Смотритель гавани был уже на пути к ним, в сопровождении таможенного инспектора и доктора Нэбба.
– «Мандрагора»? – спросила Шерри.
– «Мандрагора» и Мэнни Резник, – подтвердил я и развернул грузовик назад прямо посередине дороги.
– Что ты затеял? – спросила она.
– Единственное, чего я не собираюсь делать, так это разгуливать по Сент-Мэри, пока Мэнни и его ребята сидят там на берегу. Я уже встречал многих из них при таких обстоятельствах, когда мои прекрасные черты ясно запечатлелись в их рудиментарных птичьих мозгах.
Ниже на холме, у первой остановки автобуса, за поворотом на Черепаший залив, был маленький магазинчик, где я покупал яйца, молоко, масло и другие скоропортящиеся продукты. Хозяин был в восторге видеть меня снова, размахивая внушительным счетом, как выигрышным лотерейным билетом. Я расплатился с ним, а затем, закрыв двери служебного помещения в глубине лавки, позвонил по его телефону.
У Чабби телефона не было, но сосед пригласил его поговорить со мной.
– Чабби, – сказал я ему. – Тот большой белый плавучий бордель у стоянки почтовых судов вряд ли привез нам друзей.
– Что мне надо делать, Харри?
– Пошевеливайся. Закрой канистры с водой сетями, и сделай вид, будто уходишь в море на промысел. Выйдя в море, свернешь в Черепаший Залив. Мы погрузим все отсюда с пляжа и, как только стемнеет, отправимся к Пушечному Рифу.
– Я буду в заливе через два часа, – ответил он и повесил трубку. Он был там уже через час сорок пять минут. Одной из причин, почему я люблю работать с ним, было то, что на его слово можно положиться.
Как только солнце село, видимость уменьшилась до ста ярдов, и мы выскользнули из Черепашьего Залива. К восходу луны мы уже далеко отошли от острова.
Мы с Шерри сидели, нахохлившись, на ящике с взрывчаткой и обсуждали прибытие «Мандрагоры» в Грэнд-Харбор.
– Первое, что сделает Мэнни – пошлет своих ребят в разведку по магазинам и пивным. – Кто-нибудь видел Харри Флетчера? – и выстроится целая очередь желающих рассказать, как Харри взял в аренду вельбот Чабби Эндрюса, и они вместе отправились на сбор раковин. А особенно повезет тем из них, кому укажут в направлении Фреда Кокера. Фред будет готов вылезти вон из кожи, если ему за это хорошо заплатят.
– Ну, а что потом?
– Мэнни распсихуется, узнав, что я не утонул в Северне. Когда он придет в себя, то отправит команду как следует обыскать и разгромить мой домик в Черепашьем Заливе. Затем, несравненная мисс Лорна Пейдж поведет их к предполагаемому месту крушения у Больших Чаек. Это осчастливит их и займет работой еще дня на два, пока они не обнаружат, что там нет ничего, кроме судового колокола.
– И тогда?
– Тогда Мэнни рассвирепеет. Могу предположить, что Лорну будут ждать кое-какие неприятности, но что потом, – я просто не знаю. Все, что мы можем сделать, это держаться от них подальше и трудиться, как семейство бобров, чтобы из-под обломков извлечь сокровища полковника.
На следующий день прилив начинался довольно поздно, и мы не могли попасть в пролом утром. Зато это позволило нам сделать некоторые приготовления. Я вскрыл один ящик со взрывчаткой, вынул десять длинных желтых, восковых на вид свеч, закрыл ящик и закопал его вместе с остальными двумя поглубже в песок среди пальмовой рощи на почтительном расстоянии от лагеря. Затем мы с Чабби собрали и проверили взрывное устройство. Это был продукт домашнего производства, но надежный в работе. Он состоял из двух девятивольтовых батарей, корпуса и выключателя. У нас было четыре катушки изолированного медного провода и коробка с детонаторами. Каждая смертоносная серебряная трубка была аккуратно обернута ватой. У нас также было несколько детонаторов замедленного действия, походивших на коробку с карандашами. Во время работы нам с Чабби приходилось следить за изоляцией, присоединяя электрические детонаторы к самодельным полюсам, которые я сам смастерил для этой цели.
Использование мощного заряда кажется простым только на бумаге, а на деле – это сущая нервотрепка. Любой идиот может замкнуть цепь и нажать кнопку, но у мастера это становится настоящим искусством. Дерево средних размеров может устоять, потеряв лишь листву и немного коры, если неумело взорвать хоть пол-ящика гелигнита. Но можно и половиной свечи повалить через дорогу дерево, напрочь перегородив ее, и при этом не стряхнуть с него ни единого листика.
