На пороге стояла Анна Викторовна. – Постарайтесь запомнить, что я скажу… Третий никогда лишним не бывает, особенно когда приходится иметь дело с вами. Наш с ним третий, – она кивнула головой на Воронцова, – станет смотреть за каждым вашим шагом. И вы знаете, что с вами будет, если станете нитки на шею мотать… Знаете или нет?
Лицо ее было белым, как бумага, глаза – снова как в домике на Плющихе – остановившимися, неживыми.
– Ну? – спросила она. – Закончим на этом?
– Закончим, – сказал Крутов, и Воронцов заметил, как у него в глазах блеснуло яростью – жестокой, но бессильной.
«Из ответов Л. Б. Красина на вопросы группы руководящих деятелей лейбористского движения.
Вопрос . Насколько серьезной помехой для восстановления экономики России является возможность неожиданных нападений и мятежей, организованных из-за границы?
Ответ . Неопределенность международного положения России является главным препятствием для ее экономического возрождения. Интервенция в России и блокада ее, начатые державами Антанты в 1918 году, в действительности еще не прекратились… Отношение Франции к России до настоящего времени остается определенно враждебным… Согласно достоверной информации, польские военные круги не отказались еще от своих планов военной интервенции в России. Белогвардейские монархические группы в Германии осуществляют подобные же мероприятия по подготовке нападения через бывшие балтийские губернии (Эстония, Латвия, Литва)…»
15. …И эти
В рыбацкой деревушке Кясму, неподалеку от Раквере, берег был пустынный: лишь несколько рыбаков блеснили щуку. Вода в заливе цветом была похожа на листовое железо – серая с внезапным фиолетовым переливом. Два рыбака, отвернув голенища кожаных болотных сапог, зашли особенно далеко, за последние валуны. Кясму отсюда казалась игрушечной: семь домиков, крытых по-шведски толстыми камышовыми крышами; причал, выдающийся в море легкой рапирой; деревянная маленькая кирха – и тишина, прорезаемая изредка криками чаек.
– Слушайте, старина, – негромко говорил Исаев резиденту Роману, наматывая леску на трещотку. – Я сейчас передам вам несколько фотографий: там портреты тех, кого официально командировали в Ревель. Один из этих людей встречался с Воронцовым в «Золотой кроне».
– Хорошо. Это выясним.
– Вы сообщали о новом резиденте французов Круазье. Можете посмотреть за ним внимательно? За всеми его контактами?
– Трудно.
– Но осуществимо?
– Очень трудно, – повторил Роман.
– Теперь по поводу немцев, по поводу Нолмара…
– Это самая интересная личность в Ревеле. Он сильнее и англичан и французов.
– У меня появилось соображение – как помочь делу.
– Как?
– Я пишу крайне звонкие шифровки с дезинформацией и попрошу Шорохова отнестись к ним халатно, одним словом, разыграем комбинацию. И пустим эти сообщения по очереди: в связи с Францией – в тот день, когда вы сможете посмотреть за Круазье, а в следующий день, когда наладите слежку за Нолмаром, засадим нечто сногсшибательно германское… Значит, если кто-то в нашем посольстве получит мою «дезу» – а я сработаю ее точно, с учетом немецких и французских интересов, – их агент из нашего посольства пойдет на связь с хозяевами, и на этом мы их прихлопнем.
– С Нолмаром легче: в его парадном позавчера освободилась квартира – мы ее уже сняли.
– Экий вы предусмотрительный.
– Смелость надо подстраховывать чьей-то предусмотрительностью, – в тон ему ответил Роман.
– Тоже верно.
– Вы слишком открыто бродите по городу, позавчера три часа проторчали в музее и забыли даже проверяться.
– Да, это вы правы, – сразу же согласился Исаев. – Что делать – живопись… Просился во Вхутемас – Бокий не пустил…
Роман оглянулся: рыбаки по-прежнему стояли в отдалении.
– Ну что ж… Расходимся. Пару моих щучек возьмите, я еще поблесню часок, без трофеев возвращаться нельзя.
– Я под той сосной, где встретились, вам этих щучек на всякий случай оставлю – вдруг у вас клев кончится?
– Спасибо, а спиннинг спрячьте в мох.
– Я звоню, как только подготовлю хорошую «дезу».
– Начнем с Нолмара?
– Хорошо.
Исаев медленно побрел к берегу, но Роман окликнул его:
– Макс! Одну минуту, пожалуйста.
– Слушаю…
– Поскольку вы предложили довольно дерзкую комбинацию, от звонков ко мне воздержитесь.
– Давайте другую связь.
