«Делюкс О» стоит пятьсот долларов, но мы пошли на это, чтобы его успо­коить. Надо поддерживать марку заведения, хотя для такого клиента, как Голловей, ничего не стоит выки­нуть пять сотен в месяц. При этом они не интересуются, легальный ли товар.
– А есть у вас еще что-нибудь типа «Делюкс Ор­газм», чтобы удовлетворить привередливого клиента?
– Вы можете увидеть все. – Иветта просто сияла, благодарная Еве за то, что та не капризничает. – Он что-нибудь натворил?
– Можно сказать и так. Но больше он этого делать не будет. Саймон на месте?
– Он в кабинете номер три. Вы хотите пройти к нему?
– Да.
Ева прошла по коридору, миновав стеклянные две­ри, украшенные рисунками совершенных человеческих форм. Приглушенно звучала успокаивающая музыка, слышны были звуки падающей воды и пение птиц, шу­мел легкий бриз. В воздухе отчетливо ощущались запа­хи эвкалипта, роз и муската.
Окрашенные в пастельные тона двери на мгновение распахнулись, и Ева увидела длинный стол с какими-то сложными приборами, трубками, зеркалами и миниа­тюрным компьютером. Все это неприятно напоминало о больнице.
По пути ей встретился служащий салона в белом ха­лате, который вел куда-то женщину, закутанную с ног до головы в зеленую тогу.
– Кабинет номер три?
– По коридору налево, на двери номер.
– Угу. – Ева проводила взглядом служащего, кото­рый убеждал клиентку, что десять минут в «Комнате покоя» сделают ее новым человеком, и невольно пере­дернула плечами.
На развилке коридора, за стеклянной стеной, Ева увидела большой искусственный бассейн с минераль­ной водой, обрамленный цветущими вишневыми дере­вьями. В нем расслаблялись три женщины, чьи груди гордо плавали на поверхности медового цвета воды. Еще одна женщина плавала в одиночестве, опустив­шись по самый подбородок в специальную ванну со светло-зеленой жидкостью. Дальше располагался узкий бассейн, наполненный ярко-синей водой: надпись над ним гласила, что здесь постоянно поддерживается тем­пература около ноля градусов. Даже от одного вида этого у Евы застучали зубы.
Она повернула налево и, постучавшись, вошла в дверь кабинета номер три. Еще неизвестно, кто был по­ражен больше всех: она, Саймон или Макнаб, который сидел на специальном кресле с какой-то маской на лице, здорово напоминавшей черную грязь.
– Это медицинский кабинет. – Саймон попытался преградить ей дорогу и вытеснить из комнаты. – Сюда нельзя входить, когда я работаю с клиентом. Уходите, уходите!
– Мне надо поговорить с вами. Это займет всего пару минут.
– Но я не могу говорить с вами здесь. – Саймон взмахнул руками, и кусочки грязи разлетелись по ком­нате.
– Две минуты, – сказала она и с трудом подавила в себе смех, глядя, как Макнаб дико вращает глазами за спиной Саймона. – Мы могли бы выйти в коридор.
Саймон некоторое время, нахмурившись, размыш­лял.
– Я извиняюсь, – обратился он к Макнабу. – Сеанс необходимо закончить в любом случае. Пожалуйста, расслабьтесь, дайте отдых своему мозгу. Я буду через минуту.
– Нет проблем, – пробормотал Макнаб.
– Нет-нет, ш-ш-ш! – с извиняющейся улыбкой Саймон приложил палец к губам Макнаба. – Никаких разговоров. Дайте вашему лицу возможность полнос­тью расслабиться, освободите свой мозг от всех мыслей. Это ваше личное время. Закройте глаза и представьте, что вы смотрите на потоки падающей воды. Я скоро вернусь.
Улыбка тут же слетела с его лица, как только он ока­зался за дверью с Евой наедине.
– Я не позволю вам беспокоить моих клиентов!
– Прошу прощения. Но один из ваших клиентов действительно больше никогда не будет беспокоиться. Не придет он больше и на свои ежемесячные процедуры.
– О чем вы говорите?
– Голловей. Брент Голловей. Он умер.
– Умер? Брент?! – Саймон бессильно прислонился к стене, схватившись грязной рукой за сердце. – Но я видел его всего несколько дней назад! Эта, вероятно, ошибка.
– Я видела его сегодня утром в морге. Здесь нет ошибки.
– Я не могу… дышать. – Пошатываясь, Саймон до­плелся до холла и упал в шелковое кресло, опустив го­лову на колени.
– Я не знала, что вы были так близки.
– Я являюсь… вернее, являлся его косметологом и массажистом. Никто, даже жена, не может быть ближе.
Ева попыталась представить свою интимную бли­зость с Триной и с трудом сдержала дрожь.
– Я сочувствую вашей потере, Саймон. Может быть, вам дать воды?
– Да. То есть нет… О боже милостивый! – Он под­нял голову и стал нервно передвигать предметы на столике. Его лицо было смертельно бледным, что особен­но подчеркивали огненно-рыжие волосы. – Мне надо прийти в себя. Ромашковый чай, пожалуйста. – Он от­кинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Как это случилось?
– Мы ведем расследование. – Ева налила в стакан чаю из термоса, который стоял здесь же, на столике. – Расскажите мне, что вы знаете о нем.
– Брент был великолепным человеком. Я уважал его. Он знал точно, как хочет выглядеть, и полностью посвящал себя уходу за своим лицом и телом. О бо­же! – В кармане Саймона зазвонил мобильный теле­фон, и он достал трубку. – Прости, сердце мое. Я пере­звоню через минутку.
Саймон взял стакан и начал пить – медленно, боль­шими глотками, постоянно вздыхая. Постепенно его лицо стало приобретать естественный цвет.
– Он никогда не пропускал ни одного сеанса и по­стоянно говорил мне комплименты. Он высоко ценил мою работу.
– Не было ли здесь у него с кем-нибудь особенных отношений? Стилисты, массажисты, другие клиенты…
– Нашему персоналу запрещено общаться с клиен­тами вне стен салона. А что касается других клиентов, то я не припомню, чтобы он упоминал кого-нибудь. Ему нравились женщины, у него была разнообразная и бо­гатая сексуальная жизнь.
– Он рассказывал вам об этом?
– Разговоры с клиентами являются строжайшей профессиональной тайной.
В ответ Ева только пожала плечами.
– Мужчины его также интересовали?
Губы Саймона задрожали.
Он сделал последний глоток и отставил пустую чашку.
– Брент никогда не проявлял интереса к однополой любви. Я испытываю дискомфорт от ваших вопросов, лейтенант!
– Голловею сейчас тоже не слишком комфортно.
Ева выждала немного, чтобы дать Саймону возмож­ность переварить сказанное.
– Вы правы, – наконец пробормотал он. – Конеч­но, вы правы. Я извиняюсь. Это такой удар…
– Проявлял ли кто-нибудь из вашего персонала ин­терес к нему? Романтический или сексуальный.
– Нет, я никогда не замечал ничего подобного. И на­до сказать, здесь это было бы крайне неуместно. Мы профессионалы.
– Ладно. Есть ли среди ваших служащих кто-ни­будь, кто делает татуировки?
Саймон глубоко и шумно вздохнул.
– У нас есть несколько человек, которые являются великолепными художниками по телу.
– Имена, Саймон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88