Мэт расслабился, наконец все то напряжение, которое он испытывал на свеем пути в глубь моря, спало. Потом он вдруг осознал, что вокруг него всюду были люди: мальчики с прутами вокруг стад коз и овец, мужчины и женщины, работающие под навесами вдоль стен, девушки, занятые вышивкой под деревьями. Господи, что это? Золотой век? Он увидел художников, рисующих картины прямо на улицах, музыкантов на перекрестках.
Музыка звучала повсюду. И вдруг неожиданное пронзительное желание охватило его — иметь возможность провести всю свою жизнь, занимаясь своим любимым делом!
Потом он вспомнил, что именно это и делал все время, только под большим давлением. Но его искусство не относилось к разряду спокойных, таких, которыми можно было заниматься в одиночестве. Мэт вздохнул и последовал за девушкой через огромные створы портала.
Им пришлось пройти через небольшой коридор из какого-то мерцающего полудрагоценного камня, открыть деревянные с позолотой двери. Двое придворных с длинными рапирами у поясов прошли мимо них, обмениваясь последними новостями:
— Ну нет, дорогой Ариен, это не то, что имел в виду Платон.
— Не то? Воистину, Ферлайн, это именно его слова!
— Нет, совсем нет, ты просто очень плохо перевел с греческого!
— Истинное значение его слов... Просто разговор двух человек...
— Господа, — тихо проговорила дама. Немного опешив, они подняли глаза, потом подобрались:
— Миледи!
Но тут они увидели Мэта и уставились на него, совершенно забыв обо всем. И о хороших манерах тоже.
— Это наш гость, — напомнила им Синелла.
— Ах да, конечно! Мы приветствуем тебя, незнакомец, в замке Иесс, — произнесли джентльмены, придя в себя.
— Мы будем беседовать с его величеством, — заметила Синелла.
— Да, конечно, миледи! Он там, в покоях, обсуждает достоинства цимбалы и лиры со своими музыкальными собратьями! — Пренебрежительная усмешка на лице одного из придворных отразила извечное снисходительное отношение философов к музыкантам.
Синелла тактично не обратила на это внимания и показала на двери. Придворные распахнули их перед девушкой.
Большой зал искрился сотнями зажженных свечей, его стены были покрыта гобеленами и расписаны красочными узорами, малахитовый пол ярко блестел, а высокий потолок был украшен великолепными фресками. Как жаль, что у Мэта не было времени рассмотреть их! Но девушка вела его к высокому помосту, где красовался позолоченный Трон, по бокам которого сияли две ярко горевшие лампы. На верхней ступеньке сидел сам король. Изрезанное морщинами лицо с крючковатым носом под серебристо-седыми волосами было полно жизни. Глаза ярко поблескивали из-под нахлобученной золотой короны. С вежливой улыбкой король прервал спорящих и попросил их удалиться. Продолжая свой разговор, музыканты отошли в дальний конец зала.
— Мой господин и предок, — обратилась к нему Синелла, — этот смертный — высокочтимый Мэтью Мэнтрел, лорд Маг Меровенса.
Мэт поклонился. Когда он выпрямился, то заметил в глазах короля лукавый огонек, но лицо короля оставалось неподвижным. Он молчал.
Ну, так они ни к чему не придут. Мэту нужна была хоть какая-то зацепка, чтобы начать беседу.
— Такое гостеприимство — для меня высокая честь, ваше величество.
— Рад видеть вас. — Торжественный голос полностью соответствовал величию короля. — Меня заинтриговало ваше присутствие, лорд Маг.
— Что вы! — с улыбкой произнес Мэт, хотя в глубине души чувствовал себя не совсем уверенно. — Неужели я такая уж и диковинка, ваше величество?
— Чтобы смертный вошел в Иесс? Да, однако присутствие моей внучки может объяснить ваше появление здесь. — Король посмотрел на девушку с ласковой улыбкой.
Синелла склонила голову в поклоне, чопорном и дерзком одновременно.
Король снова посмотрел на Мэта.
— Поэтому не ваше присутствие в Иессе столь примечательно, а ваше присутствие в замке Адаманто, в такой близости от короля-колдуна.
— Ах, это? — Мэт небрежно махнул рукой. — Я дал клятву, ваше величество, и таким образом обязал себя сделать все возможное, чтобы свергнуть короля-колдуна.
— Связанный клятвой, хотя и маг? — Король косо посмотрел на Мэта.
— Видите ли, у меня всегда был сложный характер, — признался Мэт. — Клятвы иногда даются в некотором запале...
— Хм, надо отвечать за свои слова, — грозно сказал король, но в глазах его светились веселые искорки. — Вы часто теряете контроль над своими словами? Или есть кто-то, кто может вас спровоцировать на такое, и ему это легче сделать, чем другим?
