Говорили, что Оливеротто да Фермо пытался заколоться и даже выхватил кинжал у одного из стражей, но в последний миг мужество изменило ему. Пав духом, молодой кондотьер на коленях умолял герцога о пощаде, клялся в верности и сваливал всю вину на Вителли.
Оба капитана, связанные по рукам и ногам, приняли смерть на рассвете. Они были задушены, и ходил слух, будто в роли палача выступил не кто иной, как Мигель да Корелла. Тела казненных похоронили за госпиталем делла Мизерикордия.
Франческо и Паоло Орсини пережили эту ночь, но не вышли на свободу. Чезаре решил отложить их казнь до получения весточки от отца. В Риме еще оставались Джулио Орсини и его дядя кардинал. Узнав о гибели родственников, они могли улизнуть и собрать войска, что никак не входило в планы Борджа. Теперь его святейшеству предстояло выполнить свою часть работы.
На следующий день, первого января 1503 года, герцог направил официальные послания дружественным городам и государям Италии, сообщая о конце мятежа и заслуженной каре, понесенной изменниками. В этой ноте мы встречаем несколько неожиданное объяснение причин, непосредственно побудивших Валентино к столь жестокой расправе с капитанами. Там утверждается, будто «они, под предлогом помощи в завоевании Сенигаллии, стянули к городу все свои войска и укрыли их в ближних крепостях, намереваясь нанести внезапный удар по армии герцога Романьи и Валентино. В сговоре участвовал и комендант Сенигаллии note 30. Общее нападение должно было произойти в ночь после прибытия его светлости, ибо размеры города не позволяли герцогу ввести туда значительное число солдат».
Такую версию предлагает нам сам Чезаре Борджа — и следует признать, что ей не противоречит ни один из известных фактов. Правда, здесь мы видим явное расхождение с выводами Макиавелли, но секретарь вполне мог и не знать о последнем замысле капитанов. С точки зрения историка, Чезаре не может претендовать на роль беспристрастного свидетеля, однако это еще не дает нам права игнорировать его доводы. На первый взгляд герцог попросту стремился «сохранить лицо» и оправдать собственное коварство, обвинив кондотьеров в несуществующих преступлениях. Но в этом не было никакой необходимости — ведь Чезаре захватил и казнил людей, которые вели с ним войну и не единожды открыто угрожали ему смертью.
А теперь еще раз обратимся к истории Рамиро де Лорки. Как мы помним, проницательный Макиавелли так и не пришел к определенному заключению о причинах казни губернатора Романьи. Секретарь полагал, что ни жестокость Рамиро, ни его махинации с зерном не заставили бы герцога обезглавить своего слугу. Даже официальный манифест, опубликованный в романских городах после казни губернатора, не рассеял сомнений флорентийца.
Какие признания успел сделать дон Рамиро, уже находясь в тюрьме? Была ли связь между его смертью и начатым в то же утро наступлением на Сенигаллию? Эти вопросы вполне законны, и мы попытаемся ответить па них.
Перед нами письмо Джустиниана, датированное четвертым января 1503 года. Венецианский посол излагал своему правительству содержание очередной беседы с папой. Говоря об аресте капитанов, его святейшество поведал послу о сговоре между Орсини и доном Рамиро. План предусматривал сдачу Чезены и убийство герцога — некий лучник должен был пронзить его стрелой на пути в Сенигаллию. За час до казни, терзаемый угрызениями совести, Рамиро де Лорка рассказал обо всем герцогу, и тот поспешил нанести упреждающий удар по врагам. А вчера, продолжал папа, гонец привез в Ватикан предсмертную исповедь Вителлоццо Вителли, содержащую, среди прочего, и все подробности последнего заговора кондотьеров.
Можно допустить, что откровенность арестованного губернатора была вызвана не раскаянием, а желанием спасти свою жизнь или хотя бы избежать пыток. Можно думать, что герцог намеревался покончить с кондотьерами независимо от их нового замысла. Но в любом случае версия Джустиниана — или, если угодно, версия Борджа — позволяет нам уложить в единую мозаику все документальные факты, касающиеся последнего этапа борьбы между герцогом и капитанами. Приобретает значение даже такая деталь, как латы, надетые им перед вступлением в Сенигаллию. Чезаре победил благодаря хитрости, отваге и точному расчету, и это был действительно «замечательный обман».
Папа приказал арестовать старого кардинала Орсини и двух епископов, его ближайших друзей, — Джакомо ди Санта-Кроче и Джанбаттиста да Вирджинио. Всех их, без объяснения причин, заточили в один из казематов замка св. Ангела.
