Я поставил противень с пирогом в печь.
– Я переживу это.
– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала она. – Но можешь не отвечать. Что бы ты ни сказал, я знаю как ты себя чувствуешь. Нам придется быть очень бережливыми, экономить каждый цент и думать о том, как выкупить права.
Перспектива потери авторских прав на книги преследовала нас обоих подобно необходимости продать своих детей с аукциона тому, кто даст самую высокую цену. И они будут потеряны, и аукцион состоится, если я соглашусь на банкротство.
– Если я пойду на это, правительство получит по тридцать или сорок центов вместо каждого доллара, который я ему должен и мог бы уплатить полностью. КЗР пытался затевать незаконную торговлю лесом и потерпел неудачу, которая влетела правительству в копеечку. Если это случилось снами, вуки, если мы просто наблюдаем свою крохотную часть происходящего, сколько миллионов они выбрасывают везде в других местах? Как правительство может быть таким процветающим и делать так много ошибок?
– Я удивлялась этому тоже, – сказала она, – и думала об этом. В конце концов я пришла к единственному возможному ответу.
– И каков же он?
– Практика, – сказала она. – Неустанная, безжалостная практика.
Мы полетели в Лос-Анжелес и встретились с юристами и счетоводами на последнем оборонительном рубеже наших попыток прийти к согласию.
– Я сожалею, – сказал Джон Маркворт, – но мы не можем получить доступ к их компьютеру. Ни один человек нам не отвечает на письма и на телефонные '".-*(. Компьютер время от времени посылает сообщения. Не так давно мы получили информацию, что дело ведет новый агент, миссис Фомпир. Она двенадцатая. Держу пари, что она собирается запросить у нас отчет о финансовом состоянии.
Все ясно, думал я. Они вынуждают меня пойти на банкротство. И все же я уверен, что несправедливости нет; я знаю, что наши жизни даются нам для обучения и развлечений. Мы создаем себе проблемы, чтобы проверить на них свои силы: если бы у меня не было этих проблем, появились бы другие – такие же настоятельные проблемы. Никто не может учиться в школе без контрольных вопросов. Но эти вопросы часто имеют неожиданные ответы, а иногда бывает и так, что можно дать только один, чрезвычайно категоричный ответ.
Один из консультантов нахмурился.
– Я работал в ДН в Вашингтоне тогда, когда Конгресс принимал голосованием закон о погашении путем банкротства задолженности при невыплате федеральных налогов, которым вы хотите воспользоваться, – сказал он. – ДН очень не нравился этот законопроект, и когда он вступил в юридическую силу как закон, мы поклялись, что если кто-то попытается воспользоваться им, мы сделаем так, что он пожалеет об этом!
– Но если это закон, – сказала Лесли, – как они могут помешать людям пользоваться:
Он покачал головой.
– Я просто честно предупреждаю вас. Есть закон или его нет, а ДН не даст вам покоя; они будут досаждать вам всеми возможными способами.
– Но ведь они хотят, чтобы я стал банкротом, – сказал я, – поэтому какие у них могут быть возражения!
– Возможно, это так. Я посмотрел на Лесли, на ее уставшее лицо.
– К чертям ДН, – сказал я.
Она кивнула.
– Достаточно четырех потерянных лет. Давай снова вернем себе наши жизни.
К юристу, который оформляет документы при банкротстве, я принес список всего, что имел: дом, джип с трейлером, банковские счета, компьютер, одежду, легковой автомобиль и авторские права на все книги, которые я написал. Я потеряю все это.
Юрист прочитал список молча, а затем сказал:
– Суд не будет интересоваться тем, сколько у него пар носков, Лесли.
– В моей книге о банкротстве сказано включить в список все, – ответила она.
– Носки можно было не перечислять, – сказал он.
Оказавшись в преддверии ада, благодаря тучным циклопам из ДН с одной стороны и отбивая атаки пилильщиков из КЗР с другой, мы боролись то с одним монстром, то с двумя сразу в течение четырех лет без перерыва.
Никаких приключений, книг, постановок, кинокартин, телевидения, никакой продуктивной деятельности – ничего из жизни, которой мы жили до того, как сражение с правительством стало нашим основным занятием.
И во всем этом, несмотря на то, что это были самые напряженные и трудные времена из всех, которые мы когда-либо переживали – и это было самое странное -: мы становились все более счастливы, живя вместе.
После испытания с ограблением трейлера мы неторопливо жили в маленьком домике, который мы построили на холме. Ни разу не разлучались на большее время, нежели было необходимо для того, чтобы съездить в город за продуктами.
Я знал, что она это знает, но ловил себя на том, что снова и снова говорю ей, что люблю ее. Мы ходили под руку как влюбленные по городским тротуарам, гуляли, взявшись за руки, в лесу. Поверил ли бы я в прежние годы, что буду несчастным, если буду идти, не прикасаясь к ней?
Было похоже на то, что наш брак сработал вопреки ожидаемому – вместо b.#., чтобы стать холоднее и отдаленнее друг от друга, мы сближались, и наши отношения становились все более теплыми.
– Ты предрекал скуку, – иногда серьезно произносила она.
– А где наша взаимная потеря уважения? – настаивал я.
– Скоро уже воцарится тоска, – говорили мы друг другу. То, что раньше вызывало у нас благоговейный страх, стало темой для бесхитростных шуток, которые вызывали у нас веселый смех.
С каждым днем мы узнавали друг друга лучше, и наш восторг и радость от совместной жизни тоже возрастали.
Мы фактически жили совместно уже четыре года со времени начала нашего эксперимента, принадлежа исключительно лица, друг другу, когда рискнули предположить, что мы и есть родные души.
Юридически, тем не менее, мы были холостяком и незамужней женщиной. Никакого законного брака, пока не разберетесь с ДН, предупредил нас Маркворт. Не вступайте в брак, пожалуйста. Пусть Лесли не впутывается в это дело, в противном случае ее посадят на мель вместе с тобой.
Когда банкротство было оформлено, мое дело в ДН закончилось, и мы получили наконец возможность заключить законный брак.
Контору по заключению браков я вычислил по телефонному справочнику между «Ботаническим салом» и «Бюро заказов», и это событие стало на повестку дня в нашем списке «Что нужно сделать в субботу в Лос-Анжелесе»:
9:00 Упаковаться и все проверить.
10:00 Аптека – светозащитные очки; записные книжки, карандаши.
10:30 Свадьба.
В убогой комнатке мы отвечали на вопросы, которые задавала служащая. Когда она услышала имя Лесли, она подозрительно взглянула на нее.
– Лесли Парриш. Это знакомое имя. Кто вы?
– Никто, – сказала Лесли.
Леди снова прищурилась, пожала плечами и стала впечатывать имя в бланк.
К каретке ее ручной печатной машинки была приколота надпись:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89