– Вообще-то я не возражаю. Но не следует ли сперва продвинуться еще дальше на юг?
– Нет, это место подходит как нельзя лучше. Мы проведем ночь здесь.
– Под открытым небом?
– Ну, зачем же? У нас хватит времени до прихода ночи устроить настоящий лагерь. – Амелия изучала низинку самым внимательным образом. – Когда я была в Швейцарии, мне показывали, как возводить укрытия на случай крайней необходимости. Нам надо лишь немного углубить эту дыру и надстроить вокруг бортики. Если вы займетесь этим, я тем временем нарежу стеблей.
Мы препирались минуты две-три – я полагал разумным идти до тех пор, пока не начнет смеркаться, – но Амелия стояла на своем. Кончилось тем, что она сняла жакет и направилась к зарослям, а я присел на корточки и принялся выгребать песчаный грунт голыми руками. Однако прошло еще не меньше двух часов, прежде чем наш импровизированный лагерь стал удовлетворять хотя бы элементарным требованиям. Я расчистил низинку от самых крупных камней, а Амелия наломала пушистых ветвей, напоминающих папоротник. Ветви мы сложили в низинке стогом, словно намереваясь развести костер, но, разумеется, мы собирались не поджигать стог, а забраться внутрь, поближе к его основанию.
Солнце уже почти скрылось, и мы с Амелией вновь ощутили холод.
– По-моему, мы сделали все, что могли, – сказала она.
– Так не пора ли нам залезть в нашу нору? Только теперь я по достоинству оцепил мудрость Амелии, настоявшей на том, чтобы подготовиться к ночи заранее. Не остановись мы здесь, нам бы ни за что не успеть так основательно защититься от холода.
– Хотите пить?
– Спасибо, мне ничего не надо, – ответил я. Но я лгал – горло у меня пересохло с самого утра.
– Вы же и капли во рту не держали.
– Как-нибудь переживу ночь.
Амелия указала мне на длинный ползучий стебель из тех, что она не кинула в стог, а сложила в сторонке. Отломив часть стебля, она протянула его мне со словами:
– Выпейте соку, Эдуард. Это не опасно.
– А если сок ядовит?
– Отнюдь нет. Я попробовала его еще когда возилась с корсетом. Он очень освежает и, по-моему, не дает никаких неприятных последствий.
Я поднес срез стебля к губам и неуверенно потянул в себя содержимое. Рот мгновенно наполнила холодная жидкость с каким-то острым привкусом, и я быстро ее проглотил. После одного-двух глотков привкус перестал казаться неприятным.
– Послушайте, это же точь-в-точь микстура, какую мне прописывали в детстве!
Амелия улыбнулась.
– Значит, вы тоже ее пили! А я-то гадала, заметите ли вы сходство…
– Только в детстве мне давали обычно еще и ложку меду, чтобы снять привкус.
– Ну что ж, на сей раз вам придется обойтись без меду.
Я ответил храбро:
– Как знать…
Амелия бросила на меня проницательный взгляд, а потом смутилась, хоть и не так сильно, как раньше. Я отшвырнул напоивший меня стебель и помог ей забраться в убежище, уготованное нам на ночь.

Глава VII. Мы раскрываем истину
1
Довольно долгое время мы лежали тихо, не шевелясь. Хотя Амелия и постаралась выбрать самые сухие растения, мы вскоре обнаружили, что под тяжестью наших тел они все равно сочатся влагой. К тому же малейшее движение – и к нам проникали струйки наружного воздуха. Правда, я ухитрился немного подремать, но за Амелию не ручаюсь. Разбуженный холодом, который предательски подкрался к моим ногам, я понял, что она совершенно закоченела.
– Эдуард, неужели нам суждено умереть здесь? – только и спросила она.
– Не думаю, – ответил я без промедления. Признаться, минувшим днем подобная перспектива мне и самому приходила в голову, и я попытался заранее найти какие-то аргументы в утешение Амелии. – Не может быть, чтобы нам оставалось далеко идти.
– Но мы погибнем от голода!
– У нас еще есть шоколад. И, как вы справедливо заметили, сок этих растений питателен.
По крайней мере, это была правда: мой желудок настоятельно требовал твердой пищи, однако с тех пор, как я рискнул выпить соку, сил у меня заметно прибавилось.
– Если не от голода, то от холода. Долго я не выдержу.
Ее била дрожь, и я не мог не слышать, как во время разговора у нее стучат зубы. Наш бивуак пока что не оправдывал надежд.
– Пожалуйста, разрешите мне, – сказал я и, не дожидаясь ее согласия, придвинулся к ней и обнял ее за шею. Отпор, полученный накануне, еще не изгладился из моей памяти, и я испытал облегчение, когда Амелия с готовностью припала головой к моему плечу и положила руку мне на грудь. Тогда я приподнял колени, чтобы дать ей возможность поджать ноги. Но, устраиваясь поудобнее, мы невольно потревожили накрывающее нас одеяло листвы и потратили немало времени, прежде чем сумели вновь расправить его.
Наконец, мы успокоились, силясь хотя бы восстановить то относительное тепло, каким располагали поначалу. Минуты шли за минутами – мы молчали, пока наша близость не стала сказываться и я не почувствовал себя немного уютнее.
– Эдуард, вы спите? – спросила Амелия совсем тихо.
– Нет, – отозвался я.
– Мне все еще холодно. Может, надо встать и нарезать еще листьев?
– По-моему, лучше просто лежать и не шевелиться. Тепло придет само собой.
– Обнимите меня.
То, что последовало за этой в общем-то невинной просьбой, я не сумел бы представить себе даже в самых смелых мечтах. Повинуясь порыву, я привлек Амелию к себе, в ту же секунду она обвила меня руками, и мы очутились в объятиях друг друга – настолько тесных, что я отбросил всякую осторожность.
Щека Амелии была прижата к моей щеке, и я вдруг ощутил, что эта бархатная щека ласково трется о мою! Я ответил тем же – и тут понял, что любовь и страсть, которые я так старательно подавлял в себе все это время, вот-вот выйдут из-под контроля. В глубине души я знал наперед, что позже пожалею о своей несдержанности, но тут же забыл об этом: мои чувства требовали немедленного выхода. У самых моих губ оказался изгиб девичьей шеи, и, не пытаясь более противостоять судьбе, я прижался к этому нежному изгибу и поцеловал его с отменной пылкостью. Амелия в ответ обняла меня еще крепче, и мы оба совершенно перестали заботиться о сохранности нашего убежища.
Я чуть-чуть отстранился, Амелия повернула ко мне лицо и прильнула губами к моим губам. Я ответил так горячо, что чуть не задушил ее. Когда мы наконец прервали затянувшийся поцелуй, наши лица разделяли какие-нибудь полдюйма, и тогда я сказал с непритворной убежденностью:
– Я люблю вас, Амелия.
Она не отозвалась, лишь опять привлекла меня к себе, и мы снова целовались как безумные, не в силах остановиться. Амелия была для меня всем, мироздание словно прекратило существовать, и по крайней мере на время я совершенно перестал замечать необычность окружающей обстановки. Я хотел одного – чтобы так продолжалось вечно. И Амелия, судя по ее реакции, разделяла мои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105