Пожалуй, на всю страну одна только
"Нью-Йорк Таймс" сохранила спокойную, беспристрастную тональность
публикуемых в ней материалов, справедливо замечая, что конгрессу предстоит
решить крайне трудный вопрос, и просила конгрессменов только о том, чтобы
решение - каким бы оно в конечном счете ни было - оказалось бы правильным,
несмотря на чье-либо давление.
В сенате законопроект бы Принят совсем незначительным большинством
голосов, после чего спущен в палату представителей. В день голосования по
нему в нижней палате и мужчинисты, и их идейные противники с одинаковым
пылом вымаливали пропуска на галерку, вырывали их у администрации зубами и
ногтями. Адскопламенного Генри и его приспешников пропустили только после
того, как они сдали в камеру хранения шпаги. А вот у их оппонентов
пришлось отнимать силой контрабандным образом протащенный на галерку
огромный четырехсекционный плакат с надписью: "Конгрессмен! Твоя бабушка
была суфражисткой!" [суфражизм - движение за предоставление женщинам
одинаковых с мужчинами избирательных прав]. Несмотря на протесты многих
законодателей, пытавшихся скрыть свое истинное отношение к решаемому
вопросу с помощью тайного голосования, было принято решение о поименном
голосовании. Процедура изрядно затянулась. Каждый ответ встречался таким
хором громких стонов и одобрительных выкриков с галерки, что спикер,
призывая зрителей к порядку, в конце концов сломал свой молоток и вынужден
был отшвырнуть его в сторону. Соперничающие стороны шли буквально голова в
голову, хотя мужчинисты все время чуть-чуть опережали своих оппонентов. В
конце концов болельщики на галерке, лихорадочно прикинув соотношение сил,
пришли к выводу, что не избежать тупика. Законопроекту не хватало одного
голоса для необходимого большинства в две трети голосов.
И вот тут-то и поднялся некий Элвис П.Борэкс, новоиспеченный
конгрессмен от штата Флорида, первоначально заявивший о том, что
воздерживается от голосования, и провозгласил во всеуслышание, что он
все-таки надумал, кому отдать предпочтение.
Атмосфера в зале накалилась до предела - все ждали, как именно
распорядится своим голосом конгрессмен Борэкс. Женщины прижали к губам
носовые платочки, самые стойкие мужчины тихо постанывали. Даже охранники,
побросав свои посты, пожирали глазами человека, который решал судьбу всей
страны.
На галерке поднялись на ноги трое: Адскопламенный Генри, Старина Шеп
и седовласый Старина Пэп. Стоя локтем к локтю, они зловеще подняли правые
руки и обхватили пальцами эфесы невидимых шпаг. Юный конгрессмен с
побелевшим от страха лицом вглядывался в их застывшие в немом ожидании
фигуры.
- Я говорю - нет, - едва слышно вымолвил он в конце концов. - Я
голосую против законопроекта.
Поднялся невообразимый гвалт. Отовсюду раздавались свист,
одобрительные аплодисменты, недовольные вопли. Охране палаты
представителей, даже несмотря на ощутимую поддержку своевременно
подоспевших охранников сената, пришлось изрядно потрудиться, очищая
галерку от зрителей, заработав при этом от них немало тумаков. Но и
зрителям крепко досталось: с десяток болельщиков оказались затоптаны
насмерть, среди них и старик-вождь индейского племени чиппевеев,
приехавший в Вашингтон, чтобы уладить кое-какие разногласия с
правительством и забравшийся на галерку только для того, чтобы уберечься
от дождя, который шел снаружи.
Конгрессмен Борэкс описал свои ощущения в телевизионном интервью.
- У меня было такое чувство, будто я гляжу в неожиданно разверзшуюся
передо мной могилу. Я, правда, не мог проголосовать иначе. Уж очень
просила меня об этом матушка.
- И вы не испугались? - спросил интервьюер.
- Еще как испугался, - признался Борэкс. - Но у меня хватило
смелости.
Точно рассчитанный политический риск окупился сторицей. С этого дня
именно Борэкс возглавил контрреволюцию.
3. КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
Антимужчинистские силы наконец обрели как боевой лозунг, так и
главнокомандующего.
