Слышался шум падающей воды, отдаваясь от каменных стен, и бегущие зайчики света, отражаясь, играли на камне.
Но вот вдали забрезжил луч; он падает из красивых открытых дверей с колоннами по обеим сторонам. Что-то – или кто-то – движется внутри. Я захотел увидеть поближе, подался вперед и без усилия перенесся туда, словно лист на ветру, словно призрак в бурной ночи.
За дверью – просторный зал, залитый светом, как на пиру. Того, кто двигался, здесь уже нет – лишь залитый светом королевский чертог, цветные плиты пола, золоченые колонны и полыхающие факелы на змеиных треножниках. Вдоль сверкающих стен увидел я златые кресла, меж ними – серебряные столы. На одном из них лежала раскрытая шахматная доска, по темным и светлым серебряным клеткам расставлены золоченые шахматы, словно игра была прервана на половине. А посреди чертога – трон из слоновой кости. Перед ним – другая шахматная доска, золотая, и на ней дюжина только что выточенных золотых фигур, одна, недоделанная, лежит на боку вместе с напильником и золотым стержнем, из которого ее вытачивали.
Я понял, что это не откровение о будущем, а сказочный чертог Ллуда-Нуаты, властителя Потустороннего мира. Сюда собираются все герои песен и сказаний. Здесь некогда покоился меч, здесь в свой срок объявится, быть может, видение копья и Грааля. Здесь Максен улицезрел свою возлюбленную, на которой в верхнем мире женился и породил с нею долгую династию правителей, последним отпрыском коей был Артур...
Как сон поутру, все растаяло. Но темная пещера осталась, посреди нее на троне восседал темный король и рядом с ним королева, полускрытая в тени. Где-то пел дрозд, и я видел, как королева оглянулась и вздохнула украдкой.
И я, глядя на все это, осознал, что я, Мерлин, на этот раз не пожелал увидеть правду. Уже зная ее, быть может, в глубине души, я возвел у себя перед глазами чертоги Ллуда, тронную залу Диса и его томящуюся в заточении Персефону. А за ними прячется правда, и я, как слуга бога и Артура, должен до нее добраться. Я стал смотреть снова.
Журчанье струй, поющий дрозд. Затемненные покои, но без высоких сводов, не заставленные золотом и серебром; окно занавешено, горят светильники, за инкрустированным столиком сидят мужчина и женщина и играют в шахматы. Она словно бы выигрывает; он хмурится и напряженно горбится над доской, обдумывая следующий ход. Она смеется. Вот он поднял руку, потянулся за фигурой, но задержал ее в нерешительности и, снова опустив, еще ниже склонил голову. Женщина что-то сказала, мужчина оглянулся, потом встал, чтобы поправить фитиль в одной из ламп; и, пока он глядел в сторону, женщина протянула руку и переставила на доске одну из фигур, проворно и ловко, как воришка на базаре. А когда он обернулся, она уже снова сидела паинькой, сложив руки в подоле. Мужчина посмотрел, изумился, потом расхохотался во весь голос и сделал ход. Его слон съел ее королеву. Она от неожиданности изящно всплеснула руками и принялась было снова расставлять шахматы на доске. Но он вдруг нетерпеливо вскочил, взял ее за обе руки и притянул к себе. При этом шахматы посыпались на пол и черный король лег подле белой королевы, а белый лицом вниз откатился в сторону. Живой король посмотрел под ноги, снова засмеялся и шепнул что-то ей на ухо. Он обнял ее и привлек к себе, и подол ее платья разметал по полу шахматы, а его нога наступила на белого короля – слоновая кость хрустнула, и фигурка распалась.
А с тем распалось и мое видение, растаяло в серых космах тьмы и расползлось по углам перед светом лампы в последних отблесках гаснущего очага.
Я тяжело поднялся на ноги. За порогом били копытами и бряцали сбруей кони, в саду пел дрозд. Я снял с крючка плащ, поплотнее в него завернулся и вышел. Кей в нетерпении топтался возле коней, кусая ногти. Он бросился мне навстречу.
– Ну, узнал?
– Кое-что. Она жива и невредима.
– А! Слава Христу за это. Где же она?
– Пока не знаю. Но буду знать. Минуту, Кей. Вы нашли сокола?
– Сокола?
– Да. Королевина сокола. Того, что она спустила и поскакала за ним следом в лес.
– Его никто не видел. А это могло бы помочь?
– Не знаю. Просто спросил. А теперь вези меня к Бедуиру.
3
По счастью, Кей больше не задавал вопросов, занятый тем, чтобы усидеть в седле, пока копыта наших лошадей скользили и спотыкались по горному склону. Света было достаточно, но лил проливной дождь, и было трудно пробираться среди луж и потоков по целине напрямик от Яблоневого сада к лесу, в котором пропала королева.
