Адель и Эдуард с надеждой смотрели на меня. Я покачал головой.
- Друзья мои, Кондрат прав. Наша установка неэффективна. Константа
Тэта иная, чем мы предполагали. Можете сами проверить.
Я показал на журнал. Ни Адель, ни Эдуард не взяли его. Эдуард опустил
голову и растерянно глядел в пол. Адель была великолепным вычислителем,
формулы говорили ей больше слов, но она не захотела проверять цифры,
занесенные в журнал. Выражение моего лица сказало ей все. И в этот момент
мне показалось, что я впервые вижу ее. Еще никогда Адель не была так
невероятно красива, как сейчас. Я был когда-то влюблен в нее, мне все
нравилось в ней, хотя она была тогда лишь хорошенькой, а не прекрасной.
Поняв, что она не для меня, я перестал вглядываться в нее и пропустил
время, когда она превратилась в красавицу. И теперь, напряженно ожидая,
как она поведет себя, что скажет Кондрату, что скажет мне и Эдуарду, я
вдруг с удивлением подумал, что нужно было произойти несчастью в наших
исследованиях, чтобы до меня дошла перемена. Я сказал, что она была
"невероятно красива". Какие никчемные слова, не выражающие истины! Она
была зловеще красива, когда в отчаянии глядела на меня, уверовав наконец,
что нашу совместную многолетнюю работу зачеркивает одна-единственная
ошибка.
Мы молчали. Кондрат не вынес молчания:
- Надо решить, что делать.
Он обратился ко мне первому, и я ответил первый:
- Будем продолжать работу. Докажем, что невозможно создать новые
источники энергии путем манипуляций с микропространством. Всемирной славы
не приобретем, но докторские степени заслужим.
- Ты, Адель? - обратился Кондрат к жене, - Что ты скажешь?
- Что я скажу? - Она подошла к окну. Снаружи метались деревья и бил
по стенам дождь. Адель посмотрела в окно и обернулась к нам. Она тяжело
дышала,Я бы многое сказала тебе не только как твой сотрудник, но и как
твоя жена. Но при посторонних стесняюсь.
Кондрату надо было как-то успокоить Адель. Он и не подумал это
сделать.
- Как муж с женой поговорим дома. Сейчас я спрашиваю тебя как
сотрудника лаборатории.
Она зло усмехнулась. Не хотел бы, чтобы когда-нибудь против меня
обращали такую беспощадную усмешку.
- Видишь ли, мне трудно отделить функции жены от функций сотрудника.
Это, наверно, недостаток всех женщин, не только мой. Поэтому отвечу на
твой вопрос: я ухожу. Сейчас же ухожу, ни одной минуты не задержусь.
- Ты уходишь домой, Адель?
- Не домой, а из дому! Тебе понятно?
- Мне понятно, - сказал он глухо.
Теперь я думаю, что в тот день Кондрат уже ожидал разрыва с ней. Но
все же он очень побледнел, верней, посерел, темная кожа лица никогда не
становилась у него бледной. Он обернулся к Эдуарду:
- А ты, Эдуард? Ты что-то не торопишься высказывать свое мнение.
- За Эдуарда отвечу я, - властно сказала Адель. - Эдуард уходит со
мной.
- С тобой? - переспросил Кондрат. - Разреши узнать, в каком качестве
ты уводишь с собой Эдуарда?
- В качестве моего нового мужа, вот в каком. - Она стремительно
подошла к Эдуарду. - Эдик, я правильно тебя понимаю, ты хочешь быть со
мной?
Эдуард потерялся - затряслись руки, задрожал голос. Он еле
пробормотал:
- Адочка, ты же знаешь... Я же всегда...
- Очень хорошо. Вставай, мы уходим.
Она взяла его под руку, пошла к выходу. Эдуард пребывал в таком
ошеломлении, что ничего не сказал нам с Кондратом на прощание. В дверях
Адель обернулась и горько проговорила:
- Радости здесь не было никогда. Но столько было надежд на радость!
Они ушли. Эдуард так и не повернул головы в нашу сторону. Мы с
Кондратом молчали. И опять он первый не вынес молчания:
- Вот так и развалилась наша лаборатория, Мартын.
- Еще не развалилась, - откликнулся я. - Просто поставим себе иные
задачи. И будем так же честны с результатами экспериментов.
Он с печалью возразил:
- Но открытия, которого мы так желали...
- Друг мой Кондрат! Настоящий ученый исследует проблему, не зная, что
в итоге получится - великое открытие или добавка новых фактов к тысячам
уже известных. Только научные карьеристы и научные халтурщики ставят своей
целью непременно совершить открытие, а не просто изучить проблему. Разве
мы с тобой карьеристы или халтурщики?
Он странно посмотрел и сказал:
- Мне думалось, что, узнав о провале, ты покинешь меня, как Адель и
Эдуард.
- Давай уточним понятие "провал". Отрицательный результат - тоже
важный научный факт. Будем и дальше обогащать пауку важными фактами. И не
рвать на себе волосы.
- Я рад, что ты остаешься, - сказал он без энтузиазма.
Мне тогда показалось, что Кондрат отнюдь не огорчился бы, если бы и я
оставил его.
Сейчас понимаю, что то ощущение было пророческим. И многое сложилось
бы по-иному, уйди я вслед за Аделью и Эдуардом.

17

Адель и Эдуард улетели из Столицы. Он продолжал свои речи и доклады о
Гарпии, она сопровождала его в поездках. У меня не было сомнений, что
долго такое содружество не продолжится. У Кондрата Адель еще могла бы
согласиться на вторую роль, он все же интеллектуально превосходил ее, и
она это понимала. Но с Эдуардом они были ровня, а это означало, что вторые
роли будет играть он. Вскоре они вернулись в Столицу. Она - профессором в
университет, он - сотрудником в Академию наук. Она заняла место, которое
хотела, он взял любое, лишь бы быть при ней. Все совершилось, как и должно
было совершиться.
А у нас с Кондратом шло странно. Меня, наверно, меньше всех огорчила
неудача на установке. Я не лгал, убеждая Кондрата, что и отрицательный
результат тоже важен. Мне думалось, что я утешаю его своими рассуждениями,
но он почему-то раздражался, а не успокаивался. Помню один разговор в его
кабинете.
- Посмотри на этих двух людей. - Я показал на Жолио и Ферми, - Гении,
правда? А почему? В чем их гениальность?
- Мартын, это же просто! Продемонстрировали высочайшую силу мысли,
глубокое экспериментаторское искусство. И в результате совершили научный
подвиг: открыли ядерную энергию, сделали возможным ее использование.
- А можешь ли утверждать, что, не будь Жолио и Ферми, человечество не
узнало бы о ядерной энергии?
- Ты задаешь наивные вопросы, Мартын. Кроме них двоих, еще два
десятка отличных ученых вплотную приблизились к такому же открытию. Но
Жолио и Ферми опередили их, всего на несколько дней, но опередили.
- Вот-вот! Открытие могли совершить не только они, но и другие -
имелось что открывать. Ибо константы ядра урана были объективно такие, что
стало возможно огромное выделение энергии при распаде этого ядра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41