Я чувствовала такое отношение к большей части того, что высоко ценилось в Голливуде, будто я имею дело со скрунчами. У меня было все, чего требовало мое положение, но я чувствовала себя как-бы в пустоте. Казалось, что я не могу уделять много внимания всему, что меня окружало. Зачем это все, если это лишь скрунчи? – спрашивала я себя. А между тем я боялась, что если буду продолжать встречи, то рано или поздно я сорву банк ab.(,.abln в миллион скрунчей.
– Как это могло случиться?
– Если бы я вышла замуж за мистера Выдающегося, я бы до конца жизни носила изысканную одежду, была бы хозяйкой дома для выдающихся людей на аристократических застольях в его кругу. Он бы стал моей гордостью, а я – его завоеванием. Вскоре бы мы стали жаловаться, что наш брак утратил всякий смысл, что мы не так близки друг другу, как нам следовало бы быть – когда о смысле и близости говорить было бы уже слишком поздно.
Я очень ценю две вещи – душевную близость и способность доставлять радость. Кажется, их нет в списке ни одного другого человека. Я чувствовала себя как чужой человек в чужой стране, и решила, что лучше мне не выходить замуж за туземцев.
Я отказалась еще от одной вещи. От встреч. А сейчас: – сказала она, – хочешь узнать секрет?
– Скажи.
– Сейчас я бы предпочла быть со своим другом Ричардом, чем встречаться с кем угодно другим!
– Аууу: – сказал я. Я обнял ее за это, неловко обнял одном рукой.
Лесли была уникумом в моей жизни: красивая сестра. кому я доверял и кем восхищался, с которой я проводил ночь за ночью за шахматной доской, но ни одной минуты в постели.
Я рассказал ей о своей совершенной женщине, как хорошо эта идея работает. Я чувствовал, что она не согласна, но слушает с интересом. Прежде чем она успела ответить, мы уже были в кинотеатре.
В фойе, где уже не было холодно, я перестал обнимать ее и не прикасался к ней больше.
Фильм, который мы увидели в этот вечер, нам суждено было посмотреть еще одиннадцать раз до конца этого года. В этом фильме было большое, пушистое, голубоглазое существо с другой планеты, которое попало к нам в результате крушения космического корабля. Это существо называлось вуки. Мы полюбили его так, будто мы сами были двумя вуки, а на экране видели своего представителя.
В следующий раз, когда я прилетел в Лос-Анжелес, Лесли встретила меня в аэропорту. Когда я вылез из кабины, она вручила мне коробку, перевязанную ленточкой с бантиком.
– Я знаю, что ты не любишь подарков, – сказала она, – поэтому я принесла тебе это.
– Я никогда не делаю тебе подарков, – прохрипел я польщенно. – Это мой тебе подарок: никогда не делать тебе подарков. Почему?:
– Открой коробку, – попросила она.
– Хорошо, еще один раз. Я открою ее, но:
– Открывай же, – сказала она нетерпеливо.
Подарком оказалась эластичная и пушистая маска вуки, которая надевалась на голову и доходила до шеи. В ней были сделаны дырки для глаз, а зубы были отчасти обнажены – полное подобие героя нашего любимого фильма.
– Лесли! – воскликнул я.
Маска мне очень понравилась.
– Теперь ты сможешь позабавить всех своих подруг своим мягким пушистым лицом. Надень ее.
– Ты хочешь, чтобы я прямо здесь на аэродроме у всех на виду?:
– Да, надень! Для меня. Надень ее.
Под влиянием ее обаяния весь мой лед растаял. Я надел маску, чтобы позабавиться, немножко порычал, как вуки, а она смеялась до слез. Я тоже смеялся под маской и думал о том, как много она для меня значит.
– Пошли, вуки, – сказала она, вытирая слезы и внезапно взяв меня за руку. – Мы можем опоздать.
Верная своему обещанию, она поехала со мной из аэропорта в киностудию LGМ, где заканчивались съемки фильма с ее участием. По пути я заметил, что люди с ужасом смотрят на меня в машине, и я снял маску.
Для того, кто никогда не был в звуковом киносъемочном павильоне, это было похоже на приглашение в царство Запутанности, где везде проведена Запретная Черта. Кабели, стойки, операторские пульты, камеры, тележки для камер, направляющие, лестницы, подвесные леса, прожекторы: Потолок был прямо увешан огромными тяжелыми прожекторами, и я мог поклясться, что арматура над головой вот-вот не выдержит. Люди были везде, перетаскивая аппаратуру с места на место, настраивая ее или сидя в окружении разных установок, ожидая следующего звонка или светового сигнала.
Она появилась из своей гримерной в золотистого цвета мантии из парчовой ткани или в чем-то похожем на мантию. Затем она проскользнула ко мне через все кабели и препятствия на полу, будто это были узоры на коврике.
– Тебе хорошо видно отсюда?
– Конечно. – Я корчился от взглядов всех служащих, которые следили за ней, но она, казалось, не замечала их. Я был раздражен, скован и чувствовал себя, как мустанг из прерий, который оказался в тропических джунглях, но она вела себя как дома. Мне казалось, что стоит неимоверная жара, а она выглядела отдохнувшей, свежей и сияющей.
– Как тебе это удается? Как ты можешь играть роль, когда все это происходит вокруг, когда все мы смотрим? Я думал, что исполнение роли – это что-то уединенное, каким-то образом:
– ОСТОРОЖНО! ДАЙТЕ ДОРОГУ! – Два человека волокли на сцену дерево, и если бы она не прикоснулась к моему плечу, чтобы я отошел в сторону, я бы не избежал столкновения с ветками и декорацией, на которой изображалась улица.
Она посмотрела на меня и на то, что было, как мне казалось, окружающим нас хаосом.
– Нам еще придется ужасно долго ждать, пока они настроят все эти специальные эффекты, – сказала она. – Надеюсь, что тебе не будет скучно.
– Скучно? Это все захватывает! Как ты можешь смотреть на это спокойно? Разве ты нисколечко не волнуешься, хорошо ли сыграешь роль?
Электрик на подвесных лесах над нами посмотрел вниз на Лесли и закричал сверху:
– Джордж! Не правда ли, сегодня те горы хорошо видны? Какая красота! О! Здравствуйте, мисс Парриш, как дела у вас там внизу?
Она посмотрела вверх и прижала рукой золотистую мантию к своей груди.
– Работайте, ребята! – засмеялась она. – Или вам делать нечего?
Электрик покосился на меня и покачал головой:
– Это компенсация за нашу высотную работу!
Она продолжила разговор со мной, как будто ничего и не произошло:
– Режиссер беспокоится. Мы отстаем на полтора дня от расписания. Наверное сегодня придется работать поздно вечером, чтобы догнать график. Если ты устанешь, а я буду как раз задействована в съемке в это время, возвращайся в гостиницу сам. Я тебе позвоню, когда мы закончим, если не будет очень поздно.
– Сомневаюсь, чтобы я устал. Не разговаривай со мной, если я здесь тебе мешаю, если хочешь повторить свои слова перед выходом:
Она улыбнулась.
– Это не проблема, – сказала она и посмотрела быстро в сторону съемочной площадки. – Мне уже пора идти туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89