Пьяница подходит к монаху и ни с того ни с сего бьет по правой щеке. Монах, в полном согласии с евангельской заповедью, подставляет ему левую. Тот бьет его по левой щеке. Тогда монах своими могучими руками хватает пьяницу в охапку и бросает в реку. И кричит вслед ему: «В Евангелии сказано, что, если ударят тебя в правую щеку, подставь другую, но там не сказано, что по левой щеке будут бить тоже…»
Локешварананда улыбнулся и продолжал:
— Мне кажется, что это очень актуальный для наших дней комментарий к Евангелию. Нельзя питать злобу против сумасшедшего, говорил Махатма Ганди, однако добавлял, что необходимо отнять у него возможность делать зло.
Ныне для меня существуют две вершинные точки моих индийских маршрутов. Первая: Гималаи — Нагар. Вторая: Калькутта — Белур.
Белур расположен на берегу Ганга, или, как говорят индийцы, Ганги, потому что Ганг у них женского рода. Река в этом месте широкая и спокойная. Здесь в конце прошлого века основал свой аш-рам Вивекананда. «Матх» в переводе на русский обозначает «монастырь». Отсюда нынешнее название местности: Белурматх.
Здесь было кремировано тело Вивекананды, а на противоположном берегу реки было сожжено тело Рамакришны.
Здания Белурматха — канцелярия, двухэтажный дом, где жил Вивекананда, мавзолей на месте его кремации — осенены высокими деревьями и группируются вокруг храма Рамакришны. Храм построен в 1938 году,и в своем архитектурном облике в соответствии с концепцией Рамакришны воспроизводит характерные элементы различных религий: индуистской, буддийской, христианской и мусульманской.
К этому времени наша небольшая писательская делегация получила некоторое приращение. К нам присоединились сотрудники генерального консульства СССР в Калькутте. Нашим спутником стал также исследователь жизни и творчества Рабиндраната Тагора профессор Александр Петрович Гнатюк-Данильчук. Он как раз находился в командировке в Индии и работал в архивах Миссии. Гнатюк-Данильчук знал бенгальский язык и оказался для нас неоценимым помощником, потому что наши собеседники, чтобы яснее и четче выразить мысль, то и дело переходили, пользуясь его присутствием, с английского на бенгальский.
По скрипучей лестнице мы поднялись в канцелярию. Нас принимал генеральный секретарь Миссии Рамакришны Свами Хиранмая-нанда. Нас предупредили, что он молчальник и встречается с людьми, прерывая обет молчания, по строго избирательному принципу.
Свами оказался среднего роста. Худое волевое лицо. Слова его пронизывала властная стальная интонация. Он, что называется, сразу взял быка за рога, заявив:
— Я вам изложу суть учения Вивекананды.
Один говорит: я обладаю большей физической силой, чем вы, — идите за мной, следуйте за мной. Другой говорит: я обладаю большим умом, чем вы, — идите" за мной, следуйте за мной. Но хуже всех тот, кто говорит: я обладаю большей духовностью, чем вы, — идите за мной, следуйте за мной.
В этом суть: никакого рабства, никакого автоматизма нет и не может быть в духовном поиске человека. Человек и свобода духа равнозначны.
Наше учение иногда называют религиозным. Мы же считаем, что это неверно. Мы не любим слово «религия», мы предпочитаем более точное слово — «духовность». Не в храмах и ритуалах суть дела. Это второстепенное. «Как же так? — спросите вы. — Вы же строите храмы и совершаете в них ритуалы». Да, мы делаем это, но делаем потому, что не все еще люди созрели для единственно правильной точки зрения, и мы не хотим их оттолкнуть, а хотим постепенно подготовить их к восприятию более высокого этапа. Свами взглянул на часы.
— К сожалению, время у меня жестко лимитировано. Скоро я должен уйти, но прежде чем это сделать, я хочу показать вам то, что без меня вам не покажут.
…Двенадцать лет назад, когда я писал поэму о Вивекананде, естественно, я пытался представить в своем воображении комнату, где жил и умер Вивекананда. И вот она предо мной — не в воображении, а наяву. Большие окна, из которых открывается вид на Ганг. Портрет Рамакришны. Железная кровать с марлевым пологом.
— Но он не любил спать на кровати, — сообщил Свами, — он спал и умер на полу.
Вещи Вивекананды. Высокий посох с изогнутым концом. С ним он обошел всю Индию. Я держал в руках посох Вивекананды, вспоминая вот эти строки:
Мудрость дарует воину посох,
Дабы он вправду победу добыл.