По-моему, я в душе немного художник, и поэтому учу Чабби всему, что знаю и умею. Чабби воспринимал все естественно. Его вряд ли можно было назвать мастером, но радость от участия в этом деле была откровенно ребяческой. Чабби от рождения обожал взрывать, что попало. Работая с детонатором, он что-то мурлыкал себе под нос.
Мы заняли исходную позицию чуть раньше полудня. Я спустился один, вооруженный ружьем для подводной охоты, на кончике копья которого смастерил нечто вроде креста с шипами. Острие было тоньше иглы, а следующие шесть дюймов ощетинились шипами. Двадцать четыре небольших острых зубца, наподобие тех, что используют ловцы рыбы племени батонка, когда выходят на промысел в Замбези. Ниже шипов была крестовина с четырехдюймовой перекладиной, которая не позволяла жертве приблизиться ко мне для атаки, когда я держал в руках пятьсот фунтов и была двадцать футов в длину, намотанная на катушку под прикладом ружья.
Работая ластами, я подплыл к поросшей водорослями груде останков, и примостился напротив орудийного люка, закрыв на минуту глаза, чтобы привыкнуть к полумраку. Затем осторожно заглянул в темное квадратное отверстие и нацелил туда свое ружье.
Темные скользкие кольца мурены крутились и извивались. Почувствовав мое присутствие, рыба приняла угрожающую позу – откинувшись назад, она раскрыла пасть со страшными неровными желтыми зубами. Во мраке ее глаза блестели антрацитом, отражая, наподобие кошачьих, слабый свет. Это был громадный старый самец, толщиной с мою икру и около шести футов в длину. Он угрожающе поднял колыхающуюся гриву спинного плавника, пытаясь нагнать на меня страх.
Я осторожно прицелился в него, ожидая, когда он повернет голову, становясь таким образом более удобной мишенью. У меня в запасе был лишь один выстрел, и если я промахнусь, он бросится на меня. Я как-то видел, как пойманная живьем мурена отгрызла кусок деревянной обшивки шлюпки. Эти клыки без труда прорвут резиновый костюм и мышцы до самых костей.
Он медленно извивался, будто кобра, наблюдая за мной. Расстояние между нами было невелико, и он перешел ко второй стадии атаки: надул горло и слегка повернулся, демонстрируя мне свой профиль.
– Боже! – подумал я. – Когда-то я занимался этим ради забавы, – и нажал курок. Воздух злобно зашипел, и пробка ударилась о конец копья, посылая его вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– «Мандрагора»? – спросила Шерри.
– «Мандрагора» и Мэнни Резник, – подтвердил я и развернул грузовик назад прямо посередине дороги.
– Что ты затеял? – спросила она.
– Единственное, чего я не собираюсь делать, так это разгуливать по Сент-Мэри, пока Мэнни и его ребята сидят там на берегу. Я уже встречал многих из них при таких обстоятельствах, когда мои прекрасные черты ясно запечатлелись в их рудиментарных птичьих мозгах.
Ниже на холме, у первой остановки автобуса, за поворотом на Черепаший залив, был маленький магазинчик, где я покупал яйца, молоко, масло и другие скоропортящиеся продукты. Хозяин был в восторге видеть меня снова, размахивая внушительным счетом, как выигрышным лотерейным билетом. Я расплатился с ним, а затем, закрыв двери служебного помещения в глубине лавки, позвонил по его телефону.
У Чабби телефона не было, но сосед пригласил его поговорить со мной.
– Чабби, – сказал я ему. – Тот большой белый плавучий бордель у стоянки почтовых судов вряд ли привез нам друзей.
– Что мне надо делать, Харри?
– Пошевеливайся. Закрой канистры с водой сетями, и сделай вид, будто уходишь в море на промысел. Выйдя в море, свернешь в Черепаший Залив. Мы погрузим все отсюда с пляжа и, как только стемнеет, отправимся к Пушечному Рифу.
– Я буду в заливе через два часа, – ответил он и повесил трубку. Он был там уже через час сорок пять минут. Одной из причин, почему я люблю работать с ним, было то, что на его слово можно положиться.
Как только солнце село, видимость уменьшилась до ста ярдов, и мы выскользнули из Черепашьего Залива. К восходу луны мы уже далеко отошли от острова.
Мы с Шерри сидели, нахохлившись, на ящике с взрывчаткой и обсуждали прибытие «Мандрагоры» в Грэнд-Харбор.
– Первое, что сделает Мэнни – пошлет своих ребят в разведку по магазинам и пивным. – Кто-нибудь видел Харри Флетчера? – и выстроится целая очередь желающих рассказать, как Харри взял в аренду вельбот Чабби Эндрюса, и они вместе отправились на сбор раковин. А особенно повезет тем из них, кому укажут в направлении Фреда Кокера. Фред будет готов вылезти вон из кожи, если ему за это хорошо заплатят.
