Через день я вновь увидел Веру. «Как мама?» — спрашиваю. Она махнула рукой: «Третий день плачет. И вы знаете, о чем больше всего она мечтает? Чтоб кто-нибудь привез ей горсть русской земли. Я уж думаю сделать вот что. Накоплю денег и отправлюсь в туристическую поездку в Европу. Говорят, что есть рейсы, когда самолеты останавливаются у вас. Если это так, попрошу кого-нибудь и каким-нибудь образом достану горсточку русской земли для мамы».
Когда я возвращаюсь мыслями к этому эпизоду, то мне вспоминается, что в Древней Греции остракизм, то есть изгнание из отечества, приравнивался к смертной казни. Известно, что Сократ, поставленный перед таким выбором, предпочел смерть.
Для того чтобы понять себя, может быть, необходимо посмотреть на себя как бы со стороны, взглянуть на себя чужими глазами. Чтобы осознать духовный смысл существования своей страны, иногда следует прислушаться к свидетельствам зарубежных умов, разумеется, тех, которые не находятся во власти предубеждения или однозначно истолкованной очевидности.
Три величайших чуда выделяет в мировой истории французский поэт Поль Валери. Он обозначает их в хронологическом порядке. Древняя Греция. Европейский Ренессанс. Русский XIX век.
(В скобках замечу, что из этого сопоставления, сама собой вытекает мысль о том, как, бережно, мы должны относиться к золотому веку русского искусства и литературы, что мы должны охранять его достижения не менее тщательно, чем охраняют Парфенон или картины Леонардо да Винчи. К сожалению, не всегда мы на уровне этой задачи. Современная практика прагматических деятелей театра и кино показывает, что мы подчас готовы разрушить величественные сооружения прошлого ради того, чтобы использовать их гранит и мрамор для возведения сомнительных зданий типа бараков или модерновых стекляшек.)
Если на Западе главное внимание нередко сосредоточивают на прошлом России, то на Востоке — на ее настоящем, на устремлениях и тенденциях современного бытия. В Индии мне доводилось слышать, что русский язык называют санскритом будущего. Как известно, санскрит для Древней Индии был тем же самым, что латынь для Древнего Рима. Санскрит в той же степени, как и латынь (даже в большей степени, чем латынь), был языком зовущим и объединяющим, потому что на нем были созданы величайшие творения человеческой мысли и духа.
Но язык не существует сам по себе, как бы в некоем вакууме. Великий язык, как справедливо заявлял Тургенев, дается великому народу. Светоносной и духовной державой мира объявил Рабинд-ранат Тагор Советскую Россию. Он говорил об этом тогда, когда руководители западных держав готовы были вычеркнуть Россию из истории и лишь скрепя сердце шли на политическое признание нашей страны де-юре и де-факто.
Исторически сложилось так, что в самом понятии «Россия», как под куполом храма, звучат возвышенные, объединяющие людей ноты. Устремления русского народа таковы, что слово «Россия» с течением времени обрело, по выражению Рериха, соборный характер. Недаром в своем завещании Рерих призывал:
«Любите Родину. Любите Народ Русский. Любите все народы на всех необъятностях нашей Родины. Пусть эта любовь научит полюбить и все человечество».
К этому можно добавить, что наше время дало понятию «Россия» глобальное, космическое звучание, тем самым как бы расшифровывая сокровенный смысл выразительного эпиграфа к сборнику стихов Рериха «Цветы Мории»: «Поверх всяких России есть одна незабываемая Россия. Поверх всякой любви есть одна общечеловеческая любовь. Поверх всяких красот есть одна красота, ведущая к познанию Космоса».
У меня есть стихи о России, которые я, как правило, читаю на своих авторских вечерах. Я делаю это потому, что в них сформулирован, если хотите, мой символ веры.
И сила слов,
И сила мысли
России страстная дара.
Всегда в заоблачные выси
Была она устремлена.
И все пути
Из всех столетий,
Сплетясь в светящуюся нить,
Звучат в душе:
"Как жить на свете,
Чтоб чисту быть,
Чтоб святу быть?"
«Чтоб святу быть».
И без унынья
Глядела Русь в густую тьму,
Сию великую твердыню
Не уступая никому.
Какие б тени ни витали,
Что б ни страшило слух и взгляд,
Но те заоблачные дали
По праву ей принадлежат.
И не впервые,
Не впервые
Несется радостная весть.
— Пока на свете есть Россия,
Надежда на бессмертье есть!
Публикации о Рерихе сделали достоянием гласности тот малоизвестный факт, что на Востоке, и в частности в Индии, Ленина именуют Махатмой. Священная гималайская земля, которую привез Рерих в Москву из сокровенного горного ашрама, предназначалась, как указывалось в сопроводительном письме, для могилы «Махатмы Ленина».
В переводе на русский «Махатма» означает «Великая Душа». Это возвышенно-духовное понятие обычно не употребляют по отношению к политическим деятелям. Исключение составляют два человека: в Индии — Мохандас Карамчанд Ганди, у нас — Владимир Ильич Ленин.
Джавахарлал Неру называл Ленина глыбой льда, таившей в себе яркое пламя. Ленин рисовался ему чуть ли не полубогом, в частности, и потому, что в отличие от других людей он никогда не допускал того, чтобы буква торжествовала над духом, чтобы очевидность затемняла сущность.
В письмах из тюрьмы, адресованных своей дочери (они вышли под общим названием «Взгляд на всемирную историю»), Неру приводит выразительный эпизод, связанный с пребыванием нашей делегации в Брест-Литовске: она вела переговоры с немцами о мире, который молодой Советской республике был необходим как воздух. Без мирной передышки, считал Ленин, гибель Советской власти неминуема.
А члены нашей делегации сразу по приезде в Брест-Литовск столкнулись с непредвиденной ситуацией. Дело в том, что немцы пригласили их на вечерний прием, на который, согласно незыблемому правилу, они должны были явиться в черных фраках. «Дипломаты» растерялись. Допустима ли в принципе такая вещь, чтоб представитель рабоче-крестьянской власти надел фрак, который в глазах народа стал символом буржуазности? Посовещавшись и не придя ни к какому решению, они срочно телеграфируют Ленину: как быть? И вот ответ Ленина: «Если это поможет установить мир, идите хоть в исподнем!»
Но, конечно, если Ленина называть Махатмой, то это — Махатма совершенно нового типа, ибо он лишен и намека на мистический ореол. В применении к Ленину невозможно говорить о таких вещах, как, предположим, озарение, внутренний голос и тому подобное. Зато, можно говорить о другом, более, поразительном — об исключительной концентрации внимания ко всем явлениям жизни, ко всем ее голосам, не только громким, но и тихим, и даже едва различимым, находящимся, так сказать, в диапазоне ультразвука, но тем не менее предвещающим, быть может, коренной поворот событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121