Давай я попробую что-нибудь, милый, давай посмотрим, может быть, у меня получится улучшить твое самочувствие.
Прежде чем он смог что-нибудь сказать, ее рука скользнула вниз и схватила его член.
Пенис Джерри был таким необычным и горячим на ощупь, что на одно потрясенное мгновение она подумала, что с ним случилось что-то непоправимо ужасное. А потом сообразила, что на нем не было презерватива. Прежде она касалась его и даже гладила и целовала, но при этом на нем всегда был презерватив.
Что ж, ничего страшного. Это же только пальцы.
– Хорошо? – спросила она.
– Хорошо.
Судя по голосу, он не испытывал недостатка в энтузиазме. И если бы она остановилась, отошла в непроглядную темноту и заставила его надеть презерватив, это была бы мегавстреча. Нет, забудь об этом; хорошо и так, как есть. Она ласкала его, терпеливо и настойчиво, пока ей не начало сводить руку. Тогда она зарылась в глубь спального мешка и какое-то время целовала его, и хотя Джерри не кончил, по крайней мере он начал издавать правильные звуки.
Потом она вылезла из мешка, чтобы глотнуть столь необходимого ей воздуха, и попробовала еще его поласкать.
Это заняло очень долгое время. Вначале она чувствовала ужасное смущение; затем немного привыкла и начала расслабляться, думая, что хотя это и был очень нескладный и неудовлетворительный заменитель секса, но, в конце концов, она делала что-то нужное. По крайней мере пыталась как-то бороться с их затруднениями. Потом она начала думать, что он никогда не кончит, что она недостаточно искусна или недостаточно нежна, чтобы довести его до оргазма, и эта мысль повлекла за собой зияющее чувство провала.
Однако он гладил ее по шее и плечу, воодушевляя, и вот, наконец, задышал уже по-настоящему тяжело. Потом он застонал в темноте, она осторожно пощупала его член и ощутила, как он пульсирует.
Влага на ее пальцах была липкой и какой-то дурацкой, и больше всего напоминала машинное масло. Она уже видела прежде мужское семя, ей был даже знаком его особый, странный запах, но никогда в жизни оно не касалось ее кожи. Это была интимная телесная жидкость. Интимные телесные жидкости очень опасны.
– Мне двадцать шесть лет, – проговорила она, – и это первый раз, когда я прикасаюсь к этой штуке.
Он обхватил рукой ее плечи и привлек к себе.
– Моя милая, – тихо сказал он. – Дорогая моя, это не принесет тебе вреда.
– Я знаю. У тебя нет вирусов. Ты не болен! Ты самый здоровый человек из всех, кого я знаю!
– Ну, у тебя нет способа проверить это.
– Ты когда-нибудь занимался с кем-нибудь сексом без презерватива?
– Нет, никогда; нет конечно!
– Я тоже. Тогда откуда у тебя может взяться венерическое заболевание?
– Ну не знаю. От переливания крови, например. Или внутривенных инъекций. В конце концов, я мог и соврать тебе насчет презервативов.
– Ох, бога ради! Ты не умеешь лгать, я ни разу не слышала, чтобы ты соврал. Ты никогда не лгал мне!
Ее голос задрожал.
– Я не могу поверить, что вот я знала тебя все это время, и ты человек, которого я люблю больше всего на свете, и тем не менее я никогда по-настоящему не знала об этой вот простой вещи, которую ты делаешь, об этой простой штуке, которая появляется из твоего тела.
Она разразилась слезами.
– Не надо плакать, сердечко мое.
– Джерри, ну почему мы живем вот так? – проговорила она. – Что мы сделали такого, чтобы заслужить это? Мы не раним друг друга! Мы любим друг друга! Почему мы не можем быть такими, как все мужчины и женщины? Почему все всегда настолько сложно для нас?
– Это просто для защиты.
– Мне не нужна никакая защита от тебя! Я не хочу защищаться от тебя! Я не боюсь этого! Боже мой, Джерри, это та часть моей жизни с тобой, которой я не боялась никогда! Это то, что у нас есть действительно чудесного, то, что мы действительно умеем делать хорошо.
Джейн прижалась к нему и всхлипнула.
Джерри держал ее в своих объятиях долгое время, пока она тряслась и плакала. Наконец он принялся осторожно снимать поцелуями слезы с ее разгоревшегося, припухшего лица. Они встретились губами, и внезапно она ощутила настолько интенсивный прилив страсти, что ее душа словно стекла с ее губ. Джейн скользнула поверх него, в лужицу остывающей липкой влаги, и сунула его член в свое мучимое болью, снедаемое желанием тело.
И это было действительно больно. Она вовсе не чувствовала себя лучше, она была больна, у нее была молочница. Ее жгло и щипало, но далеко не настолько, чтобы заставить прекратить. Удерживая равновесие, она вытянула руки и принялась раскачиваться на нем в темноте.