– Вот что… Запомните адрес: отель «Каяк» – это «чайка» по-эстонски. Пирита теа, дом двенадцать. Там живет Лида Боссэ, актриса… В отеле привыкли к паломничеству в ее номер. По утрам она у себя.
– Как она узнает обо мне?
– Она вас видела, – усмехнулся Роман. – Тоже любит музеи…
– Понятно. В поддых. Как я ее узнаю?
– Вы ей скажете: «Лида, я так много слышал про вас от Романа, и я не ошибся в своих представлениях…»
– Фразочка – скажем прямо. «Я много слышал про вас…»
– Хорошо. «Лида, я так много слышал про вас от Романа, и я не ошибся в своих представлениях».
– Она вам ответит: «Здравствуйте, милый Репин».
В семь часов утра Шорохов вышел из квартиры черным ходом, которым он не пользовался с тех пор, как поселился в этом доме. Он знал, что за его квартирой следят два поста: один шпик сидит возле черного хода во двор, а второй читает газету в комнате консьержа и играет с ним в шашки. Однако по прошествии трех месяцев, убедившись, что Шорохов ни разу черным ходом не пользовался и даже не освободил от хлама чулан, из которого вел второй ход, шпика во дворе сняли. Именно этим вторым ходом и вышел рано утром Шорохов. Систему проходных дворов он изучил из своего окна, поэтому легко вышел к тому месту, где ждал Исаев.
– Доброе утро.
– Здравствуйте, – ответил Шорохов шепотом и затащил его в то парадное, которое выходило во двор. – Перестаньте вы улыбаться – это же примета в конце концов.
– Больше не буду, – он быстро передал ему коробок спичек, – это вам надо сегодня переписать в трех экземплярах с грифом: «Совершенно секретно, весьма срочно. Лично Дзержинскому». Один экземпляр оставьте в секретариате, на видном месте, один – у себя, третий… Вы же имеете возможность свободно заходить в советское посольство, поскольку торгуете с Москвой, не так ли?
– Я найду, где забыть третий. Когда ждать от вас весточек?
– Все время.
– Слушайте, будьте же серьезным человеком…
– Я говорю совершенно серьезно: все время – от меня или моих друзей…
Город был укутан туманом. Башни Вышгорода растворились в сером молоке. Остро пахло морем – в тумане запахи особенно отчетливы, хотя и несколько размыты сыростью.
…Нелепый случай привел почтальона в квартиру Шорохова как раз в тот момент, когда хозяин отсутствовал. Спустившись к консьержу, почтальон оставил пакет для «господина красного торговца», а шпик ринулся на улицу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Лицо ее было белым, как бумага, глаза – снова как в домике на Плющихе – остановившимися, неживыми.
– Ну? – спросила она. – Закончим на этом?
– Закончим, – сказал Крутов, и Воронцов заметил, как у него в глазах блеснуло яростью – жестокой, но бессильной.
«Из ответов Л. Б. Красина на вопросы группы руководящих деятелей лейбористского движения.
Вопрос . Насколько серьезной помехой для восстановления экономики России является возможность неожиданных нападений и мятежей, организованных из-за границы?
Ответ . Неопределенность международного положения России является главным препятствием для ее экономического возрождения. Интервенция в России и блокада ее, начатые державами Антанты в 1918 году, в действительности еще не прекратились… Отношение Франции к России до настоящего времени остается определенно враждебным… Согласно достоверной информации, польские военные круги не отказались еще от своих планов военной интервенции в России. Белогвардейские монархические группы в Германии осуществляют подобные же мероприятия по подготовке нападения через бывшие балтийские губернии (Эстония, Латвия, Литва)…»
15. …И эти
В рыбацкой деревушке Кясму, неподалеку от Раквере, берег был пустынный: лишь несколько рыбаков блеснили щуку. Вода в заливе цветом была похожа на листовое железо – серая с внезапным фиолетовым переливом. Два рыбака, отвернув голенища кожаных болотных сапог, зашли особенно далеко, за последние валуны. Кясму отсюда казалась игрушечной: семь домиков, крытых по-шведски толстыми камышовыми крышами; причал, выдающийся в море легкой рапирой; деревянная маленькая кирха – и тишина, прорезаемая изредка криками чаек.
– Слушайте, старина, – негромко говорил Исаев резиденту Роману, наматывая леску на трещотку. – Я сейчас передам вам несколько фотографий: там портреты тех, кого официально командировали в Ревель. Один из этих людей встречался с Воронцовым в «Золотой кроне».
– Хорошо. Это выясним.
– Вы сообщали о новом резиденте французов Круазье. Можете посмотреть за ним внимательно? За всеми его контактами?
– Трудно.
– Но осуществимо?
– Очень трудно, – повторил Роман.
