зеленые изгороди, делящие поля на лоскутки различных оттенков зеленого, лавандового и розового цвета. Розовыми цветами поросли поля, оставленные под паром. Спору нет, дорога радовала Мэта — до того мгновения, как кто-то не стукнул его по затылку каким-то тупым предметом. Он только успел жутко разозлиться и сразу потерял сознание.
* * *
Небо на востоке побледнело. Наступили предрассветные сумерки. Тихо, бесшумно прислонили арабы сотни приставных лестниц к западным стенам Багдада и спустились на землю. Спускались проворно, не переговариваясь друг с другом. Точно так же бесшумно отворились западные ворота, кавалерия выехала из них шагом, но довольно быстро перешла в галоп.
Бесшумность передвижения арабов заслуживала восхищения, но была бесполезна: турки-дозорные, засевшие на вершинах окрестных холмов, заметили их, недоуменно переглянулись и отправили конных гонцов в ставку хана. Однако, пока воины покидали шатры, подпоясывались мечами, забрасывали на спину луки и садились верхом на коней, прошло не так уж мало времени, и к тому мгновению, когда варвары поскакали по равнине, последние арабы уже покинули город.
Варвары мчались во весь опор, пытаясь догнать арабов, но хан, оказавшийся более сообразительным, чем надеялся Сулейман, придержал половину своего войска в резерве. Сотня всадников влетела через открытые западные ворота в обезлюдевший город. Вскоре распахнулись створки восточных ворот. Варвары хлынули в Багдад с двух сторон.
— Туда! — крикнул Сулейман и указал на возвышенность между двумя реками. — Дай приказ всем двигаться к этому плато!
— Но оно совсем невысокое! — в отчаянии вскричал полководец. — Они обрушатся на нас на полном скаку, мой повелитель! Наши лучники не сумеют сокрушить их!
— Сумеют, потому что между нами и равниной лежат болота! Разворачивай войско, эмир, да поживее!
Военачальник калифа прокричал приказ, пропели сигнальные роги. Авангард арабского войска развернулся, перешел вброд обе реки и, вновь развернувшись, поскакал на возвышенность.
Как только на плато подтянулся арьергард, военачальник обвел округу изумленным взглядом.
— Перешеек такой узкий — лишь с десяток всадников проскачут по нему плечом к плечу! Откуда вы знали об этом, мой повелитель?
— Я не раз слыхал об этом слиянии рек, — ответил калиф. — Один из моих предков как-то раз угодил здесь в засаду. Враги не давали его конникам выбраться на дорогу несколько дней подряд. В конце концов он все же атаковал врагов, а затем отправился к Дамаску и захватил город. — Калиф посмотрел на восток, откуда приближалась орда варваров. Копыта их коней звучали подобно грому. — По обе стороны от нас — реки, а перед нами — болото. Перед самыми болотами земля плавно идет под уклон, и варвары могут попытаться проскакать на плато с налету.
— И это им удастся!
— Вряд ли, — покачал головой Сулейман.
Грохот копыт звучал все ближе и громче. Арабские лошади забеспокоились. Они запрокидывали головы, грызли удила, но всадники крепко держали их под уздцы. Варвары, размахивая саблями и изрыгая боевые кличи, на полном скаку влетели в болото.
Коротконогие пони мгновенно увязли в трясине, упали на колени, а подняться уже не смогли.
Всадники спрыгивали с коней, ругаясь на чем свет стоит. Они пытались помочь коням подняться. Некоторым удалось встать на ноги, но очень многие лошади распластались в трясине и барахтались, но от этого только увязали все глубже и вернее. Другие варвары бросали своим товарищам веревки и вытаскивали их на сушу. Кое-кому удавалось вытащить и лошадей, но многие и многие варвары, не разглядев, что творится впереди, галопом летели к болоту и неизбежно увязали в нем. Через несколько минут болото по всей ширине кишело варварами, пытавшимися высвободить коней из липкой грязи.
— Пусть лучники пустят в них стрелы, — распорядился калиф.
Военачальник дал сигнал, запели роги. Лучники подняли свои луки, запела тетива, и сотни варваров повалились в зыбкую трясину, сраженные стрелами, угодившими кому в грудь, а кому — в живот. От стрел гибли и лошади. Эта смерть была быстрее, чем гибель в топкой трясине.
— Пли! — скомандовал военачальник. — Пли! Пли!