Когда движение мужчинистов приобрело такой размах, что тридцать семь
штатов значительно смягчили в пользу мужей законы о разводе, десятки
отчаявшихся было оппозиционных групп встали под знамя, которое поднял
новоиспеченный конгрессмен от штата Флорида. Только здесь можно было не
обращать внимания на упреки в "ползучем феминизме". Только здесь можно
было выслушивать без страха такие прозвища, как "юбкострадатель", или
такую совсем уже обидную колкость, как "маменькин сыночек".
Двумя годами позже эта группа стала настолько сильной, что ей удалось
добиться выдвижения своего кандидата в президенты от одной из главных
политических партий. Впервые за несколько десятилетий на пост первого лица
государства от антимужчинистов баллотировался мужчина - Элвис П.Борэкс.
Ознакомившись с результатами опросов общественного мнения и
посовещавшись с ведущими стратегами партии, а также опираясь на
собственное чутье и наклонности, он решил идти на выборы под знаменем
чистого и святого образа Матери.
Он не женился до сих пор, так он объяснял, потому что нужен был своей
матери. Ей восемьдесят три года, она вдова. Что для него может быть более
важным, чем ее счастье? Пусть вся страна в целом живет, руководствуясь
принципом столь же непогрешимым, как библейские заповеди: "Мать
разбирается во всем лучше всех".
Испещренные звездами фотографии хрупкой престарелой дамы появились по
всей территории Соединенных Штатов. Когда Дорсблад презрительно фыркнул,
отзываясь о ней, Борэкс ответил песней собственного сочинения, которая
сразу же воспарила к высотам лидеров хит-парадов. Запись этой песни стала
замечательным политическим документом, свидетельством необычайной
живучести наших самых славных традиций. Слабенький, но искренний тенорок
Борэкса поведал всему миру о тех глубоких чувствах, что владели его душой:
"Не стесняясь, скажу всем вам прямо:
Душу отдал навеки я маме!
Никакому пороку на свете
Не увлечь меня в гнусные сети!"
И была еще цитата из знаменитого опуса "Крест из мечей", которую
Борэкс без устали повторял снова и снова на самых захудалых полустанках,
на благотворительных ужинах, деревенских ярмарках, на митингах в столицах
отдельных штатов: "Не увлечь вам человечество этим вашим безвольно
болтающимся ниже пояса гульфиком!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
"Нью-Йорк Таймс" сохранила спокойную, беспристрастную тональность
публикуемых в ней материалов, справедливо замечая, что конгрессу предстоит
решить крайне трудный вопрос, и просила конгрессменов только о том, чтобы
решение - каким бы оно в конечном счете ни было - оказалось бы правильным,
несмотря на чье-либо давление.
В сенате законопроект бы Принят совсем незначительным большинством
голосов, после чего спущен в палату представителей. В день голосования по
нему в нижней палате и мужчинисты, и их идейные противники с одинаковым
пылом вымаливали пропуска на галерку, вырывали их у администрации зубами и
ногтями. Адскопламенного Генри и его приспешников пропустили только после
того, как они сдали в камеру хранения шпаги. А вот у их оппонентов
пришлось отнимать силой контрабандным образом протащенный на галерку
огромный четырехсекционный плакат с надписью: "Конгрессмен! Твоя бабушка
была суфражисткой!" [суфражизм - движение за предоставление женщинам
одинаковых с мужчинами избирательных прав]. Несмотря на протесты многих
законодателей, пытавшихся скрыть свое истинное отношение к решаемому
вопросу с помощью тайного голосования, было принято решение о поименном
голосовании. Процедура изрядно затянулась. Каждый ответ встречался таким
хором громких стонов и одобрительных выкриков с галерки, что спикер,
призывая зрителей к порядку, в конце концов сломал свой молоток и вынужден
был отшвырнуть его в сторону. Соперничающие стороны шли буквально голова в
голову, хотя мужчинисты все время чуть-чуть опережали своих оппонентов. В
конце концов болельщики на галерке, лихорадочно прикинув соотношение сил,
пришли к выводу, что не избежать тупика. Законопроекту не хватало одного
голоса для необходимого большинства в две трети голосов.
И вот тут-то и поднялся некий Элвис П.Борэкс, новоиспеченный
конгрессмен от штата Флорида, первоначально заявивший о том, что
воздерживается от голосования, и провозгласил во всеуслышание, что он
все-таки надумал, кому отдать предпочтение.