Род Орсини пользовался большим уважением в Риме уже много веков, и шестого января священная коллегия обратилась к папе с ходатайством о помиловании опальных прелатов. В ответ Александр рассказал кардиналам все то, что уже было известно Джустиниану.
К началу 1503 года Бык растоптал своих врагов.
Глава 27. НА ВЕРШИНЕ
Андреа Дориа, объявивший, что сдаст Сенигаллию только герцогу Валентино, предпочел не дожидаться прибытия Чезаре. Он исчез в ту же ночь, когда Вителли и Оливеротто простились с жизнью в безжалостных руках палача. Бегство генуэзского капитана могло объясняться различными соображениями, но в любом случае это был весьма предусмотрительный шаг. Судя по всему, у Дориа имелись реальные основания побаиваться личного свидания с герцогом, прекрасно осведомленным о всех планах и переговорах мятежников, в том числе и о тех, которые велись в Сенигаллии.
Утвердившись на берегах Адриатики, Чезаре повернул армию на Читта-ди-Кастелло. Там уже знали о казни Вителлоццо, и дрожащий город покорно открыл ворота перед отрядами облаченных в красно-желтые мундиры солдат. Герцог объявил о присоединении Читта-ди-Кастелло к владениям церкви, привел к присяге городской совет и, не задерживаясь, двинулся на Перуджу, ставшую главным оплотом его противников.
Нынешний предводитель, направленной против Борджа коалиции, Джанпаоло Бальони располагал довольно значительными военными силами. К нему присоединились Гуидобальдо да Монтефельтро, Фабио Орсини, сын Паоло, братья Варано и племянник казненного Вителлоццо. Все они командовали собственными отрядами и теперь, собравшись вместе, повели жаркий спор, пытаясь выработать общую стратегию борьбы против ненавистного Валентино.
Джанпаоло произносил громовые речи, чтобы воодушевить соратников, а заодно закрепить свое лидерство. Но в разгар совещаний лазутчики принесли ему пугающую весть — армия герцога приближается, она уже миновала Гуальдо, и через двое-трое суток вражеская кавалерия будет под стенами Перуджи. Видимо, эта новость заставила Бальони взглянуть на ситуацию другими глазами. Он предоставил своим гостям возможность самим улаживать счеты с Валентино, поднял войска и со всей возможной скоростью отбыл в Сиену, под защиту Пандольфо Петруччи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Оба капитана, связанные по рукам и ногам, приняли смерть на рассвете. Они были задушены, и ходил слух, будто в роли палача выступил не кто иной, как Мигель да Корелла. Тела казненных похоронили за госпиталем делла Мизерикордия.
Франческо и Паоло Орсини пережили эту ночь, но не вышли на свободу. Чезаре решил отложить их казнь до получения весточки от отца. В Риме еще оставались Джулио Орсини и его дядя кардинал. Узнав о гибели родственников, они могли улизнуть и собрать войска, что никак не входило в планы Борджа. Теперь его святейшеству предстояло выполнить свою часть работы.
На следующий день, первого января 1503 года, герцог направил официальные послания дружественным городам и государям Италии, сообщая о конце мятежа и заслуженной каре, понесенной изменниками. В этой ноте мы встречаем несколько неожиданное объяснение причин, непосредственно побудивших Валентино к столь жестокой расправе с капитанами. Там утверждается, будто «они, под предлогом помощи в завоевании Сенигаллии, стянули к городу все свои войска и укрыли их в ближних крепостях, намереваясь нанести внезапный удар по армии герцога Романьи и Валентино. В сговоре участвовал и комендант Сенигаллии note 30. Общее нападение должно было произойти в ночь после прибытия его светлости, ибо размеры города не позволяли герцогу ввести туда значительное число солдат».
Такую версию предлагает нам сам Чезаре Борджа — и следует признать, что ей не противоречит ни один из известных фактов. Правда, здесь мы видим явное расхождение с выводами Макиавелли, но секретарь вполне мог и не знать о последнем замысле капитанов. С точки зрения историка, Чезаре не может претендовать на роль беспристрастного свидетеля, однако это еще не дает нам права игнорировать его доводы. На первый взгляд герцог попросту стремился «сохранить лицо» и оправдать собственное коварство, обвинив кондотьеров в несуществующих преступлениях. Но в этом не было никакой необходимости — ведь Чезаре захватил и казнил людей, которые вели с ним войну и не единожды открыто угрожали ему смертью.