Небо потемнело от туч стрел. Варвары ответили выстрелами из луков, однако их луки не были предназначены для стрельбы по далеким целям — они могли сразить врага лишь на небольшом расстоянии, и потому стрелы, пущенные варварами, не долетали до арабов. Недоступные для варваров арабы дождем сеяли стрелы вокруг себя, стоя на возвышении. Наконец варвары стали разворачиваться и пытаться выбраться из болота, хватаясь за кочки.
Видимо, хан обратил внимание на их отчаянное положение, поскольку решил прибегнуть к обходному маневру, при котором его люди не попали бы под обстрел арабских лучников: тысячи конников поскакали к рекам и стали искать брода. Найдя брод, варвары переправлялись через реку и гнали коней к возвышенности. Однако лошади у варваров были намного ниже ростом, нежели арабские, и потому реки переходили с трудом. На переправу у варваров ушло столько времени, что арабы успели соответствующим образом среагировать на их попытку атаки.
Военачальник арабов прокричал приказ. Половина лучников развернулись. Стрелки перебежали к противоположному краю плато и выпустили стрелы по скачущим по склону пони. Первая шеренга варваров пала. Вторая перескочила через нее и с яростными воплями обрушилась на арабских пехотинцев. Однако ширина перешейка, ведущего к плато, позволяла варварам выстраиваться не более чем по шестеро в ряд, а пехотинцы-арабы выставили перед собой копья, дабы пони налетели на них, а затем стали драться с всадниками на мечах. Тут и там варвары оказывались достаточно умелыми в этом искусстве и успевали обменяться с арабами тремя-четырьмя ударами, но дамасская сталь легко одолевала кованные из более мягкой стали мечи варваров, и те гибли десятками. Погибали и арабы, но всего один на каждые пятьдесят врагов. Бесстрашные варвары продолжали наступать, пытаясь сломить арабов числом и напором, но преуспели лишь в том, что воздвигли стену из трупов, которая поднялась настолько высоко, что при всем своем старании варвары уже не могли через нее перескочить. Арабы отошли назад, сохраняя бдительность, но выстроенная из трупов стена удержалась. А когда солнце приблизилось к полудню, варвары отступили и встали лагерем вокруг невысокого плато. Всем своим поведением они явно желали показать, что уходить не намерены.
— Мы осаждены, мой повелитель, — сказал военачальник. — Трупы скоро начнут разлагаться, и это вызовет болезни.
— Не для нас, — рассудительно заметил калиф. — Пусть наши люди сбросят трупы вниз. Что же до павших лошадей, то пусть их освежуют, мясо пустят на жаркое, а кости — на суп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
* * *
Небо на востоке побледнело. Наступили предрассветные сумерки. Тихо, бесшумно прислонили арабы сотни приставных лестниц к западным стенам Багдада и спустились на землю. Спускались проворно, не переговариваясь друг с другом. Точно так же бесшумно отворились западные ворота, кавалерия выехала из них шагом, но довольно быстро перешла в галоп.
Бесшумность передвижения арабов заслуживала восхищения, но была бесполезна: турки-дозорные, засевшие на вершинах окрестных холмов, заметили их, недоуменно переглянулись и отправили конных гонцов в ставку хана. Однако, пока воины покидали шатры, подпоясывались мечами, забрасывали на спину луки и садились верхом на коней, прошло не так уж мало времени, и к тому мгновению, когда варвары поскакали по равнине, последние арабы уже покинули город.
Варвары мчались во весь опор, пытаясь догнать арабов, но хан, оказавшийся более сообразительным, чем надеялся Сулейман, придержал половину своего войска в резерве. Сотня всадников влетела через открытые западные ворота в обезлюдевший город. Вскоре распахнулись створки восточных ворот. Варвары хлынули в Багдад с двух сторон.
— Туда! — крикнул Сулейман и указал на возвышенность между двумя реками. — Дай приказ всем двигаться к этому плато!
— Но оно совсем невысокое! — в отчаянии вскричал полководец. — Они обрушатся на нас на полном скаку, мой повелитель! Наши лучники не сумеют сокрушить их!
— Сумеют, потому что между нами и равниной лежат болота! Разворачивай войско, эмир, да поживее!
Военачальник калифа прокричал приказ, пропели сигнальные роги. Авангард арабского войска развернулся, перешел вброд обе реки и, вновь развернувшись, поскакал на возвышенность.
Как только на плато подтянулся арьергард, военачальник обвел округу изумленным взглядом.
— Перешеек такой узкий — лишь с десяток всадников проскачут по нему плечом к плечу! Откуда вы знали об этом, мой повелитель?