— Признаюсь! Я тогда разговаривал с женщиной, которую и сейчас люблю. Неужели вы сможете осудить меня за то, что я решил сразиться с колдуном?
— Во имя любви? Конечно, нет, милорд. — Король хохотнул. Обменявшись взглядом с внучкой, он сказал: — И все же я, наверное, очень невежлив, досаждая гостю вопросами. Давайте узнайте теперь меня. Разве нет ничего такого, что бы вы хотели узнать об Иессе?
— Ну раз уж вы заговорили об этом... — Мэт оглянулся на придворных, потом снова посмотрел на короля. — Девушка кажется слишком юной, чтобы быть вашей внучкой...
— Да, она моя прапра... — моей дочкиной дочки, у которой была дочка, и у той дочки... В общем, нас с ней разделяют тридцать поколений, лорд Маг.
Мэт кивнул:
— Я приблизительно так и думал. А ваша дочь была?.. — Мэт смущенно замолчал.
— Вы подумали, что, если будете говорить о моей дочери, я очень расстроюсь. — Король покачал головой, он, очевидно, сочувствовал сейчас Мэту. — Не бойтесь, лорд Маг. Годы текли, проходили столетия, которые постепенно перетекли в тысячелетия, и боль стала призрачной. Я не отрицаю, что эта боль может возродиться снова, но мой весьма почтенный возраст надежно меня защищает. Так узнайте, моя дочь нашла тогда мужчину, который последовал за ней.
— С помощью своей колдовской силы она находила многих, — заметила Синелла, в ее голосе сквозило презрение. Как же тороплива юность в суждениях, и как она нетерпима! — Каждого мужчину, которого желала, она околдовывала и с каждым разом испытывала к ним все большее презрение за то, что они поддались ее колдовству.
Старый король утвердительно кивнул:
— Но вот случилось так, что она встретилась с сыном одного дворянина, который путешествовал в то время с караваном. Он полюбил ее, как только увидел, а она влюбилась в него, потому что в нем это чувство возникло без всякого колдовства. Она вышла за него замуж, и у них родился ребенок. Но истинная натура всегда жила в сердце моей дочери, не важно, как ей удавалось удачно скрывать это от него Я не сомневаюсь, что, уже когда она носила под сердцем дитя, дочь составила страшный план, который хотела выполнить.
— Существовало заклинание огромной силы, с ним даже она не смогла бы справиться, — приглушенным голосом сказала девушка, — потому что для этого необходимо было принести в жертву ребенка, и не просто ребенка, а ребенка, рожденного самой колдуньей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Музыка звучала повсюду. И вдруг неожиданное пронзительное желание охватило его — иметь возможность провести всю свою жизнь, занимаясь своим любимым делом!
Потом он вспомнил, что именно это и делал все время, только под большим давлением. Но его искусство не относилось к разряду спокойных, таких, которыми можно было заниматься в одиночестве. Мэт вздохнул и последовал за девушкой через огромные створы портала.
Им пришлось пройти через небольшой коридор из какого-то мерцающего полудрагоценного камня, открыть деревянные с позолотой двери. Двое придворных с длинными рапирами у поясов прошли мимо них, обмениваясь последними новостями:
— Ну нет, дорогой Ариен, это не то, что имел в виду Платон.
— Не то? Воистину, Ферлайн, это именно его слова!
— Нет, совсем нет, ты просто очень плохо перевел с греческого!
— Истинное значение его слов... Просто разговор двух человек...
— Господа, — тихо проговорила дама. Немного опешив, они подняли глаза, потом подобрались:
— Миледи!
Но тут они увидели Мэта и уставились на него, совершенно забыв обо всем. И о хороших манерах тоже.
— Это наш гость, — напомнила им Синелла.
— Ах да, конечно! Мы приветствуем тебя, незнакомец, в замке Иесс, — произнесли джентльмены, придя в себя.
— Мы будем беседовать с его величеством, — заметила Синелла.
— Да, конечно, миледи! Он там, в покоях, обсуждает достоинства цимбалы и лиры со своими музыкальными собратьями! — Пренебрежительная усмешка на лице одного из придворных отразила извечное снисходительное отношение философов к музыкантам.
Синелла тактично не обратила на это внимания и показала на двери. Придворные распахнули их перед девушкой.
Большой зал искрился сотнями зажженных свечей, его стены были покрыта гобеленами и расписаны красочными узорами, малахитовый пол ярко блестел, а высокий потолок был украшен великолепными фресками. Как жаль, что у Мэта не было времени рассмотреть их! Но девушка вела его к высокому помосту, где красовался позолоченный Трон, по бокам которого сияли две ярко горевшие лампы. На верхней ступеньке сидел сам король. Изрезанное морщинами лицо с крючковатым носом под серебристо-седыми волосами было полно жизни. Глаза ярко поблескивали из-под нахлобученной золотой короны. С вежливой улыбкой король прервал спорящих и попросил их удалиться. Продолжая свой разговор, музыканты отошли в дальний конец зала.
