Сообразив, что обстоятельства дают мне пусть крохотную, но все же надежду на спасение, я взглянул на девушку: безучастная ко всему, она опустилась на пол, прислонившись спиной к переборке. Наконец-то мне предоставилась возможность думать и действовать самостоятельно, и я лихорадочно обвел отсек глазами. Насколько удавалось судить, выйти отсюда можно было только одним способом – через люк возле самой пилотской кабины. Изогнутый потолок и пол были абсолютно гладкими, если не считать замков, к которым крепились прозрачные камеры.
Подойдя на цыпочках к переборке, я полюбопытствовал, что делают марсиане в черном. Они повернулись ко мне спиной, занятые каким-то прибором на пульте управления. В двух шагах от себя я видел колесо с рукоятью – это устройство открывало и закрывало люк, – но отомкнуть его, не привлекая внимания пилотов, нечего было и думать.
Дверь смертоносного шкафа вновь распахнулась настежь, выбросив очередную жертву; бескровная рука мертвого раба задела девушку и упала ей на колени. Заслышав шум, марсиане отвернулись от пульта, и я едва успел спрятать голову за переборкой. Девушка посмотрела на меня в упор, и я на миг растерялся – такой отчаянный страх исказил ее черты. Тем не менее она, не произнеся ни звука, ступила в каютку, оставив меня наедине с тремя трупами.
Я затворил за ней дверь, не заглядывая внутрь, потом отошел в уголок отсека, где еще не было мертвецов, и меня вырвало.
2
Нет, я положительно не мог дольше оставаться в этом зловещем отсеке, где все дышало смертью. Не помня себя, я перешагнул через груду тел и кинулся за переборку с одним намерением – расправиться с теми, кто содействовал этой чудовищной бойне.
Никогда прежде я не испытывал такой ослепляющей, всепоглощающей ярости и такого омерзения. Движимый ненавистью, я буквально перелетел через кабину и изо всех сил нанес удар по затылку тому из марсиан, который оказался ближе ко мне. Он сложился пополам и тут же рухнул, раскроив себе лоб об острый угол какого-то инструмента. Электрический бич выпал у него из рук и покатился по полу; я немедля схватил оружие.
Второй марсианин сидел па полу и за две-три секунды, прошедшие с момента моего появления, успел лишь повернуть ко мне недоумевающее лицо. Я свирепо взмахнул бичом и хлестнул его по ключице; он послушно согнулся и осел на бок. Неторопливо и хладнокровно я подошел к нему вплотную и прижал бич ему к виску. Он судорожно дернулся раз, другой, потом затих. Я взглянул на его сообщника, распростертого в полубессознательном состоянии на полу.
Не довольствуясь кровоточащей раной во лбу, я еще попотчевал его бичом, потом отшвырнул ужасное оружие и отвернулся. Внезапно мною вновь овладела дурнота, и я потерял сознание. Последнее, что я еще помню, – стук безжизненного тела рабыни, которое выпало из шкафа у меня за спиной.

Глава XIII. Великая битва
1
Мой обморок, по-видимому, сам собой перешел в сон, так как несколько последующих часов совершенно выпали у меня из памяти. Когда же я наконец очнулся, то голова была ясная, только в течение первых минут отказывалась припоминать ужасные события, свидетелем которых мне довелось стать. Впрочем, едва, я приподнялся, как увидел трупы двух марсиан в черном и происшедшее всплыло в памяти во всех подробностях.
Я бросил взгляд на часы. Я по-прежнему заводил их, поскольку обнаружил, что длина марсианского дня почти совпадает с земным, и, хотя знать точное время мне было ни к чему, часы оставались полезным инструментом для измерения его отрезков. Не сохрани я часов, я бы и не узнал, что пробыл на борту снаряда более двенадцати часов. Теперь каждая минута, проведенная в заточении, служила болезненным напоминанием о том, что я видел и сделал, потому я без промедления подошел к люку и попытался открыть его. Я же внимательно следил за тем, как его закрывали, вот и решил, что довольно будет повторить действия пилотов в обратном порядке. Однако обнаружилось, что это не так; колесо повернулась на дюйм-другой и заклинилось. Я силился сдвинуть его с мертвой точки добрые пять минут, прежде чем оставил свои потуги за полной их несостоятельностью.
Тогда я стал озираться по сторонам, впервые реально осознав, что могу и не найти отсюда выхода. При этой страшной мысли я на мгновение поддался панике и заметался в тесном пространстве кабины, как загнанный зверь. Но, к счастью, здравый смысл все же возобладал, и я принялся за тщательный и систематический осмотр своей тюрьмы.
Прежде всего я осмотрел пульт управления в надежде, что сумею разобраться, как включается панель с экранами, и выясню, где же мы очутились после посадки. Не добившись в этом успеха (вероятно, сотрясение при посадке повредило приборы), я переключил свое внимание на те рычаги и кнопки, которые использовались во время полета.
Хотя на непросвещенный взгляд пульт управления представлялся хаотическим нагромождением разного рода рукоятей и штурвалов, я вскоре подметил, что определенные инструменты вынесены внутрь прозрачного противоперегрузочного кокона. А так как в полете марсианские пилоты находились именно здесь, логика подсказывала, что отсюда они могли и управлять траекторией снаряда.
Раздвинув ткань руками (сейчас, когда полет закончился, она свисала свободными складками), я принялся изучать инструменты один за другим. Они были сконструированы очень прочными – наверное, чтобы могли выдержать большие нагрузки при выстреле и финальном падении, – и устроены несложно. Располагались они на своеобразном возвышении, укрепленном на полу кабины. О назначении приборов со стрелками я не взялся бы и гадать, но главное место занимали две металлические рукояти. Одна из них поразительно напоминала рукоять на машине времени сэра Уильяма: она была укреплена на шарнирах и могла двигаться вперед, назад и в обе стороны. Пробы ради я коснулся ее пальцами, потом отвел немного от себя. Тотчас же в дальнем конце корпуса послышался гул, и снаряд слегка задрожал.
Вторую рукоять венчал набалдашник из ярко-зеленого вещества. Эта, по-видимому, могла перемещаться лишь в одном направлении – вниз; но едва я тронул ее рукой, снаружи раздался сильнейший взрыв, снаряд внезапно резко покачнулся, и я не устоял на ногах.
Поднимаясь с пола, я вдруг понял, что обнаружил устройство, вызывающее зеленые вспышки, те, которые регулировали нашу скорость при посадке. Только теперь до меня наконец дошло, что механизмы на борту по-прежнему действуют, просто на время выключены, и я решил, что гораздо разумнее и безопаснее будет не баловаться с ними, а сосредоточить усилия на собственном спасении.
Вернувшись к люку, я возобновил попытки пошевельнуть колесо. К немалому моему удивлению, оно пошло гораздо свободнее, и люк даже приоткрылся на несколько дюймов, прежде чем заклинился опять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105