— Тервиллигер, подойди к нему и придержи на случай, если он передумает, — приказал Каин.
Тервиллигер с опаской посмотрел на Сократа:
— А может, вы сами?
— Моя работа — держать бластер, — рыкнул Каин, — а твоя — делать то, что я тебе говорю. Не бойся, он не лягается.
Тервиллигер осторожно приблизился к Сократу.
— Я слышал о ниатоле, но никогда им не пользовался, — продолжил Каин. — В моем деле признание обычно не требуется. Когда он начнет действовать?
— Примерно через девяносто секунд, — ответила Вера. — Может, через две минуты. — Она подождала, пока Тервиллигер обездвижит руку Сократа, с третьей попытки вогнала иглу в вену, начала вводить ниатол.
И тут произошло непредвиденное.
Сигара перекочевала изо рта Сократа в его свободную руку, и внезапно ее тлеющий кончик воткнулся в правое запястье Веры. Та вскрикнула, отпрыгнула от кресла, выпустив из пальцев шприц. Тервиллигер попытался оглушить Сократа, но удар пришелся в шею, а инерция вынесла Тервиллигера на середину комнаты, между Каином и Сократом.
— Ложись! — гаркнул Каин, но еще до того, как слово сорвалось с его губ и Тервиллигер бросился на пол, Сократ выдавил в вену весь находящийся в шприце ниатол.
— Ты проиграл, Себастьян. — И на его губах заиграла ироничная улыбка.
Каин уже все понял и опустил пистолет.
— Кретин! — бросила Вера. — Ты уже покойник.
— Безболезненная смерть — не самая худшая. — Язык Сократа начал заплетаться.
— Раз уж тебе предстоит встретиться с Создателем, молись, что Он из тех, кто умеет прощать, — бросил Каин.
— Не волнуйся, Себастьян, — попытался улыбнуться Сократ. — Я с Ним договорился.
И он застыл, откинувшись на спинку кресла.
— Дерьмо! — вырвалось у Веры. — Кто бы мог подумать, что все так закончится? — Она приподняла веко, несколько секунд смотрела на зрачок, убрала руку. — Все кончено.
— Он действительно умер? — Тервиллигер не отрывал взгляда от Сократа.
Вера презрительно посмотрела на него, но промолчала.
— Премного вам благодарен. — Голос Каина сочился сарказмом.
— А вам незачем корчить из себя умника. Если вы знали, что он на такое способен, почему не предупредили?
— Я бы мог добиться желаемого иначе.
— Ваши методы тоже бы не сработали. Разве вы не поняли, что он выдержал бы любые страдания, лишь бы Сантьяго не узнал, что он его предал? — Она задумчиво всмотрелась в Сократа. — Что же за человек этот Сантьяго, если может вселять в людей такой страх?
— Может, вам лучше отдать аванс и не пытаться это выяснить? — спросил Каин.
— Большая часть уже потрачена. Я не могу вернуться без фильма. А потом, я угробила на этот проект год жизни.
— Некоторые ищут Сантьяго по тридцать лет.
— Большинство из них не продвинулись так далеко. Журналист, который заполучит пленки или голограммы Сантьяго, станет знаменит не меньше его самого. Потребуется целый склад, чтобы хранить все награды, которые выпадут на его долю. Он сможет до конца жизни выбирать себе работу и назначать сумму вознаграждения. — Она помолчала. — Ради этого стоит и поднапрячься.
— Попутного вам ветра.
— Я еще не проиграла. — Вера решительно вскинула голову. — Есть и другие ниточки.
— Например?
— Я поделюсь с вами, если вы поделитесь со мной, — усмехнулась она.
Каин пожал плечами:
— Почему нет?
— При одном условии.
— Каком же?
— Мы будем оставаться на связи, сообщая друг другу о своих достижениях.
— Как?
Она ткнула пальцем в Тервиллигера:
— Через него. Другого проку от него нет, не так ли?
— Подождите, подождите! — заверещал картежник.
— Невозможно, — покачал головой Каин. — Мне придется покупать ему корабль.
— Пусть пользуется вашим. Наши пути не очень-то разойдутся.
— Почему вы говорите так, словно меня и нет? — пожаловался Тервиллигер.
— Заткнись. — Вера вновь повернулась к Каину: — Предложи ему десять процентов от суммы вознаграждения. Этим ты купишь его верность.
— Я не собирался ему ничего предлагать. С какой стати мне менять свое решение?
— Потому что пока у тебя нет никакой новой информации.
Каин долго думал, прежде чем ответить.
— Если твои ниточки те же, что и мои, сделка отменяется.
— Это справедливо, — согласилась Вера.
— А меня даже не спрашивают? — подал голос Тервиллигер.
— Десяти процентов от двадцати миллионов кредиток достаточно для того, чтобы ты делал все, что тебе велят? — полюбопытствовала Вера.
Картежник зыркнул на нее, потом до него дошло, что ему предлагают, и его губы разошлись в улыбке.
— Я в доле.
— Меня это не удивляет, — усмехнулась Вера. — Итак, с этим решено. А теперь надо разобраться с телом.
— Я о нем позабочусь, — ответил Каин.
— После того как прогуляешься на местный почтовый терминал и посмотришь, нет ли там нужного постера, — предложила она.
— Совершенно верно.
— Я думаю, что заслуживаю половины причитающегося за него вознаграждения. Все-таки он умер от моего ниатола.
— Ты — журналистка или охотница за головами? — сухо спросил Каин.
— Скажем так, я низкооплачиваемая журналистка, которой приходится подрабатывать на стороне.
Каин пристально посмотрел на нее, потом согласно кивнул:
— Договорились. Если за него назначено вознаграждение, ты получишь половину.
— Знаете, а вы ведь можете стать чертовски симпатичной, если приложите к этому хоть какие-то усилия, — неожиданно заявил Тервиллигер.
— Жаль, что такого же нельзя сказать о тебе, — бросила она, не отрывая взгляда от Каина. — Итак, Птичка Певчая, давай поглядим, что мы имеем.
— Я готов.
— У меня такое ощущение, что у нас впереди долгая совместная работа.
— И плодотворная, — добавил Каин.
— Это само собой разумеющееся. — Она протянула руку. — Так мы партнеры?
Каин улыбнулся, кивнул:
— Партнеры.
И они обменялись рукопожатием над остывающим трупом Уиттейкера Драма.

Часть II
Книга Королевы-Девственицы
Глава 6
Она божится, выпивает, сквернословит.
Все ль королевы отвечают сим условьям?
Нет, только Девственница, что грешит на троне,
И все равно ей, что престиж свой тем уронит.
Наверное, Черный Орфей пошутил, дав Вере Маккензи такое прозвище, ибо при всех ее достоинствах целомудрие в их число не входило.
Встречался он с ней лишь однажды, в системе Дельфини, практически в пределах Демократии, и она произвела на певца неизгладимое впечатление. Она как раз пила и играла в карты, не догадываясь о его присутствии. Обвинив же коллегу-журналиста в мухляже и поддержав обвинение парой пинков в пах и ударом бутылки по голове, она гарантировала себе место в его бесконечной саге.
Следует отметить, что прошло несколько месяцев, прежде чем она поняла, что попала в написанные им строки. И пришла в ярость от прозвища, которым он ее наделил. Однако еще через пару недель успокоилась, резонно рассудив, что одного упоминания в песнях Черного Орфея достаточно для того, чтобы в Пограничье перед ней открылась пара-тройка дверей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91