Две недели без клиентов вовсе не означают безделья и могут быть потрачены с пользой.
Я подхватил песню Чабби, хотя и не уверен, что ту самую, что пел он – во всяком случае, когда я заканчивал припев, Чабби его только начинал. Этот небольшой музыкальный праздник привлек внимание блюстителей порядка. На Сент-Мери таковыми являются Инспектор и четверо его сопровождающих. Кстати, этого более чем достаточно для островка. Не принимая во внимание «половую связь с несовершеннолетними» и семейные потасовки, здесь не было преступности в полном смысле этого слова.
Инспектор Питер Дейли был молодым человеком со светлыми усиками, английским румянцем на гладких щеках и светло-голубыми глазами, так близко посаженными, что это придавало ему сходство с канализационной крысой. Одет он был в форму британской колониальной полиции – фуражка с серебряным значком и блестящим лакированным козырьком, рубашка цвета хаки, накрахмаленная и выглаженная до такой степени, что тихонько потрескивала при ходьбе, кожаный ремень и портупея от Сэма Брауна. В руках у него была обтянутая кожей дубинка. Не считая зеленых погон Сент-Мери, он мог бы быть гордостью британской полиции, но те, кто носил эту форму, пал так же, как и сама империя.
– Мистер Флетчер, – произнес он, слегка склонившись над столиком и поигрывая дубинкой. – Надеюсь, этот вечер обойдется без происшествий, не так ли?
– Сэр, – подсказал я ему.
Инспектор Дейли и я никогда не были друзьями. Я не люблю грубиянов, а также тех, кто, находясь на посту, требующем доверия, увеличивают себе жалованье взятками и вымогательством. В прошлом он выкачал из меня довольно много с трудом добытых денежек, и я считал этот факт непростительным грехом с его стороны.
Его лицо приняло каменное выражение, а на щеках еще сильнее выступил румянец.
– Сэр, – добавил он с явной неохотой.
Верно, пару раз в далеком прошлом мы с Чабби дали волю мальчишескому настроению, радуясь первому крупному улову. Но разве это дает основание инспектору Дейли говорить с нами столь непочтительно? Да и кто он такой? Явился на остров по трехлетнему контракту, который – я это знал от самого президента – не будет продлен.
– Инспектор, прав ли я в своем предположении, что это – общественное место, и ни я, ни мои друзья не нарушаем границ ничьей собственности? – осведомился я.
– Да, вы правы.
– Прав ли я, также, в своем предположении, что исполнение мелодичной и вполне пристойной песни не содержит в себе преступного деяния?
– Верно, но…
– Инспектор, катись к черту, – мило произнес я. На мгновение он задумался, глядя на нас с Чабби. Мы оба крепкие ребята, а в наших глазах он не мог не заметить задиристого блеска. Было ясно его сожаление по поводу того, что с ним нет его команды.
– Я постараюсь не упускать вас из вида, – пообещал он зловеще, и, цепляясь за чувство собственного достоинства, как нищий за лохмотья, покинул нас.
– Чабби, у тебя ангельский голос, – сказал я.
– Харри, я закажу тебе еще рюмочку.
Фред Кокер подоспел как раз вовремя, чтобы опять составить нам компанию. Он пил «лагер» и лимонный сок, отчего моему желудку становилось не по себе.
– Мистер Харри, я нашел вам клиентов.
– Мистер Кокер, я люблю вас!
– И я люблю, – добавил Чабби.
В глубине души я почувствовал легкое разочарование, уже приготовившись к очередному ночному вояжу.
– Когда они прибывают? – спросил я.
– А они уже здесь – ждали меня в моем офисе, когда я вернулся.
– Честно?
– Они знали, что ваша первая группа отменила заказ, и сразу спросили меня о вас. Видимо, они прибыли тем же самолетом, что и почта.
Мои мозги плохо соображали, иначе бы я удивился. Что за странное совпадение – одни отказались, а другие прибыли?!
– Они остановились в Хилтоне.
– Мне забрать их прямо из отеля?
– Нет, они встретят вас на Адмиралтейском причале завтра в десять утра.
Я был благодарен, что клиенты назначили отплытие на столь поздний час. На следующее утро команда «Балерины» состояла из зомби. Анджело стонал, и лицо его темнело всякий раз, когда он наклонялся за мотком веревки или связкой удочек. Чабби потел и источал запах алкоголя, а выражение его лица было просто ужасающим. За все утро он не произнес ни слова. Мне также было не позавидовать. «Балерина» покачивалась у причала, а я стоял перегнувшись через перила мостика. Мои глаза закрывали темные стекла очков «поляроид», и хотя кожа головы напоминала о себе постоянным зудом, я не отваживался снять фуражку, чтобы не потерять целиком весь скальп.
Единственное на острове такси, «ситроен» шестьдесят второго года, проехало по Дрейк-стрит и остановилась у начала пристани, высадив моих новых клиентов. Их было двое, хотя я ожидал троих. Я был точно уверен, что Кокер вел речь о троих.
Они направились вдоль вымощенного камнем причала, идя бок о бок, и я, постепенно выпрямляясь, наблюдал за ними. Я чувствовал, как мое физическое недомогание улетучивалось, сменяясь духом приключений, по спине и рукам пробежали мурашки.
Один из них был высокого роста и шагал хорошо мне знакомой, непринужденной походкой профессионального спортсмена. Он был с непокрытой головой, и его рыжеватые волосы аккуратно прикрывали раннюю лысину, просвечивающую розовым цветом. Он был тонок в талии и, казалось, постоянно находился начеку. Это, пожалуй, единственное слово, которое передает исходившее от него чувство готовности.
Такого можно узнать с первого взгляда. Таковы типы, способом существования которых является насилие. Сплошные мускулы, он был настоящий «боец». Для таких не имеет значения – по какую сторону закона применять свое мастерство. Его появление не предвещало ничего хорошего. Как бы я хотел, чтобы эта барракуда никогда не появлялась в водах Сент-Мери! От таких мыслей у меня появилось неприятное ощущение в желудке. Я перевел взгляд на его спутника. Не могу сказать, что этот был мне так же неприятен – видимо, возраст и внешний вид смягчали впечатление. Было, тем не менее, ясно – нас ждут неприятности. «Ну и дела, Харри,» – сказал я сам себе. – «К похмелью в придачу еще и эта компания.»
Теперь было видно, что командовал старший из них. Он шел на полшага впереди, и тот, что помоложе и повыше, принимал это с почтением. Он был чуть старше меня, лет под сорок. Над пряжкой его крокодилового ремня уже намечалось брюшко, а под подбородком повисли небольшие мешки, но прическа, несомненно, была сделана на лондонской Бонд-стрит. Рубашка фирмы «Салко», а на ногах мягкие туфли от «Гуччи». Какого полета была эта пташка, сомневаться не приходилось. Шагая по пристани, он несколько раз вытер лицо белым носовым платком, и я заметил у него на мизинце небольшой, около двух каратов, бриллиант, вставленный в простое золотое кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Я подхватил песню Чабби, хотя и не уверен, что ту самую, что пел он – во всяком случае, когда я заканчивал припев, Чабби его только начинал. Этот небольшой музыкальный праздник привлек внимание блюстителей порядка. На Сент-Мери таковыми являются Инспектор и четверо его сопровождающих. Кстати, этого более чем достаточно для островка. Не принимая во внимание «половую связь с несовершеннолетними» и семейные потасовки, здесь не было преступности в полном смысле этого слова.
Инспектор Питер Дейли был молодым человеком со светлыми усиками, английским румянцем на гладких щеках и светло-голубыми глазами, так близко посаженными, что это придавало ему сходство с канализационной крысой. Одет он был в форму британской колониальной полиции – фуражка с серебряным значком и блестящим лакированным козырьком, рубашка цвета хаки, накрахмаленная и выглаженная до такой степени, что тихонько потрескивала при ходьбе, кожаный ремень и портупея от Сэма Брауна. В руках у него была обтянутая кожей дубинка. Не считая зеленых погон Сент-Мери, он мог бы быть гордостью британской полиции, но те, кто носил эту форму, пал так же, как и сама империя.
– Мистер Флетчер, – произнес он, слегка склонившись над столиком и поигрывая дубинкой. – Надеюсь, этот вечер обойдется без происшествий, не так ли?
– Сэр, – подсказал я ему.
Инспектор Дейли и я никогда не были друзьями. Я не люблю грубиянов, а также тех, кто, находясь на посту, требующем доверия, увеличивают себе жалованье взятками и вымогательством. В прошлом он выкачал из меня довольно много с трудом добытых денежек, и я считал этот факт непростительным грехом с его стороны.
Его лицо приняло каменное выражение, а на щеках еще сильнее выступил румянец.
– Сэр, – добавил он с явной неохотой.
Верно, пару раз в далеком прошлом мы с Чабби дали волю мальчишескому настроению, радуясь первому крупному улову. Но разве это дает основание инспектору Дейли говорить с нами столь непочтительно? Да и кто он такой? Явился на остров по трехлетнему контракту, который – я это знал от самого президента – не будет продлен.
– Инспектор, прав ли я в своем предположении, что это – общественное место, и ни я, ни мои друзья не нарушаем границ ничьей собственности? – осведомился я.
– Да, вы правы.
– Прав ли я, также, в своем предположении, что исполнение мелодичной и вполне пристойной песни не содержит в себе преступного деяния?
– Верно, но…
– Инспектор, катись к черту, – мило произнес я. На мгновение он задумался, глядя на нас с Чабби. Мы оба крепкие ребята, а в наших глазах он не мог не заметить задиристого блеска. Было ясно его сожаление по поводу того, что с ним нет его команды.
– Я постараюсь не упускать вас из вида, – пообещал он зловеще, и, цепляясь за чувство собственного достоинства, как нищий за лохмотья, покинул нас.
– Чабби, у тебя ангельский голос, – сказал я.
– Харри, я закажу тебе еще рюмочку.
Фред Кокер подоспел как раз вовремя, чтобы опять составить нам компанию. Он пил «лагер» и лимонный сок, отчего моему желудку становилось не по себе.
– Мистер Харри, я нашел вам клиентов.
– Мистер Кокер, я люблю вас!
– И я люблю, – добавил Чабби.
В глубине души я почувствовал легкое разочарование, уже приготовившись к очередному ночному вояжу.
– Когда они прибывают? – спросил я.
– А они уже здесь – ждали меня в моем офисе, когда я вернулся.
– Честно?
– Они знали, что ваша первая группа отменила заказ, и сразу спросили меня о вас. Видимо, они прибыли тем же самолетом, что и почта.
Мои мозги плохо соображали, иначе бы я удивился. Что за странное совпадение – одни отказались, а другие прибыли?!
– Они остановились в Хилтоне.
– Мне забрать их прямо из отеля?
– Нет, они встретят вас на Адмиралтейском причале завтра в десять утра.
Я был благодарен, что клиенты назначили отплытие на столь поздний час. На следующее утро команда «Балерины» состояла из зомби. Анджело стонал, и лицо его темнело всякий раз, когда он наклонялся за мотком веревки или связкой удочек. Чабби потел и источал запах алкоголя, а выражение его лица было просто ужасающим. За все утро он не произнес ни слова. Мне также было не позавидовать. «Балерина» покачивалась у причала, а я стоял перегнувшись через перила мостика. Мои глаза закрывали темные стекла очков «поляроид», и хотя кожа головы напоминала о себе постоянным зудом, я не отваживался снять фуражку, чтобы не потерять целиком весь скальп.
Единственное на острове такси, «ситроен» шестьдесят второго года, проехало по Дрейк-стрит и остановилась у начала пристани, высадив моих новых клиентов. Их было двое, хотя я ожидал троих. Я был точно уверен, что Кокер вел речь о троих.
Они направились вдоль вымощенного камнем причала, идя бок о бок, и я, постепенно выпрямляясь, наблюдал за ними. Я чувствовал, как мое физическое недомогание улетучивалось, сменяясь духом приключений, по спине и рукам пробежали мурашки.
Один из них был высокого роста и шагал хорошо мне знакомой, непринужденной походкой профессионального спортсмена. Он был с непокрытой головой, и его рыжеватые волосы аккуратно прикрывали раннюю лысину, просвечивающую розовым цветом. Он был тонок в талии и, казалось, постоянно находился начеку. Это, пожалуй, единственное слово, которое передает исходившее от него чувство готовности.
Такого можно узнать с первого взгляда. Таковы типы, способом существования которых является насилие. Сплошные мускулы, он был настоящий «боец». Для таких не имеет значения – по какую сторону закона применять свое мастерство. Его появление не предвещало ничего хорошего. Как бы я хотел, чтобы эта барракуда никогда не появлялась в водах Сент-Мери! От таких мыслей у меня появилось неприятное ощущение в желудке. Я перевел взгляд на его спутника. Не могу сказать, что этот был мне так же неприятен – видимо, возраст и внешний вид смягчали впечатление. Было, тем не менее, ясно – нас ждут неприятности. «Ну и дела, Харри,» – сказал я сам себе. – «К похмелью в придачу еще и эта компания.»
Теперь было видно, что командовал старший из них. Он шел на полшага впереди, и тот, что помоложе и повыше, принимал это с почтением. Он был чуть старше меня, лет под сорок. Над пряжкой его крокодилового ремня уже намечалось брюшко, а под подбородком повисли небольшие мешки, но прическа, несомненно, была сделана на лондонской Бонд-стрит. Рубашка фирмы «Салко», а на ногах мягкие туфли от «Гуччи». Какого полета была эта пташка, сомневаться не приходилось. Шагая по пристани, он несколько раз вытер лицо белым носовым платком, и я заметил у него на мизинце небольшой, около двух каратов, бриллиант, вставленный в простое золотое кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99