…В храме Рамакришны было пустынно и тихо. Заходящее солнце просачивалось в окна, образуя золотистые полосы на полу.
Алтарь со статуей Рамакришны посредине. Скульптор изобразил Рамакришну сидящим в позе лотоса.
Алтарь отделяла от остального помещения стальная решетка. На дверцах решетки — массивный замок.
— Раньше решетки не было, — сказал Свами. — Но, к сожалению, уже несколько раз экстремисты пытались взорвать алтарь и статую Рамакришны. Вот и пришлось прибегнуть к такой предосторожности.
— Это главная наша святыня,-заявил Свами, указывая на алтарь. — Посторонним проходить сюда ве разрешается.
Сообщив об этом, Свами на мгновение задумался и вдруг объявил:
— А вы можете пройти прямо к Рамакришне, но при одном условии: если согласитесь принять благословение водой из Ганга.
Мы, конечно, согласились.
Свами вызвал молодого послушника. Тот долго возился с замком, наконец его усилия увенчались успехом и решетка медленно отодвинулась в сторону. Из серебряного сосуда он лил в наши ладони воду, которой мы смочили лицо и волосы. Потом подошли к статуе.
— Внутри статуи, — объяснил Свами, — находится урна с прахом Рамакришны. Поэтому здесь — святая святых. Поэтому сюда никого (за редким исключением) мы и не пускаем.
Мы простились со Свами Хиранмаянандой (он все-таки, судя по всему, нарушил свой регламент), когда наступили сумерки. Это было уже на улице. Несколько понизив голос, он сказал:
— Очень люблю Россию, но не всегда имею возможность об этом прямо говорить.
И ушел, раздавая благословение расступившейся перед ним толпе.
А профессор Гнатюк-Данильчук — зная Индию и обычаи Индии, он был чрезвычайно взволнован происшедшим — произнес, обращаясь к нам:
— Сегодня мы прикоснулись с вами к сокровенному сердцу Индии.
Индийская эстетика — и прежде всего древнеиндийская — насквозь космогонична. Ее звездные ориентиры уходят в толщу веков и преданий. Правда, она не утверждает то, что привычно для нашего слуха: «В начале было Слово». Она утверждает нечто похожее, но иное: «В начале была Вибрация». Согласно устоявшимся индийским представлениям, материя есть не что иное, как сгущенная вибрация.
Поэтому любая энергия, как здесь полагают, — это проявление на том или ином уровне все той же вибрации. Любой предмет — это резонатор, вибрирующий в ультразвуковом и даже сверхультразвуковом диапазоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Локешварананда улыбнулся и продолжал:
— Мне кажется, что это очень актуальный для наших дней комментарий к Евангелию. Нельзя питать злобу против сумасшедшего, говорил Махатма Ганди, однако добавлял, что необходимо отнять у него возможность делать зло.
Ныне для меня существуют две вершинные точки моих индийских маршрутов. Первая: Гималаи — Нагар. Вторая: Калькутта — Белур.
Белур расположен на берегу Ганга, или, как говорят индийцы, Ганги, потому что Ганг у них женского рода. Река в этом месте широкая и спокойная. Здесь в конце прошлого века основал свой аш-рам Вивекананда. «Матх» в переводе на русский обозначает «монастырь». Отсюда нынешнее название местности: Белурматх.
Здесь было кремировано тело Вивекананды, а на противоположном берегу реки было сожжено тело Рамакришны.
Здания Белурматха — канцелярия, двухэтажный дом, где жил Вивекананда, мавзолей на месте его кремации — осенены высокими деревьями и группируются вокруг храма Рамакришны. Храм построен в 1938 году,и в своем архитектурном облике в соответствии с концепцией Рамакришны воспроизводит характерные элементы различных религий: индуистской, буддийской, христианской и мусульманской.
К этому времени наша небольшая писательская делегация получила некоторое приращение. К нам присоединились сотрудники генерального консульства СССР в Калькутте. Нашим спутником стал также исследователь жизни и творчества Рабиндраната Тагора профессор Александр Петрович Гнатюк-Данильчук. Он как раз находился в командировке в Индии и работал в архивах Миссии. Гнатюк-Данильчук знал бенгальский язык и оказался для нас неоценимым помощником, потому что наши собеседники, чтобы яснее и четче выразить мысль, то и дело переходили, пользуясь его присутствием, с английского на бенгальский.
По скрипучей лестнице мы поднялись в канцелярию. Нас принимал генеральный секретарь Миссии Рамакришны Свами Хиранмая-нанда. Нас предупредили, что он молчальник и встречается с людьми, прерывая обет молчания, по строго избирательному принципу.
Свами оказался среднего роста. Худое волевое лицо. Слова его пронизывала властная стальная интонация. Он, что называется, сразу взял быка за рога, заявив:
— Я вам изложу суть учения Вивекананды.
Один говорит: я обладаю большей физической силой, чем вы, — идите за мной, следуйте за мной. Другой говорит: я обладаю большим умом, чем вы, — идите" за мной, следуйте за мной. Но хуже всех тот, кто говорит: я обладаю большей духовностью, чем вы, — идите за мной, следуйте за мной.
В этом суть: никакого рабства, никакого автоматизма нет и не может быть в духовном поиске человека. Человек и свобода духа равнозначны.
Наше учение иногда называют религиозным. Мы же считаем, что это неверно. Мы не любим слово «религия», мы предпочитаем более точное слово — «духовность». Не в храмах и ритуалах суть дела. Это второстепенное. «Как же так? — спросите вы. — Вы же строите храмы и совершаете в них ритуалы». Да, мы делаем это, но делаем потому, что не все еще люди созрели для единственно правильной точки зрения, и мы не хотим их оттолкнуть, а хотим постепенно подготовить их к восприятию более высокого этапа. Свами взглянул на часы.
— К сожалению, время у меня жестко лимитировано. Скоро я должен уйти, но прежде чем это сделать, я хочу показать вам то, что без меня вам не покажут.
…Двенадцать лет назад, когда я писал поэму о Вивекананде, естественно, я пытался представить в своем воображении комнату, где жил и умер Вивекананда. И вот она предо мной — не в воображении, а наяву. Большие окна, из которых открывается вид на Ганг. Портрет Рамакришны. Железная кровать с марлевым пологом.
— Но он не любил спать на кровати, — сообщил Свами, — он спал и умер на полу.
Вещи Вивекананды. Высокий посох с изогнутым концом. С ним он обошел всю Индию. Я держал в руках посох Вивекананды, вспоминая вот эти строки:
Мудрость дарует воину посох,
Дабы он вправду победу добыл.
…В храме Рамакришны было пустынно и тихо. Заходящее солнце просачивалось в окна, образуя золотистые полосы на полу.
Алтарь со статуей Рамакришны посредине. Скульптор изобразил Рамакришну сидящим в позе лотоса.
Алтарь отделяла от остального помещения стальная решетка. На дверцах решетки — массивный замок.
— Раньше решетки не было, — сказал Свами. — Но, к сожалению, уже несколько раз экстремисты пытались взорвать алтарь и статую Рамакришны. Вот и пришлось прибегнуть к такой предосторожности.
— Это главная наша святыня,-заявил Свами, указывая на алтарь. — Посторонним проходить сюда ве разрешается.
Сообщив об этом, Свами на мгновение задумался и вдруг объявил:
— А вы можете пройти прямо к Рамакришне, но при одном условии: если согласитесь принять благословение водой из Ганга.
Мы, конечно, согласились.
Свами вызвал молодого послушника. Тот долго возился с замком, наконец его усилия увенчались успехом и решетка медленно отодвинулась в сторону. Из серебряного сосуда он лил в наши ладони воду, которой мы смочили лицо и волосы. Потом подошли к статуе.
— Внутри статуи, — объяснил Свами, — находится урна с прахом Рамакришны. Поэтому здесь — святая святых. Поэтому сюда никого (за редким исключением) мы и не пускаем.
Мы простились со Свами Хиранмаянандой (он все-таки, судя по всему, нарушил свой регламент), когда наступили сумерки. Это было уже на улице. Несколько понизив голос, он сказал:
— Очень люблю Россию, но не всегда имею возможность об этом прямо говорить.
И ушел, раздавая благословение расступившейся перед ним толпе.
А профессор Гнатюк-Данильчук — зная Индию и обычаи Индии, он был чрезвычайно взволнован происшедшим — произнес, обращаясь к нам:
— Сегодня мы прикоснулись с вами к сокровенному сердцу Индии.
Индийская эстетика — и прежде всего древнеиндийская — насквозь космогонична. Ее звездные ориентиры уходят в толщу веков и преданий. Правда, она не утверждает то, что привычно для нашего слуха: «В начале было Слово». Она утверждает нечто похожее, но иное: «В начале была Вибрация». Согласно устоявшимся индийским представлениям, материя есть не что иное, как сгущенная вибрация.
Поэтому любая энергия, как здесь полагают, — это проявление на том или ином уровне все той же вибрации. Любой предмет — это резонатор, вибрирующий в ультразвуковом и даже сверхультразвуковом диапазоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121