— Почему он так проникся ко мне?
— Мне представляется, это очевидно.
Каин долго смотрел на нее.
— С чего мне входить в его команду?
— Потому что в свое время вы были революционером.
— В галактике у многих революционное прошлое.
— Большинство из них вписалось в обычную жизнь. Вы — нет.
— Я вписался лучше других. Нашел новое применение своим навыкам. Раньше я убивал людей ради идеи. — Он безрадостно улыбнулся. — Теперь я зарабатываю этим на хлеб.
— Вы заинтересовали его не тем, что убили много людей.
— Тогда чем же я его заинтересовал?
— Тем, что убивали не всех, кого могли убить, — ответила Молчаливая Энни.
Каин нахмурился:
— Что-то я вас не понимаю.
— Вы сохранили жизнь Квентину Цицеро.
— Он же взял заложника.
— Это не единственный случай. Вы десять недель выслеживали Кармеллу Спаркс, но позволили ей уйти.
— У нее же было трое детей. Одного она еще кормила. Они бы все умерли.
— Такие мелочи не остановили бы Миротворца Макдугала или Ангела.
— Тогда, может, Сантьяго следует поговорить с ними, а не со мной.
— Он не хочет иметь ничего общего с людьми, в которых не осталось ничего человеческого. Он призывает вас к себе только потому, что вы еще способны на сострадание.
— Да, способен. Только не знаю, хочу ли становиться под его знамена.
— Захотите, — уверенно заявила Молчаливая Энни. — Он — величайший человек из тех, кого я знаю.
— Как вы с ним встретились?
— Я выросла на Раксаре Два. Численность аборигенов там велика, так что правительству приходилось содержать большую армию, чтобы те вели себя смирно. — У нее дернулась щека. — Мне было одиннадцать, когда меня избили и изнасиловали трое солдат. Армия с трудом выбивала положенные ей средства, и командование не хотело шумных процессов, выставляющих армию в невыгодном свете. Дело замяли. Эту троицу перевели на другую планету, никакого наказания они не понесли. Я же провела в больнице два года.
— С тех пор у вас этот шрам? — спросил Каин.
— Вы видите только один, — с горечью ответила Энни. — Сантьяго узнал о случившемся и…
— Как? — перебил ее Каин.
— В Пограничье он уже давно. Так что служба информации у него налажена. Как только он узнал, что сделали со мной эти мерзавцы, он приказал их убить. — Молчаливая Энни мрачно улыбнулась. — Отомстила за меня Альтаир-с-Альтаира.
— И тогда вы присоединились к нему?
— А вы бы нет?
— Я бы убил их сам.
— Не все из нас убийцы, мистер Каин. Не все сохранили инстинкт выживания, свойственный нашим далеким предкам.
— А Сантьяго?
— Если исходить из того, что известно мне, лично он не убил ни одного человека.
— Сие в определенных кругах может рассматриваться как трусость, учитывая, скольких он приговорил к смерти.
— Я полагаю недостойным комментировать вашу последнюю фразу, — холодно ответствовала Молчаливая Энни.
— Как вы его нашли? — спросил Каин, решивший, что извиняться за последнюю фразу он не будет.
— Найти его очень просто, если он этого хочет.
— Я бы с этим поспорил.
— Неужели вы действительно думаете, что нашли бы его, если он не желал с вами встретиться?
— Исходя из того, что вы мне рассказали, нет, — признал Каин.
— Для одних он облегчает дорогу к себе, для других усложняет.
— Себя я отношу ко вторым, — заметил Каин.
— А самым легким путь этот был для Лунной Дорожки.
— Вроде бы вы говорили, что она попала сюда случайно.
— Случайным можно назвать время ее прибытия на Тихую гавань. Но рано или поздно она добралась бы сюда.
— Почему?
— Ее родители работали на Сантьяго. Демократия схватила и убила их, когда ей было четыре года. — Энни помолчала. — Тогда он не мог ей помочь, потому что за ней велось круглосуточное наблюдение. Но он стал ее ангелом-хранителем. Куда бы она ни шла, где бы ни работала, рядом всегда оказывался верный человек, который приглядывал за ней, оберегал. Когда же мы убедились, что Демократия более не жалует девушку своим вниманием, ей намекнули, что двигаться надобно в сторону Тихой гавани. Потом мы выждали какое-то время, чтобы окончательно убедиться, что слежки за ней нет. И уж тогда она узнала правду.
— От вас?
Молчаливая Энни покачала головой:
— С ней я не разговариваю.
— От Сантьяго?
— Она никогда с ним не встречалась. Лунная Дорожка — очень милая девушка, в нашей битве она участия не принимает. Она и так понесла тяжелые потери. Чем меньше ей известно, тем лучше.
— Тогда почему Сантьяго счел возможным сказать ей часть правды?
— Он хотел, чтобы она осталась на Тихой гавани, где ему легче защитить ее, если возникнет такая необходимость.
— А если она захочет улететь?
— Она свободна в выборе.
— Даже зная, что Тихая гавань — планета Сантьяго?
— Да.
Каин наклонил голову, глубоко задумавшись. Наконец посмотрел Молчаливой Энни в глаза:
— Я бы хотел с ним встретиться.
— Встретитесь.
— Я также понимаю, что могу угодить в западню.
— Зачем нам все так усложнять?
— Не знаю, — признал Каин. — Однако, если вы мне лгали, он уже покойник.
— Я не лгала. — Молчаливая Энни подошла к переговорному устройству. — Не понимаю, почему молчит отец Уильям. Сейчас свяжусь с таверной и узнаю, что его задержало.
— Может, позволите мне? — предложил Каин. — Может ответить Лунная Дорожка, а вы для нее немая.
Молчаливая Энни улыбнулась:
— Если ответит она, я попрошу подозвать отца Уильяма. Моего голоса она не слышала и не поймет, что говорю я.
Молчаливая Энни поговорила на низких тонах, выключила переговорное устройство, повернулась к Каину:
— Все в порядке. Мы можем идти.
— Почему он не позвонил сам?
— Увлекся пивом и едой и забыл о нас, — усмехнулась Молчаливая Энни.
— Это на него похоже, — согласился Каин. Внезапно нахмурился. — Перенесем поход к Сантьяго на час.
— Почему?
— У меня есть одно неотложное дело.
— Связанное с Сантьяго?
— Не напрямую. Я должен выполнить то, что обещал.
— Кому?
— Другу. — Он направился к двери. — Я вернусь.
Молчаливая Энни кивнула, а Каин вышел из маленького дома и зашагал к звездолету-киборгу.
— Ты выглядишь несчастным, — отметил Шусслер, едва Каин вошел в рубку.
— Так оно и есть.
— Ты ошибся насчет Тихой гавани?
Каин покачал головой:
— Наоборот.
— Сантьяго прилетит сюда? — воскликнул Шусслер.
— Он уже здесь.
— Слава Богу! — И звук, вырвавшийся из динамиков, более всего напоминал вздох облегчения.
Последовала пауза.
— Ты помнишь наш уговор? — спросил киборг.
— Поэтому я здесь.
— Ты — честный человек, Себастьян.
— Как мы это сделаем? — Каин подошел к стене, за которой стоял черный куб. — Могу я отсоединить провода и шланги, не причинив тебе боли?
— Я не могу чувствовать боль, — ответил Шусслер. — Если бы мог, может, предпочел бы жизнь смерти.
— Глупая фраза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91