Под конец мы уже ехали на огонь факелов, мелькавших в отдалении, и на голоса, усиленные и искаженные ливнем и ветром. Бедуира мы застали выше колен в воде, бредущего по дну какой-то заводи, среди ольшаника и пней вековых дубов, некогда срубленных или сваленных бурей и с тех пор пустивших новые узловатые и спутанные побеги.
У одного из таких пней столпились люди. Несколько факелов полыхали, привязанные к сухим ветвям, и еще два человека с факелами спустились в воду, помогая Бедуиру волочить по дну бредень. На берегу, позади дубового пня уже высилась, истекая водой и блестя в свете огней, груда черных обломков, выловленных бреднем со дна заводи. Всякий раз, как бредень шел, тяжело наполненный, люди подавались вперед, страшась и ожидая увидеть в сети тело утонувшей королевы.
Как раз когда мы с Кеем подъехали, люди вытряхивали из бредня на берег очередной «улов». Наши кони, оскользаясь на размокшей земле, с готовностью встали над заводью. Но Бедуир даже не обратил на нас внимания. Я услышал, как он осипшим, измученным голосом распоряжался, откуда заводить бредень на этот раз. Люди на берегу окликнули его, он обернулся и, выхватив факел у соседа, бросился к нам, с силой расплескивая ногами воду.
– Кей? – От горя и усталости меня он так и не заметил. – Ты виделся с ним? Что он говорит? Погоди, сейчас я к тебе вылезу. – Он крикнул через плечо стоявшим в заводи: – Работайте дальше! – И приготовился вскарабкаться на берег.
– В этом нет нужды, – произнес я. – Останови работы, Бедуир. Королева жива.
Он стоял прямо против меня. И его обращенное ко мне поднятое лицо озарилось в ответ на мои слова таким восторгом и облегчением, как будто факелы вдруг все вспыхнули двойным светом.
– Мерлин? Ну, слава богам! Так ты отыскал ее?
Кто-то отвел в кусты наших лошадей. И теперь меня со всех сторон теснили искатели, задавая нетерпеливые вопросы. Бедуир, приняв чью-то протянутую руку, выскочил наверх; вода грязными ручьями стекала с него.
– Ему было видение, – деловито ответил за меня Кей. Люди сразу притихли и смотрели на меня во все глаза, со страхом перешептываясь и замирая. И только Бедуир задал прямой вопрос:
– Где она?
– Этого я пока еще, увы, не могу тебе сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Но вот вдали забрезжил луч; он падает из красивых открытых дверей с колоннами по обеим сторонам. Что-то – или кто-то – движется внутри. Я захотел увидеть поближе, подался вперед и без усилия перенесся туда, словно лист на ветру, словно призрак в бурной ночи.
За дверью – просторный зал, залитый светом, как на пиру. Того, кто двигался, здесь уже нет – лишь залитый светом королевский чертог, цветные плиты пола, золоченые колонны и полыхающие факелы на змеиных треножниках. Вдоль сверкающих стен увидел я златые кресла, меж ними – серебряные столы. На одном из них лежала раскрытая шахматная доска, по темным и светлым серебряным клеткам расставлены золоченые шахматы, словно игра была прервана на половине. А посреди чертога – трон из слоновой кости. Перед ним – другая шахматная доска, золотая, и на ней дюжина только что выточенных золотых фигур, одна, недоделанная, лежит на боку вместе с напильником и золотым стержнем, из которого ее вытачивали.
Я понял, что это не откровение о будущем, а сказочный чертог Ллуда-Нуаты, властителя Потустороннего мира. Сюда собираются все герои песен и сказаний. Здесь некогда покоился меч, здесь в свой срок объявится, быть может, видение копья и Грааля. Здесь Максен улицезрел свою возлюбленную, на которой в верхнем мире женился и породил с нею долгую династию правителей, последним отпрыском коей был Артур...
Как сон поутру, все растаяло. Но темная пещера осталась, посреди нее на троне восседал темный король и рядом с ним королева, полускрытая в тени. Где-то пел дрозд, и я видел, как королева оглянулась и вздохнула украдкой.
И я, глядя на все это, осознал, что я, Мерлин, на этот раз не пожелал увидеть правду. Уже зная ее, быть может, в глубине души, я возвел у себя перед глазами чертоги Ллуда, тронную залу Диса и его томящуюся в заточении Персефону. А за ними прячется правда, и я, как слуга бога и Артура, должен до нее добраться. Я стал смотреть снова.