– Juanita, yo te quiero.
Это было настолько совершенной, настолько опьяняющей вещью, какую он только мог сказать в этот момент, что она потеряла всякий контроль над собой. Она ушла за пределы боли, в полное безумие. Это длилось, возможно, сорок секунд – сорок эонов в самом горячем тантрическом кругу нирваны. Ее ликующий вопль еще звенел у нее в ушах, когда он схватил ее за бедра с такой силой, что на них наверняка остались синяки, и вогнал себя в нее снизу, и кончил, пульсируя где-то в самой ее глубине.
Джейн соскользнула с него, вымотанная, взмокшая от пота.
Боже мой, – выговорила она.
– Я не мог себе представить, что это будет так. Он казался ошеломленным.
– Да, – задумчиво сказала она, – это было вроде как… быстро.
– Я не мог ничего поделать, – отозвался Джерри. – Я не знал, что ощущения будут такими интенсивными. Это как будто что-то совершенно другое.
– Правда, милый мой? Так тебе было хорошо?
– Да. Очень. Он поцеловал ее.
Она совершенно успокоилась. Все стало ясным и прозрачным. Прежнее истеричное, пронзительное нытье туго натянутых нервов исчезло без следа, сменившись чем-то наподобие нежной вибрации струн ангельской арфы, тронутых осторожной рукой. Во всем внезапно появилась немалая толика доброго здравого смысла.
– Знаешь, Джерри, я тут подумала – может быть, это все из-за латекса?
– Что?
– Может быть, это из-за презервативов у меня проблемы со здоровьем? Вдруг у меня аллергия на латекс, или из чего их теперь делают, и именно поэтому у меня и началась вся эта ерунда.
– С чего это у тебя вдруг могла возникнуть аллергия теперь, когда прошел уже целый год?
– Ну как же, – сказала она, – от многократного контакта с аллергеном.
Он засмеялся.
– Знаешь, у меня ведь действительно бывают аллергии – то есть не настолько, как у Алекса, но парочка все же есть. Мне кажется, с этого времени нам всегда надо заниматься любовью именно так. Это хорошо, это приятно, это просто здорово! Вот разве что… ну, мы гут все промочили. Но это ничего.
– Джейн, если мы всегда будем заниматься любовью 'вот так, ты забеременеешь.
– Елки-палки! Об этом я даже не подумала!
Эта идея изумила ее. Она может забеременеть. Зачать ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Прежде чем он смог что-нибудь сказать, ее рука скользнула вниз и схватила его член.
Пенис Джерри был таким необычным и горячим на ощупь, что на одно потрясенное мгновение она подумала, что с ним случилось что-то непоправимо ужасное. А потом сообразила, что на нем не было презерватива. Прежде она касалась его и даже гладила и целовала, но при этом на нем всегда был презерватив.
Что ж, ничего страшного. Это же только пальцы.
– Хорошо? – спросила она.
– Хорошо.
Судя по голосу, он не испытывал недостатка в энтузиазме. И если бы она остановилась, отошла в непроглядную темноту и заставила его надеть презерватив, это была бы мегавстреча. Нет, забудь об этом; хорошо и так, как есть. Она ласкала его, терпеливо и настойчиво, пока ей не начало сводить руку. Тогда она зарылась в глубь спального мешка и какое-то время целовала его, и хотя Джерри не кончил, по крайней мере он начал издавать правильные звуки.
Потом она вылезла из мешка, чтобы глотнуть столь необходимого ей воздуха, и попробовала еще его поласкать.
Это заняло очень долгое время. Вначале она чувствовала ужасное смущение; затем немного привыкла и начала расслабляться, думая, что хотя это и был очень нескладный и неудовлетворительный заменитель секса, но, в конце концов, она делала что-то нужное. По крайней мере пыталась как-то бороться с их затруднениями. Потом она начала думать, что он никогда не кончит, что она недостаточно искусна или недостаточно нежна, чтобы довести его до оргазма, и эта мысль повлекла за собой зияющее чувство провала.
Однако он гладил ее по шее и плечу, воодушевляя, и вот, наконец, задышал уже по-настоящему тяжело. Потом он застонал в темноте, она осторожно пощупала его член и ощутила, как он пульсирует.
Влага на ее пальцах была липкой и какой-то дурацкой, и больше всего напоминала машинное масло. Она уже видела прежде мужское семя, ей был даже знаком его особый, странный запах, но никогда в жизни оно не касалось ее кожи. Это была интимная телесная жидкость. Интимные телесные жидкости очень опасны.
– Мне двадцать шесть лет, – проговорила она, – и это первый раз, когда я прикасаюсь к этой штуке.
Он обхватил рукой ее плечи и привлек к себе.
– Моя милая, – тихо сказал он. – Дорогая моя, это не принесет тебе вреда.
