Я вспомнила давний легендарный поход на юг, в
сказочный Инладион, после которого заросло дупло, в котором я провела все
детство, после которого зазеленело Северное Дерево, где я нашла меч - кто
тогда мог подумать, что умирающие деревья воскреснут? Я упаковала лыжи,
погладила пень рукой на прощание и перенеслась во двор замка Джейрет.
Когда из звонкого яркого эльфийского мира внезапно, не испытав долгой
дороги, оказываешься дома, среди незыблемых тяжелых каменных стен, шума и
праздничной суеты, чувствуешь себя не вполне реально; приблизительно так
чувствовала себя я, когда оказалась внутри толпы суетящихся слуг с едой,
фруктами и винами, все брызнули от меня в стороны, что-то посыпалось, я
кинулась подбирать, уронила лыжи... Иногда мое появление бывает
действительно катастрофическим. Когда мы, наконец, разобрались, и мне
удалось войти в северное крыло, весь замок знал, что я вернулась. Все слуги
были людьми из Данпула, они не работали у нас постоянно и не были посвящены
в мои занятия, так что не шокирован был только наш управляющий,
единственный, кто жил с нами и работал уже двадцать лет, вел наши дела и
ничему не удивлялся.
Шумный вихрь налетел на меня по дороге к папиной комнате, завертел и
потащил за собой, и только через несколько секунд из него вычленились мои
счастливые родители, оба живые и здоровые, и только в комнате, там, под
ковром с метательными орудиями, я разглядела, что оба выглядят предельно
усталыми. Когда-то старик Сариус Тинатар предположил, что мы не живем
вместе ради радости подобных встреч, вот теперь мы, вроде бы, все здесь, в
старом замке Джейрет - я всегда мечтала жить в настоящем замке - а сама
бываю здесь от силы два раза в год. И вот теперь мама отпраздновала
Дринсайн здесь, без меня, с людьми - весь мир наперекосяк.
- Hу, рассказывайте же! - вскричала я, - вы тут еще празднуете?
- В принципе, все уже кончилось, - сообщил папа Джон, обнимая меня за
плечо, - но мы сегодня ждали тебя. Я встретил...то есть, меня поймал твой
учитель, рыжий такой...как его...
- Сарендр.
- Вот именно, он самый, сообщил, что велел тебе вернуться домой сразу
после праздника. Я же знаю, что ты не утруждаешь себя путешествовать
пешком.
- Э, я протопала ногами от Гилара до Арксатара! - обиделась я.
- Конечно-конечно. Hо домой-то! Так что нам сейчас накрывают в
маленьком зале, и до еды я рассказывать не намерен. Чур, ты первая!
Я изложила свои приключения, глядя в лицо то одному, то другой. Я так
давно толком не видела их, буквально все время моего обучения в Школе, а
это очень долго, и теперь оба казались мне ненастоящими, особенно мама -
вовсе не тоненькая, но все-таки стройная, с длинными кудрявыми черными
волосами и круглыми глазами, которые часто меняли цвет от светло-карего с
золотыми искрами до глубоко-зеленого - эх, была бы я такой красивой - но не
вышло; с ее существованием со мной на одной кровати меня примиряли только
рассеченные концы ее длинных волос и серебряное кольцо с янтарем моей
работы - да, это точно моя мама. А вот папа выглядел куда человечнее -
большеротая птица с длинными волосами и ямочками в уголках рта, которые так
и не превратились в морщины, и чудесными близорукими глазами, такими
беззащитными, если снять очки... Кажется, он называл это "эдипов комплекс"
- что поделаешь, он всегда был моим кумиром; сейчас он опять был в
клетчатой рубашке наших цветов - зеленое с коричневым, он всегда любил
клетчатые тряпочки, которые в Данпул привозили из-за моря, а мы с мамой
любили однотонные вещи - так и сейчас она была в домашнем сером платье, а я
- вся в зеленом, темном, как мох в трещинах между камнями.
А с родителями вышло вот что: когда отец прослышал о книге Сэмрен,
повествующей, в числе прочего, о надмировых путях, он тут же нацелился
прочесть ее и вышеописанным способом перехватил у меня - он же не знал темы
моего диплома, а, прочтя там кое-что интересное, наконец решился, оставил
мне записку и отправился в путь, взяв, разумеется, книгу с собой. Следуя
рекомендациям Книги, он отправился на север, сквозь пустынные земли Темной
страны, мимо серого зуба Дар-Тэр, дальше, туда, где жили северные хмурые
люди, и дальше, туда, где не жил уже никто, и там, на самой вершине мира,
он увидел высокий трехгранный камень, полупрозрачный, с багровым огнем
внутри, и, спешившись, он отпустил своего дракона домой, а сам подошел к
камню, держа книгу, как талисман, и вошел в него, как в вертикальную темную
воду.
Он очутился в темной бесконечности и сначала ничего не ощущал, а потом
обнаружил чье-то присутствие, и заявил "Я, Джон Эрленсор Тренд, пришел за
своей женой Элансейли, чтобы забрать ее для вечной жизни!" и, хотя голос
его не прозвучал, он понял, что был услышан. И тот, кто его услышал,
смеялся над ним. "Ищи ее, - сказали ему, - и попробуй уйти с ней, если
найдешь!" Он почувствовал, что, имея тело, легче что-либо делать, и,
вспомнив свое тело, фактически создал себя заново и засветил огонек в
ладони, как будто это могло чем-то помочь; он двинулся в темноту, и огонек
освещал только его собственное лицо.
Вокруг него кто-то был - тени? Души? Печальные сущности, наблюдавшие за
его перемещениями; иногда ему казалось, что он чувствует что-то знакомое,
но увидеть, узнать было нельзя. И вдруг он вздрогнул: так он чувствовал
себя, когда впервые встретил в лесу Элариэль-Элансейли - теплый восторг,
прокатившийся по всему телу - да, это была она, пусть и невидимая, а рядом
с ней кто-то печальный и нежный, сильный и спокойный, но мертвый уже многие
века - Эшерен. Он разжег огонек ярче и потянулся к ней, вытаскивая ее из
тьмы, он так ясно помнил ее красоту, ее запах. ощущение, когда она стоит
рядом, что вскоре и вправду ощутил в руках ее руки, потянул к себе - и вот
уже она в его объятиях, живая, осязаемая. Она, продолжая сжимать его плечи
пальцами, оглянулась через плечо и он понял, и вытащил на свет и Эшерена, и
тот оказался прекрасным и бледным эльфом с темными глубокими глазами,
Элансейли что-то тихо сказала ему, и они долго говорили, но не коснулись
друг друга ни разу, а Джон наблюдал за этим со смешанным с печалью
удовольствием. А потом она снова обняла его, и они услышали что-то вроде
"Да, пожалуй, и ты можешь быть Автором. Вы заслужили счастье, ступайте". И
они ступили только раз и оказались у прозрачного камня, но был этот камень
совсем не там, где он его оставил - они оказались под голубым небом
папиного родного мира, а именно на окраине Города, из которого папа пришел
в Далар; они стояли на пустыре, под темно-синим небом, за спиной у них был
камень, а дальше - насыпь железной дороги, за ней - полоска леса, а прямо
перед ними поворачивала в сторону Города асфальтовая дорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25