Журчанье струй, поющий дрозд. Затемненные покои, но без высоких сводов, не заставленные золотом и серебром; окно занавешено, горят светильники, за инкрустированным столиком сидят мужчина и женщина и играют в шахматы. Она словно бы выигрывает; он хмурится и напряженно горбится над доской, обдумывая следующий ход. Она смеется. Вот он поднял руку, потянулся за фигурой, но задержал ее в нерешительности и, снова опустив, еще ниже склонил голову. Женщина что-то сказала, мужчина оглянулся, потом встал, чтобы поправить фитиль в одной из ламп; и, пока он глядел в сторону, женщина протянула руку и переставила на доске одну из фигур, проворно и ловко, как воришка на базаре. А когда он обернулся, она уже снова сидела паинькой, сложив руки в подоле. Мужчина посмотрел, изумился, потом расхохотался во весь голос и сделал ход. Его слон съел ее королеву. Она от неожиданности изящно всплеснула руками и принялась было снова расставлять шахматы на доске. Но он вдруг нетерпеливо вскочил, взял ее за обе руки и притянул к себе. При этом шахматы посыпались на пол и черный король лег подле белой королевы, а белый лицом вниз откатился в сторону. Живой король посмотрел под ноги, снова засмеялся и шепнул что-то ей на ухо. Он обнял ее и привлек к себе, и подол ее платья разметал по полу шахматы, а его нога наступила на белого короля – слоновая кость хрустнула, и фигурка распалась.
А с тем распалось и мое видение, растаяло в серых космах тьмы и расползлось по углам перед светом лампы в последних отблесках гаснущего очага.
Я тяжело поднялся на ноги. За порогом били копытами и бряцали сбруей кони, в саду пел дрозд. Я снял с крючка плащ, поплотнее в него завернулся и вышел. Кей в нетерпении топтался возле коней, кусая ногти. Он бросился мне навстречу.
– Ну, узнал?
– Кое-что. Она жива и невредима.
– А! Слава Христу за это. Где же она?
– Пока не знаю. Но буду знать. Минуту, Кей. Вы нашли сокола?
– Сокола?
– Да. Королевина сокола. Того, что она спустила и поскакала за ним следом в лес.
– Его никто не видел. А это могло бы помочь?
– Не знаю. Просто спросил. А теперь вези меня к Бедуиру.
3
По счастью, Кей больше не задавал вопросов, занятый тем, чтобы усидеть в седле, пока копыта наших лошадей скользили и спотыкались по горному склону. Света было достаточно, но лил проливной дождь, и было трудно пробираться среди луж и потоков по целине напрямик от Яблоневого сада к лесу, в котором пропала королева.
Под конец мы уже ехали на огонь факелов, мелькавших в отдалении, и на голоса, усиленные и искаженные ливнем и ветром. Бедуира мы застали выше колен в воде, бредущего по дну какой-то заводи, среди ольшаника и пней вековых дубов, некогда срубленных или сваленных бурей и с тех пор пустивших новые узловатые и спутанные побеги.
У одного из таких пней столпились люди. Несколько факелов полыхали, привязанные к сухим ветвям, и еще два человека с факелами спустились в воду, помогая Бедуиру волочить по дну бредень. На берегу, позади дубового пня уже высилась, истекая водой и блестя в свете огней, груда черных обломков, выловленных бреднем со дна заводи. Всякий раз, как бредень шел, тяжело наполненный, люди подавались вперед, страшась и ожидая увидеть в сети тело утонувшей королевы.
Как раз когда мы с Кеем подъехали, люди вытряхивали из бредня на берег очередной «улов». Наши кони, оскользаясь на размокшей земле, с готовностью встали над заводью. Но Бедуир даже не обратил на нас внимания. Я услышал, как он осипшим, измученным голосом распоряжался, откуда заводить бредень на этот раз. Люди на берегу окликнули его, он обернулся и, выхватив факел у соседа, бросился к нам, с силой расплескивая ногами воду.
– Кей? – От горя и усталости меня он так и не заметил. – Ты виделся с ним? Что он говорит? Погоди, сейчас я к тебе вылезу. – Он крикнул через плечо стоявшим в заводи: – Работайте дальше! – И приготовился вскарабкаться на берег.
– В этом нет нужды, – произнес я. – Останови работы, Бедуир. Королева жива.
Он стоял прямо против меня. И его обращенное ко мне поднятое лицо озарилось в ответ на мои слова таким восторгом и облегчением, как будто факелы вдруг все вспыхнули двойным светом.
– Мерлин? Ну, слава богам! Так ты отыскал ее?
Кто-то отвел в кусты наших лошадей. И теперь меня со всех сторон теснили искатели, задавая нетерпеливые вопросы. Бедуир, приняв чью-то протянутую руку, выскочил наверх; вода грязными ручьями стекала с него.
– Ему было видение, – деловито ответил за меня Кей. Люди сразу притихли и смотрели на меня во все глаза, со страхом перешептываясь и замирая. И только Бедуир задал прямой вопрос:
– Где она?
– Этого я пока еще, увы, не могу тебе сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136