А теперь еще раз обратимся к истории Рамиро де Лорки. Как мы помним, проницательный Макиавелли так и не пришел к определенному заключению о причинах казни губернатора Романьи. Секретарь полагал, что ни жестокость Рамиро, ни его махинации с зерном не заставили бы герцога обезглавить своего слугу. Даже официальный манифест, опубликованный в романских городах после казни губернатора, не рассеял сомнений флорентийца.
Какие признания успел сделать дон Рамиро, уже находясь в тюрьме? Была ли связь между его смертью и начатым в то же утро наступлением на Сенигаллию? Эти вопросы вполне законны, и мы попытаемся ответить па них.
Перед нами письмо Джустиниана, датированное четвертым января 1503 года. Венецианский посол излагал своему правительству содержание очередной беседы с папой. Говоря об аресте капитанов, его святейшество поведал послу о сговоре между Орсини и доном Рамиро. План предусматривал сдачу Чезены и убийство герцога — некий лучник должен был пронзить его стрелой на пути в Сенигаллию. За час до казни, терзаемый угрызениями совести, Рамиро де Лорка рассказал обо всем герцогу, и тот поспешил нанести упреждающий удар по врагам. А вчера, продолжал папа, гонец привез в Ватикан предсмертную исповедь Вителлоццо Вителли, содержащую, среди прочего, и все подробности последнего заговора кондотьеров.
Можно допустить, что откровенность арестованного губернатора была вызвана не раскаянием, а желанием спасти свою жизнь или хотя бы избежать пыток. Можно думать, что герцог намеревался покончить с кондотьерами независимо от их нового замысла. Но в любом случае версия Джустиниана — или, если угодно, версия Борджа — позволяет нам уложить в единую мозаику все документальные факты, касающиеся последнего этапа борьбы между герцогом и капитанами. Приобретает значение даже такая деталь, как латы, надетые им перед вступлением в Сенигаллию. Чезаре победил благодаря хитрости, отваге и точному расчету, и это был действительно «замечательный обман».
Папа приказал арестовать старого кардинала Орсини и двух епископов, его ближайших друзей, — Джакомо ди Санта-Кроче и Джанбаттиста да Вирджинио. Всех их, без объяснения причин, заточили в один из казематов замка св. Ангела.
Род Орсини пользовался большим уважением в Риме уже много веков, и шестого января священная коллегия обратилась к папе с ходатайством о помиловании опальных прелатов. В ответ Александр рассказал кардиналам все то, что уже было известно Джустиниану.
К началу 1503 года Бык растоптал своих врагов.
Глава 27. НА ВЕРШИНЕ
Андреа Дориа, объявивший, что сдаст Сенигаллию только герцогу Валентино, предпочел не дожидаться прибытия Чезаре. Он исчез в ту же ночь, когда Вителли и Оливеротто простились с жизнью в безжалостных руках палача. Бегство генуэзского капитана могло объясняться различными соображениями, но в любом случае это был весьма предусмотрительный шаг. Судя по всему, у Дориа имелись реальные основания побаиваться личного свидания с герцогом, прекрасно осведомленным о всех планах и переговорах мятежников, в том числе и о тех, которые велись в Сенигаллии.
Утвердившись на берегах Адриатики, Чезаре повернул армию на Читта-ди-Кастелло. Там уже знали о казни Вителлоццо, и дрожащий город покорно открыл ворота перед отрядами облаченных в красно-желтые мундиры солдат. Герцог объявил о присоединении Читта-ди-Кастелло к владениям церкви, привел к присяге городской совет и, не задерживаясь, двинулся на Перуджу, ставшую главным оплотом его противников.
Нынешний предводитель, направленной против Борджа коалиции, Джанпаоло Бальони располагал довольно значительными военными силами. К нему присоединились Гуидобальдо да Монтефельтро, Фабио Орсини, сын Паоло, братья Варано и племянник казненного Вителлоццо. Все они командовали собственными отрядами и теперь, собравшись вместе, повели жаркий спор, пытаясь выработать общую стратегию борьбы против ненавистного Валентино.
Джанпаоло произносил громовые речи, чтобы воодушевить соратников, а заодно закрепить свое лидерство. Но в разгар совещаний лазутчики принесли ему пугающую весть — армия герцога приближается, она уже миновала Гуальдо, и через двое-трое суток вражеская кавалерия будет под стенами Перуджи. Видимо, эта новость заставила Бальони взглянуть на ситуацию другими глазами. Он предоставил своим гостям возможность самим улаживать счеты с Валентино, поднял войска и со всей возможной скоростью отбыл в Сиену, под защиту Пандольфо Петруччи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85