Вдруг лицо Уотсона показалось снова
и было похоже на морду моржа, но тут же нырнуло. Вместо него
фонарь высветил бледно-зеленоватую личину трупа. Живого
трупа - товарища Пантелея.
Теперь мертвец полностью контролировал ситуацию, держась на
поверхности озерка как завзятый ватерполист. При этом, то
доставал из-под воды голову Уотсона с выпученными глазами, то
снова ее окунал.
- Ваши условия?- окликнул монстра Холмс, стараясь не
удивляться - поскольку факт налицо, надо с ним работать.
Странный покойник, пользуясь хорошей акустикой, гулко хохотнул и
забубнил грубым не слишком членораздельным голосом.
- Ты думал, что избавился от меня, буржуй. Как бы не так. Если
хочешь, чтоб эта жирная скотина продолжала жрать и бздеть,
отдай ампулы, которые ты прихватил наверху. Не вздумай швырять,
еще не хватало мне нырять за ними. Спускайся вниз, причем
по-быстрому, меня ждут.
- На свидание что ли торопитесь? Красивые, наверное, у вас
подружки. Сейчас я прибуду, но сначала положите этого
джентльмена в лодку.
Неупокойник снова достал бедную голову Уотсона, шарахнул по ней
на всякий случай кулаком и кинул обмякшее тело в плавсредство.
Холмс стал спускаться, стараясь, чтоб между ним и ожившим
товарищем Пантелеем оставалась труба. Наконец, его голова
оказалась на одном уровне с зеленоватой башкой злого мертвеца.
- Тебя, может, пощекотать для живости?- предложил торопливый
товарищ Пантелей.
- Щекотать бесполезно, лучше подержите меня за левую руку, чтоб
я мог правую сунуть в карман.
- Не беспокойся,- мертвец вцепился в Холмса, однако и сыщик
использовал левую ладонь, чтобы ухватить товарища Пантелея за
правое ледяное запястье. После чего защелкнул одно кольцо
наручников на левой свободной руке беспокойника.
- Я сейчас растерзаю твое буржуазное мясо,- пообещал мертвец.
- Не нервничайте, наверное, и вам это вредно. Тем более, что
растерзать вряд ли получится. Второе кольцо наручников
замаскировано под мою ладонь, ту самую, которая сжимает вашу
правую руку и является фальшивой. Таким образом, благодаря моей
уловке вы прикованы к трубе. А я нет.- В доказательство Холмс
свободно отплыл от трубы и спокойно забрался в "Стерегущего",
где раскинулся отключившийся от событий Уотсон.
- Ты зря радуешься, буржуй. Труба эта не доходит до дна, я
сейчас нырну и освобожусь, а потом утоплю и тебя, и
этого жирнягу.- пригрозил мертвец.
- Нырнуть-то вы нырнете, товарищ загадка природы, а вот
выныривать будет некуда,- Холмс резко погреб к отверстию
резервуара, а потом сорвал чеку с противотанковой гранаты и
уронил этот предмет в воду. Едва сыщик выбрался сам и вытащил
бестолковое тело Уотсона, как в подземной емкости рвануло.
Горячий бурун, вырвавшись наружу, швырнул обоих
джентльменов на десять ярдов вдоль водовода...
Уотсон очнулся уже в машине и первым делом увидел мокрое, но
довольное лицо Холмса. И, несмотря на головную боль,
поинтересовался:
- Что это было? Почему товарищ Пантелей ожил? Разве покойники
движутся?
- Практически нет. Так, иногда пробегутся немного.- успокоил
компаньон.- Вовсе не ожил товарищ Пантелей. Просто сохранившая
в нем костно-мышечная система получила извне мощный импульс,
который как-то был преобразован в энергию химических связей. Что
собственно и привело мышечные волокна в столь непонравившиеся
нам движение.
- Но откуда "извне", Холмс?
- Видно Володька работал не только с магнитной аурой,
создаваемой электрохимическими реакциями мозга, но и с некой
"жизненностью".
- Душой?
- Дружище, я не стал бы называть это величавым словом "душа".
Просто стоячая тонкоэнергетическая волна, которая отвечает за
развитие мозга и взаимодействие его частей. Трупу она,
конечно, не нужна, поэтому, приобретя самостоятельность,
группируется с другими подобными структурами. Не исключено, что
именно из этого сложения волн и получается пресловутый темный
астрал, известный по сочинениям господ теософов и способный на
многие гадости..."
На удивление и в галлюцинации водка осталась водкой. А портвейн
портвейном. Дамочка же подсела ко мне поближе, открыв глубины
выреза на своем платье. Я же простер свою руку в ее сторону
вдоль спинки дивана. Потом мы выпили на брудер(швестер)шафт. