— Ты не понимаешь. Я не желаю устраиваться на службу. Мне всегда хотелось стать писателем, Тед. Теперь у меня есть шанс.
— Сценаристом на видео? У Диноли и там рука. Он тебя…
— Нет, не на видео. Я имею в виду писать книги, Тед.
И тут только Кеннеди понял, что глаза Сполдинга сверкали не только юношеским задором, но и светились фанатической убежденностью.
— Книги? На них не проживешь, — сказал Кеннеди. — Разве возможно существовать, имея две или три тысячи в год? Да и то, это в случае, если тебе сразу повезет.
— Мне бы хватило, если так, — пожал плечами Сполдинг. — А ты что, жениться не собираешься? Разве ты никого не имеешь на примете?
— У меня есть любимая, — спокойно ответил Сполдинг, — но она может подождать. Она уже и так давно ждет.
Кеннеди внимательно вгляделся в худое, по-особому напряженное лицо молодого человека.
— Ты больше никому в агентстве не намекал, что собираешься уйти?
Сполдинг покачал головой.
— Я надеялся, что на сегодняшнем утреннем совещании что-нибудь можно будет изменить. Но ничего не вышло.
— Послушай, Дейв. Подожди немного. Неделю, две, может быть — месяц. Не решай в спешке, — Кеннеди сам себе удивлялся, зачем он так старался убедить Сполдинга остаться, ведь тот абсолютно не подходил для работы в «С. и Д.», которую к тому же ненавидел. — Подумай еще немного о своем шаге, прежде чем его совершить. Как только ты уйдешь от Диноли, пропадешь навсегда.
Сполдинг в задумчивости опустил глаза. После долгого молчания сказал:
— В чем-то ты и прав. Продержусь две недели. Хотя бы для того, чтобы еще раз попытаться изменить ведения контракта к лучшему. Если же ничего не выйдет, я уволюсь.
— Разумное решение, мальчик. — Кеннеди сразу же пожалел о вырвавшемся покровительственном обращении «мальчик», но было уже поздно.
Сполдинг ухмыльнулся:
— А ты-то уж тут навсегда устроился? Купился целиком и полностью за добродетели Лу Диноли?
— Он, конечно, не святой, — сказал Кеннеди, — но и я тоже. В наше время святость не окупается. Но я сохраню свое место. И смогу жить со спокойной совестью.
— Ну в этом я не уверен, — пробормотал Сполдинг себе под нос.
— О чем ты?
— Нет, ничего, — быстро откликнулся Сполдинг. — Снова болтаю лишнее. Дурная привычка. Он дружелюбно улыбнулся: — Спасибо, что не пожалел для меня времени, Тед. Ты мне очень многое прояснил. Я тебе действительно благодарен.
Прозвучал гонг, означающий, что время обеда закончилось. Сполдинг дотронулся до руки Кеннеди жестом признательности и заспешил прочь, сунув по дороге пустой поднос в зев мойки.
Кеннеди направился следом более степенно, рассеянно оставив пластмассовый поднос на транспортере посудомоечной машины. «У меня нет никаких иллюзий, — признался он себе. — Я вовсе не фанатично привержен к агентству, как Хоген. Считаю, что некоторые наши дела тут дурно пахнут. Этот контракт, в частности. Но нет ни малейшего шанса выступить против. Тот, кто высунется, только получит по голове вдвое больше и вдвое быстрее».
Неожиданно он ощутил прилив жалости к Сполдингу. Остается только пожалеть человека, кому совесть не дает покоя. Этот мир не для совестливых, мрачно подумал Кеннеди, направляясь к своему столу, чтобы приняться за набросок ганимедской кампании.
Глава пятая
Шла вторая неделя мая, фирма «Стьюард и Диноли» безболезненно и плавно завершила выполнение предыдущих контрактов и всецело переключилась на текущий, требовавший всех наличных сил. Кеннеди же был целиком погружен в него уже с тех пор, как передал бойкому служащему четвертого класса по фамилии Фурман дела по Объединенным бокситовым рудникам.
Непосредственным начальником Кеннеди был Вацински и координатор ганимедского проекта. Трое остальных сотрудников второго класса отвечали за определенные участки работы: Каудерер за ход дел по оформлению прав на участки в космосе, Мак Дермотт за связь с правительственными кругами и организацию лобби в ООН, Поджиоли за опрос общественного мнения и анализ намечающихся тенденций. Но все это были вспомогательные линии работы в то время, как центром формирования общественного мнения был офис Вацински, явного преемника Диноли, управляющего усилиями остальных служащих своего ранга. «Команда» Вацински состояла из девяти человек: Кеннеди, Хогена, Сполдинга, Прессли, Камерона, Ричардсона, Флейшмана, Лунда и Уитмена. Они и были людьми, которые собирались продать Ганимед землянам.
Никто из них особенно вроде и не спешил ускорять течение дел, даже Вацински. Первые несколько дней они только записывали и классифицировали возникшие у них идеи, даже не обсуждая их. Для проекта в «С. и Д.» это было на удивление робкое начало.
Существовало несколько опорных дат. Кеннеди аккуратно записал их у себя в блокноте, как только они дошли до него «сверху».
2044 г. — первое широкое оповещение; 8 июня — начало переориентации отношения к ганимедцам, подготовка к антипатичному изображению их; 17 сентября — интенсификация программы, подготовка кульминации всей операции; 22 сентября — Корпорация обратится в ООН с просьбой рассмотреть вопрос о выделении поддержки в случае необходимости; «С. и Д.» следует максимально обыграть такую возможность; 11 октября — кульминационный несчастный случай заставит Корпорацию просить ООН уже непосредственной помощи; 17 октября — (оптимально желательный срок) — принятие ООН решения о занятии Ганимеда для охраны прав Корпорации.
От того, чтобы показать это расписание Мардж, Кеннеди решил воздержаться: оно было слишком пунктуально распланировано и могло бы вызвать у нее только вполне определенную реакцию.
Такую же, как у Сполдинга в тот день, когда расписание распространили среди всех участников проекта. Стол Сполдинга переставили из отдела четвертого класса к Хогену и Кеннеди. Когда запечатанный конверт лег на угол его стола, Сполдинг оторвался от бумаг, надорвал конверт и пробежал глазами содержимое.
— Вот и дождались. План завоевания.
Альф Хоген уронил листок на сверкающую поверхность полированного стола и с тревогой взглянул на Сполдинга.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
Появилось тревожное напряжение, Кеннеди успокаивающе сказал:
— Циничен, как всегда, Дейв? Можно подумать, ганнитов собираются растоптать.
— Но, как…
— Придется уж положиться на Диноли, — вмешался Кеннеди. — Он может все расписать на шесть месяцев вперед и так точно ухватить намечающиеся изменения, что расхождение с планом получится не более суток, уверяю тебя.
— Это и есть мастерство, — сказал Хоген. — Диноли — это акула. Настоящая акула. Черт меня побери, но я уважаю этого человека, и неважно, слушает он нас сейчас или нет!
— Ты действительно считаешь, что офис третьего класса прослушивается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42