– Ну, а что потом?
– Мэнни распсихуется, узнав, что я не утонул в Северне. Когда он придет в себя, то отправит команду как следует обыскать и разгромить мой домик в Черепашьем Заливе. Затем, несравненная мисс Лорна Пейдж поведет их к предполагаемому месту крушения у Больших Чаек. Это осчастливит их и займет работой еще дня на два, пока они не обнаружат, что там нет ничего, кроме судового колокола.
– И тогда?
– Тогда Мэнни рассвирепеет. Могу предположить, что Лорну будут ждать кое-какие неприятности, но что потом, – я просто не знаю. Все, что мы можем сделать, это держаться от них подальше и трудиться, как семейство бобров, чтобы из-под обломков извлечь сокровища полковника.
На следующий день прилив начинался довольно поздно, и мы не могли попасть в пролом утром. Зато это позволило нам сделать некоторые приготовления. Я вскрыл один ящик со взрывчаткой, вынул десять длинных желтых, восковых на вид свеч, закрыл ящик и закопал его вместе с остальными двумя поглубже в песок среди пальмовой рощи на почтительном расстоянии от лагеря. Затем мы с Чабби собрали и проверили взрывное устройство. Это был продукт домашнего производства, но надежный в работе. Он состоял из двух девятивольтовых батарей, корпуса и выключателя. У нас было четыре катушки изолированного медного провода и коробка с детонаторами. Каждая смертоносная серебряная трубка была аккуратно обернута ватой. У нас также было несколько детонаторов замедленного действия, походивших на коробку с карандашами. Во время работы нам с Чабби приходилось следить за изоляцией, присоединяя электрические детонаторы к самодельным полюсам, которые я сам смастерил для этой цели.
Использование мощного заряда кажется простым только на бумаге, а на деле – это сущая нервотрепка. Любой идиот может замкнуть цепь и нажать кнопку, но у мастера это становится настоящим искусством. Дерево средних размеров может устоять, потеряв лишь листву и немного коры, если неумело взорвать хоть пол-ящика гелигнита. Но можно и половиной свечи повалить через дорогу дерево, напрочь перегородив ее, и при этом не стряхнуть с него ни единого листика.
По-моему, я в душе немного художник, и поэтому учу Чабби всему, что знаю и умею. Чабби воспринимал все естественно. Его вряд ли можно было назвать мастером, но радость от участия в этом деле была откровенно ребяческой. Чабби от рождения обожал взрывать, что попало. Работая с детонатором, он что-то мурлыкал себе под нос.
Мы заняли исходную позицию чуть раньше полудня. Я спустился один, вооруженный ружьем для подводной охоты, на кончике копья которого смастерил нечто вроде креста с шипами. Острие было тоньше иглы, а следующие шесть дюймов ощетинились шипами. Двадцать четыре небольших острых зубца, наподобие тех, что используют ловцы рыбы племени батонка, когда выходят на промысел в Замбези. Ниже шипов была крестовина с четырехдюймовой перекладиной, которая не позволяла жертве приблизиться ко мне для атаки, когда я держал в руках пятьсот фунтов и была двадцать футов в длину, намотанная на катушку под прикладом ружья.
Работая ластами, я подплыл к поросшей водорослями груде останков, и примостился напротив орудийного люка, закрыв на минуту глаза, чтобы привыкнуть к полумраку. Затем осторожно заглянул в темное квадратное отверстие и нацелил туда свое ружье.
Темные скользкие кольца мурены крутились и извивались. Почувствовав мое присутствие, рыба приняла угрожающую позу – откинувшись назад, она раскрыла пасть со страшными неровными желтыми зубами. Во мраке ее глаза блестели антрацитом, отражая, наподобие кошачьих, слабый свет. Это был громадный старый самец, толщиной с мою икру и около шести футов в длину. Он угрожающе поднял колыхающуюся гриву спинного плавника, пытаясь нагнать на меня страх.
Я осторожно прицелился в него, ожидая, когда он повернет голову, становясь таким образом более удобной мишенью. У меня в запасе был лишь один выстрел, и если я промахнусь, он бросится на меня. Я как-то видел, как пойманная живьем мурена отгрызла кусок деревянной обшивки шлюпки. Эти клыки без труда прорвут резиновый костюм и мышцы до самых костей.
Он медленно извивался, будто кобра, наблюдая за мной. Расстояние между нами было невелико, и он перешел ко второй стадии атаки: надул горло и слегка повернулся, демонстрируя мне свой профиль.
– Боже! – подумал я. – Когда-то я занимался этим ради забавы, – и нажал курок. Воздух злобно зашипел, и пробка ударилась о конец копья, посылая его вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99