странно, - сказал Спирос Гульбенкян.
Затем каждый понял, что Вилли действительно странно чувствует себя,
потому что неподвижное тело вдруг резко задергалось.
- Что он делает? - закричал Тропайл. - Вилли, прекрати сейчас же.
Если ты будешь так извиваться, ты можешь что-нибудь повредить.
Неожиданно начавшее биться, корчащееся тело Вилли так же неожиданно
стало вновь неподвижным. Затем он систематически двигал пальцем руки,
потом ноги, потом рукой, как владелец нового автомобиля, который
испытывает управление им.
- Боже! - выдохнула Мерседес ван Деллен. - Это не Вилли!
Голос Вилли мягко ответил:
- Нет, не Вилли. Я использую тело Вилли, чтобы сообщить вам, что
вскоре вам кое-что предстоит.
- Вилли! - вскрикнула Мерседес.
Вилли повторил:
- Нет, не Вилли. Мне очень жаль, но мне пришлось, так сказать, убить
его. Он больше не вернется. Я тот, кого ваша подруга недавно назвала
зеленым парнишкой с миллионом рук.
- Я вам говорила об этом, - сказала Ким Сеонг.
- Да, мадам, - сказал Вилли. - У нас были похожие на вас, в нашем
мире. Это был интересный и приятный мир. По крайней мере, до тех пор, пока
мы не стали переделывать его ради машин, а потом позволили машинам
переделать его только для машин.
- Откуда вы знаете наш язык? - тихо спросил Корсо Навароне.
Вилли задумчиво ответил:
- Было время, когда у нас было более двухсот языков, одни хороши для
одного, другие - для другого. Мы должны были знать все. Одним языком
больше - не так уж и сложно. Мы были умной расой. О да! Мы были умными.
Мне какое-то время казалось, что вас заинтересует, насколько умны мы были.
Я первый заметил, что вы наблюдаете за нами.
Мерседес заплакала:
- Вы заметили? А Пирамиды... они тоже заметили?
- Подождите минутку, будьте добры, - произнес голос Вилли.
Наступило долгое молчанье. Затем голос Вилли с сожалением произнес: -
Это еще одно, о чем мне хотелось бы поговорить чуть позже: "Что
действительно заметили Пирамиды?" Но есть кое-что, о чем вам следует
подумать немедленно. Вы сделали ошибку, когда проникли в Полярную
библиотеку. Вы были недостаточно сильны, чтобы сделать это. Конечно,
невозможно было ожидать, что вы знаете об этом.
Тропайл, потрясенный и трепещущий, получил более чем достаточно
завуалированных намеков и вежливых предупреждений.
- Итак? - прорычал он.
- Вы попали в беду, когда проникли в Библиотеку, - извиняющимся тоном
сказал Вилли. - Пирамиды, э... - он на минуту умолк, затем начал вновь: -
Давайте скажем, они "заметили", хотя это совсем неточно. В любом случае,
Всеобращающие, - простите, те, кого вы называете Пирамидами, - ждали,
чтобы начать действовать, лишь прибытия той, которую они держали на вашей
планете. Она прибыла. Все восемь движутся сейчас к вашей цистерне, как я
думаю, с намерением разрушить ее. Желаю вам всего хорошего. Вы приятная
раса.
Тропайл сжал зубы; во всем этом не было ничего завуалированного, все
было предельно понятно.
- Не скажете, что нам делать? - спросил он.
- Я не могу, - был ответ. - Я мертв.
Вероятно, не все так уж предельно ясно.
16
После всего сказанного сам собой отпал вопрос о каких-либо личных
желаниях. Тропайл и Алла Нарова снова стали частью Снежинки. Если в тот
момент они и задумывались о себе лично, то это было лишь мучительное
сожаление о том, что все могло бы быть по-другому. Не впервые в истории
человечества возникало такое сожаление. На карту была поставлена их жизнь.
В течение всей истории Земли у порядочных людей возникало такое сожаление,
иногда причина была стоящей, иногда нет (хотя редко кто думал, что причина
несущественна), они с горечью говорили "прощай" благоговению перед жизнью,
свободе слова, неприкосновенности личности и неотъемлемому праву носить,
когда заблагорассудится, полосатые носки.
Они вступали в Армию.
Возможно, это была не самая впечатляющая Армия, но это не имело
значения, они были решительно готовы к войне. Они представляли собой одну
из значительных сил, размещенных на планете и внутри нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52