– Теперь по поводу немцев, по поводу Нолмара…
– Это самая интересная личность в Ревеле. Он сильнее и англичан и французов.
– У меня появилось соображение – как помочь делу.
– Как?
– Я пишу крайне звонкие шифровки с дезинформацией и попрошу Шорохова отнестись к ним халатно, одним словом, разыграем комбинацию. И пустим эти сообщения по очереди: в связи с Францией – в тот день, когда вы сможете посмотреть за Круазье, а в следующий день, когда наладите слежку за Нолмаром, засадим нечто сногсшибательно германское… Значит, если кто-то в нашем посольстве получит мою «дезу» – а я сработаю ее точно, с учетом немецких и французских интересов, – их агент из нашего посольства пойдет на связь с хозяевами, и на этом мы их прихлопнем.
– С Нолмаром легче: в его парадном позавчера освободилась квартира – мы ее уже сняли.
– Экий вы предусмотрительный.
– Смелость надо подстраховывать чьей-то предусмотрительностью, – в тон ему ответил Роман.
– Тоже верно.
– Вы слишком открыто бродите по городу, позавчера три часа проторчали в музее и забыли даже проверяться.
– Да, это вы правы, – сразу же согласился Исаев. – Что делать – живопись… Просился во Вхутемас – Бокий не пустил…
Роман оглянулся: рыбаки по-прежнему стояли в отдалении.
– Ну что ж… Расходимся. Пару моих щучек возьмите, я еще поблесню часок, без трофеев возвращаться нельзя.
– Я под той сосной, где встретились, вам этих щучек на всякий случай оставлю – вдруг у вас клев кончится?
– Спасибо, а спиннинг спрячьте в мох.
– Я звоню, как только подготовлю хорошую «дезу».
– Начнем с Нолмара?
– Хорошо.
Исаев медленно побрел к берегу, но Роман окликнул его:
– Макс! Одну минуту, пожалуйста.
– Слушаю…
– Поскольку вы предложили довольно дерзкую комбинацию, от звонков ко мне воздержитесь.
– Давайте другую связь.
– Вот что… Запомните адрес: отель «Каяк» – это «чайка» по-эстонски. Пирита теа, дом двенадцать. Там живет Лида Боссэ, актриса… В отеле привыкли к паломничеству в ее номер. По утрам она у себя.
– Как она узнает обо мне?
– Она вас видела, – усмехнулся Роман. – Тоже любит музеи…
– Понятно. В поддых. Как я ее узнаю?
– Вы ей скажете: «Лида, я так много слышал про вас от Романа, и я не ошибся в своих представлениях…»
– Фразочка – скажем прямо. «Я много слышал про вас…»
– Хорошо. «Лида, я так много слышал про вас от Романа, и я не ошибся в своих представлениях».
– Она вам ответит: «Здравствуйте, милый Репин».
В семь часов утра Шорохов вышел из квартиры черным ходом, которым он не пользовался с тех пор, как поселился в этом доме. Он знал, что за его квартирой следят два поста: один шпик сидит возле черного хода во двор, а второй читает газету в комнате консьержа и играет с ним в шашки. Однако по прошествии трех месяцев, убедившись, что Шорохов ни разу черным ходом не пользовался и даже не освободил от хлама чулан, из которого вел второй ход, шпика во дворе сняли. Именно этим вторым ходом и вышел рано утром Шорохов. Систему проходных дворов он изучил из своего окна, поэтому легко вышел к тому месту, где ждал Исаев.
– Доброе утро.
– Здравствуйте, – ответил Шорохов шепотом и затащил его в то парадное, которое выходило во двор. – Перестаньте вы улыбаться – это же примета в конце концов.
– Больше не буду, – он быстро передал ему коробок спичек, – это вам надо сегодня переписать в трех экземплярах с грифом: «Совершенно секретно, весьма срочно. Лично Дзержинскому». Один экземпляр оставьте в секретариате, на видном месте, один – у себя, третий… Вы же имеете возможность свободно заходить в советское посольство, поскольку торгуете с Москвой, не так ли?
– Я найду, где забыть третий. Когда ждать от вас весточек?
– Все время.
– Слушайте, будьте же серьезным человеком…
– Я говорю совершенно серьезно: все время – от меня или моих друзей…
Город был укутан туманом. Башни Вышгорода растворились в сером молоке. Остро пахло морем – в тумане запахи особенно отчетливы, хотя и несколько размыты сыростью.
…Нелепый случай привел почтальона в квартиру Шорохова как раз в тот момент, когда хозяин отсутствовал. Спустившись к консьержу, почтальон оставил пакет для «господина красного торговца», а шпик ринулся на улицу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81