— Я не раз слыхал об этом слиянии рек, — ответил калиф. — Один из моих предков как-то раз угодил здесь в засаду. Враги не давали его конникам выбраться на дорогу несколько дней подряд. В конце концов он все же атаковал врагов, а затем отправился к Дамаску и захватил город. — Калиф посмотрел на восток, откуда приближалась орда варваров. Копыта их коней звучали подобно грому. — По обе стороны от нас — реки, а перед нами — болото. Перед самыми болотами земля плавно идет под уклон, и варвары могут попытаться проскакать на плато с налету.
— И это им удастся!
— Вряд ли, — покачал головой Сулейман.
Грохот копыт звучал все ближе и громче. Арабские лошади забеспокоились. Они запрокидывали головы, грызли удила, но всадники крепко держали их под уздцы. Варвары, размахивая саблями и изрыгая боевые кличи, на полном скаку влетели в болото.
Коротконогие пони мгновенно увязли в трясине, упали на колени, а подняться уже не смогли.
Всадники спрыгивали с коней, ругаясь на чем свет стоит. Они пытались помочь коням подняться. Некоторым удалось встать на ноги, но очень многие лошади распластались в трясине и барахтались, но от этого только увязали все глубже и вернее. Другие варвары бросали своим товарищам веревки и вытаскивали их на сушу. Кое-кому удавалось вытащить и лошадей, но многие и многие варвары, не разглядев, что творится впереди, галопом летели к болоту и неизбежно увязали в нем. Через несколько минут болото по всей ширине кишело варварами, пытавшимися высвободить коней из липкой грязи.
— Пусть лучники пустят в них стрелы, — распорядился калиф.
Военачальник дал сигнал, запели роги. Лучники подняли свои луки, запела тетива, и сотни варваров повалились в зыбкую трясину, сраженные стрелами, угодившими кому в грудь, а кому — в живот. От стрел гибли и лошади. Эта смерть была быстрее, чем гибель в топкой трясине.
— Пли! — скомандовал военачальник. — Пли! Пли!
Небо потемнело от туч стрел. Варвары ответили выстрелами из луков, однако их луки не были предназначены для стрельбы по далеким целям — они могли сразить врага лишь на небольшом расстоянии, и потому стрелы, пущенные варварами, не долетали до арабов. Недоступные для варваров арабы дождем сеяли стрелы вокруг себя, стоя на возвышении. Наконец варвары стали разворачиваться и пытаться выбраться из болота, хватаясь за кочки.
Видимо, хан обратил внимание на их отчаянное положение, поскольку решил прибегнуть к обходному маневру, при котором его люди не попали бы под обстрел арабских лучников: тысячи конников поскакали к рекам и стали искать брода. Найдя брод, варвары переправлялись через реку и гнали коней к возвышенности. Однако лошади у варваров были намного ниже ростом, нежели арабские, и потому реки переходили с трудом. На переправу у варваров ушло столько времени, что арабы успели соответствующим образом среагировать на их попытку атаки.
Военачальник арабов прокричал приказ. Половина лучников развернулись. Стрелки перебежали к противоположному краю плато и выпустили стрелы по скачущим по склону пони. Первая шеренга варваров пала. Вторая перескочила через нее и с яростными воплями обрушилась на арабских пехотинцев. Однако ширина перешейка, ведущего к плато, позволяла варварам выстраиваться не более чем по шестеро в ряд, а пехотинцы-арабы выставили перед собой копья, дабы пони налетели на них, а затем стали драться с всадниками на мечах. Тут и там варвары оказывались достаточно умелыми в этом искусстве и успевали обменяться с арабами тремя-четырьмя ударами, но дамасская сталь легко одолевала кованные из более мягкой стали мечи варваров, и те гибли десятками. Погибали и арабы, но всего один на каждые пятьдесят врагов. Бесстрашные варвары продолжали наступать, пытаясь сломить арабов числом и напором, но преуспели лишь в том, что воздвигли стену из трупов, которая поднялась настолько высоко, что при всем своем старании варвары уже не могли через нее перескочить. Арабы отошли назад, сохраняя бдительность, но выстроенная из трупов стена удержалась. А когда солнце приблизилось к полудню, варвары отступили и встали лагерем вокруг невысокого плато. Всем своим поведением они явно желали показать, что уходить не намерены.
— Мы осаждены, мой повелитель, — сказал военачальник. — Трупы скоро начнут разлагаться, и это вызовет болезни.
— Не для нас, — рассудительно заметил калиф. — Пусть наши люди сбросят трупы вниз. Что же до павших лошадей, то пусть их освежуют, мясо пустят на жаркое, а кости — на суп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121