Атмосфера в зале накалилась до предела - все ждали, как именно
распорядится своим голосом конгрессмен Борэкс. Женщины прижали к губам
носовые платочки, самые стойкие мужчины тихо постанывали. Даже охранники,
побросав свои посты, пожирали глазами человека, который решал судьбу всей
страны.
На галерке поднялись на ноги трое: Адскопламенный Генри, Старина Шеп
и седовласый Старина Пэп. Стоя локтем к локтю, они зловеще подняли правые
руки и обхватили пальцами эфесы невидимых шпаг. Юный конгрессмен с
побелевшим от страха лицом вглядывался в их застывшие в немом ожидании
фигуры.
- Я говорю - нет, - едва слышно вымолвил он в конце концов. - Я
голосую против законопроекта.
Поднялся невообразимый гвалт. Отовсюду раздавались свист,
одобрительные аплодисменты, недовольные вопли. Охране палаты
представителей, даже несмотря на ощутимую поддержку своевременно
подоспевших охранников сената, пришлось изрядно потрудиться, очищая
галерку от зрителей, заработав при этом от них немало тумаков. Но и
зрителям крепко досталось: с десяток болельщиков оказались затоптаны
насмерть, среди них и старик-вождь индейского племени чиппевеев,
приехавший в Вашингтон, чтобы уладить кое-какие разногласия с
правительством и забравшийся на галерку только для того, чтобы уберечься
от дождя, который шел снаружи.
Конгрессмен Борэкс описал свои ощущения в телевизионном интервью.
- У меня было такое чувство, будто я гляжу в неожиданно разверзшуюся
передо мной могилу. Я, правда, не мог проголосовать иначе. Уж очень
просила меня об этом матушка.
- И вы не испугались? - спросил интервьюер.
- Еще как испугался, - признался Борэкс. - Но у меня хватило
смелости.
Точно рассчитанный политический риск окупился сторицей. С этого дня
именно Борэкс возглавил контрреволюцию.
3. КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
Антимужчинистские силы наконец обрели как боевой лозунг, так и
главнокомандующего.
Когда движение мужчинистов приобрело такой размах, что тридцать семь
штатов значительно смягчили в пользу мужей законы о разводе, десятки
отчаявшихся было оппозиционных групп встали под знамя, которое поднял
новоиспеченный конгрессмен от штата Флорида. Только здесь можно было не
обращать внимания на упреки в "ползучем феминизме". Только здесь можно
было выслушивать без страха такие прозвища, как "юбкострадатель", или
такую совсем уже обидную колкость, как "маменькин сыночек".
Двумя годами позже эта группа стала настолько сильной, что ей удалось
добиться выдвижения своего кандидата в президенты от одной из главных
политических партий. Впервые за несколько десятилетий на пост первого лица
государства от антимужчинистов баллотировался мужчина - Элвис П.Борэкс.
Ознакомившись с результатами опросов общественного мнения и
посовещавшись с ведущими стратегами партии, а также опираясь на
собственное чутье и наклонности, он решил идти на выборы под знаменем
чистого и святого образа Матери.
Он не женился до сих пор, так он объяснял, потому что нужен был своей
матери. Ей восемьдесят три года, она вдова. Что для него может быть более
важным, чем ее счастье? Пусть вся страна в целом живет, руководствуясь
принципом столь же непогрешимым, как библейские заповеди: "Мать
разбирается во всем лучше всех".
Испещренные звездами фотографии хрупкой престарелой дамы появились по
всей территории Соединенных Штатов. Когда Дорсблад презрительно фыркнул,
отзываясь о ней, Борэкс ответил песней собственного сочинения, которая
сразу же воспарила к высотам лидеров хит-парадов. Запись этой песни стала
замечательным политическим документом, свидетельством необычайной
живучести наших самых славных традиций. Слабенький, но искренний тенорок
Борэкса поведал всему миру о тех глубоких чувствах, что владели его душой:
"Не стесняясь, скажу всем вам прямо:
Душу отдал навеки я маме!
Никакому пороку на свете
Не увлечь меня в гнусные сети!"
И была еще цитата из знаменитого опуса "Крест из мечей", которую
Борэкс без устали повторял снова и снова на самых захудалых полустанках,
на благотворительных ужинах, деревенских ярмарках, на митингах в столицах
отдельных штатов: "Не увлечь вам человечество этим вашим безвольно
болтающимся ниже пояса гульфиком!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16