— Мой господин и предок, — обратилась к нему Синелла, — этот смертный — высокочтимый Мэтью Мэнтрел, лорд Маг Меровенса.
Мэт поклонился. Когда он выпрямился, то заметил в глазах короля лукавый огонек, но лицо короля оставалось неподвижным. Он молчал.
Ну, так они ни к чему не придут. Мэту нужна была хоть какая-то зацепка, чтобы начать беседу.
— Такое гостеприимство — для меня высокая честь, ваше величество.
— Рад видеть вас. — Торжественный голос полностью соответствовал величию короля. — Меня заинтриговало ваше присутствие, лорд Маг.
— Что вы! — с улыбкой произнес Мэт, хотя в глубине души чувствовал себя не совсем уверенно. — Неужели я такая уж и диковинка, ваше величество?
— Чтобы смертный вошел в Иесс? Да, однако присутствие моей внучки может объяснить ваше появление здесь. — Король посмотрел на девушку с ласковой улыбкой.
Синелла склонила голову в поклоне, чопорном и дерзком одновременно.
Король снова посмотрел на Мэта.
— Поэтому не ваше присутствие в Иессе столь примечательно, а ваше присутствие в замке Адаманто, в такой близости от короля-колдуна.
— Ах, это? — Мэт небрежно махнул рукой. — Я дал клятву, ваше величество, и таким образом обязал себя сделать все возможное, чтобы свергнуть короля-колдуна.
— Связанный клятвой, хотя и маг? — Король косо посмотрел на Мэта.
— Видите ли, у меня всегда был сложный характер, — признался Мэт. — Клятвы иногда даются в некотором запале...
— Хм, надо отвечать за свои слова, — грозно сказал король, но в глазах его светились веселые искорки. — Вы часто теряете контроль над своими словами? Или есть кто-то, кто может вас спровоцировать на такое, и ему это легче сделать, чем другим?
— Признаюсь! Я тогда разговаривал с женщиной, которую и сейчас люблю. Неужели вы сможете осудить меня за то, что я решил сразиться с колдуном?
— Во имя любви? Конечно, нет, милорд. — Король хохотнул. Обменявшись взглядом с внучкой, он сказал: — И все же я, наверное, очень невежлив, досаждая гостю вопросами. Давайте узнайте теперь меня. Разве нет ничего такого, что бы вы хотели узнать об Иессе?
— Ну раз уж вы заговорили об этом... — Мэт оглянулся на придворных, потом снова посмотрел на короля. — Девушка кажется слишком юной, чтобы быть вашей внучкой...
— Да, она моя прапра... — моей дочкиной дочки, у которой была дочка, и у той дочки... В общем, нас с ней разделяют тридцать поколений, лорд Маг.
Мэт кивнул:
— Я приблизительно так и думал. А ваша дочь была?.. — Мэт смущенно замолчал.
— Вы подумали, что, если будете говорить о моей дочери, я очень расстроюсь. — Король покачал головой, он, очевидно, сочувствовал сейчас Мэту. — Не бойтесь, лорд Маг. Годы текли, проходили столетия, которые постепенно перетекли в тысячелетия, и боль стала призрачной. Я не отрицаю, что эта боль может возродиться снова, но мой весьма почтенный возраст надежно меня защищает. Так узнайте, моя дочь нашла тогда мужчину, который последовал за ней.
— С помощью своей колдовской силы она находила многих, — заметила Синелла, в ее голосе сквозило презрение. Как же тороплива юность в суждениях, и как она нетерпима! — Каждого мужчину, которого желала, она околдовывала и с каждым разом испытывала к ним все большее презрение за то, что они поддались ее колдовству.
Старый король утвердительно кивнул:
— Но вот случилось так, что она встретилась с сыном одного дворянина, который путешествовал в то время с караваном. Он полюбил ее, как только увидел, а она влюбилась в него, потому что в нем это чувство возникло без всякого колдовства. Она вышла за него замуж, и у них родился ребенок. Но истинная натура всегда жила в сердце моей дочери, не важно, как ей удавалось удачно скрывать это от него Я не сомневаюсь, что, уже когда она носила под сердцем дитя, дочь составила страшный план, который хотела выполнить.
— Существовало заклинание огромной силы, с ним даже она не смогла бы справиться, — приглушенным голосом сказала девушка, — потому что для этого необходимо было принести в жертву ребенка, и не просто ребенка, а ребенка, рожденного самой колдуньей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135