– Я знаю. У тебя нет вирусов. Ты не болен! Ты самый здоровый человек из всех, кого я знаю!
– Ну, у тебя нет способа проверить это.
– Ты когда-нибудь занимался с кем-нибудь сексом без презерватива?
– Нет, никогда; нет конечно!
– Я тоже. Тогда откуда у тебя может взяться венерическое заболевание?
– Ну не знаю. От переливания крови, например. Или внутривенных инъекций. В конце концов, я мог и соврать тебе насчет презервативов.
– Ох, бога ради! Ты не умеешь лгать, я ни разу не слышала, чтобы ты соврал. Ты никогда не лгал мне!
Ее голос задрожал.
– Я не могу поверить, что вот я знала тебя все это время, и ты человек, которого я люблю больше всего на свете, и тем не менее я никогда по-настоящему не знала об этой вот простой вещи, которую ты делаешь, об этой простой штуке, которая появляется из твоего тела.
Она разразилась слезами.
– Не надо плакать, сердечко мое.
– Джерри, ну почему мы живем вот так? – проговорила она. – Что мы сделали такого, чтобы заслужить это? Мы не раним друг друга! Мы любим друг друга! Почему мы не можем быть такими, как все мужчины и женщины? Почему все всегда настолько сложно для нас?
– Это просто для защиты.
– Мне не нужна никакая защита от тебя! Я не хочу защищаться от тебя! Я не боюсь этого! Боже мой, Джерри, это та часть моей жизни с тобой, которой я не боялась никогда! Это то, что у нас есть действительно чудесного, то, что мы действительно умеем делать хорошо.
Джейн прижалась к нему и всхлипнула.
Джерри держал ее в своих объятиях долгое время, пока она тряслась и плакала. Наконец он принялся осторожно снимать поцелуями слезы с ее разгоревшегося, припухшего лица. Они встретились губами, и внезапно она ощутила настолько интенсивный прилив страсти, что ее душа словно стекла с ее губ. Джейн скользнула поверх него, в лужицу остывающей липкой влаги, и сунула его член в свое мучимое болью, снедаемое желанием тело.
И это было действительно больно. Она вовсе не чувствовала себя лучше, она была больна, у нее была молочница. Ее жгло и щипало, но далеко не настолько, чтобы заставить прекратить. Удерживая равновесие, она вытянула руки и принялась раскачиваться на нем в темноте.
– Juanita, yo te quiero.
Это было настолько совершенной, настолько опьяняющей вещью, какую он только мог сказать в этот момент, что она потеряла всякий контроль над собой. Она ушла за пределы боли, в полное безумие. Это длилось, возможно, сорок секунд – сорок эонов в самом горячем тантрическом кругу нирваны. Ее ликующий вопль еще звенел у нее в ушах, когда он схватил ее за бедра с такой силой, что на них наверняка остались синяки, и вогнал себя в нее снизу, и кончил, пульсируя где-то в самой ее глубине.
Джейн соскользнула с него, вымотанная, взмокшая от пота.
Боже мой, – выговорила она.
– Я не мог себе представить, что это будет так. Он казался ошеломленным.
– Да, – задумчиво сказала она, – это было вроде как… быстро.
– Я не мог ничего поделать, – отозвался Джерри. – Я не знал, что ощущения будут такими интенсивными. Это как будто что-то совершенно другое.
– Правда, милый мой? Так тебе было хорошо?
– Да. Очень. Он поцеловал ее.
Она совершенно успокоилась. Все стало ясным и прозрачным. Прежнее истеричное, пронзительное нытье туго натянутых нервов исчезло без следа, сменившись чем-то наподобие нежной вибрации струн ангельской арфы, тронутых осторожной рукой. Во всем внезапно появилась немалая толика доброго здравого смысла.
– Знаешь, Джерри, я тут подумала – может быть, это все из-за латекса?
– Что?
– Может быть, это из-за презервативов у меня проблемы со здоровьем? Вдруг у меня аллергия на латекс, или из чего их теперь делают, и именно поэтому у меня и началась вся эта ерунда.
– С чего это у тебя вдруг могла возникнуть аллергия теперь, когда прошел уже целый год?
– Ну как же, – сказала она, – от многократного контакта с аллергеном.
Он засмеялся.
– Знаешь, у меня ведь действительно бывают аллергии – то есть не настолько, как у Алекса, но парочка все же есть. Мне кажется, с этого времени нам всегда надо заниматься любовью именно так. Это хорошо, это приятно, это просто здорово! Вот разве что… ну, мы гут все промочили. Но это ничего.
– Джейн, если мы всегда будем заниматься любовью 'вот так, ты забеременеешь.
– Елки-палки! Об этом я даже не подумала!
Эта идея изумила ее. Она может забеременеть. Зачать ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103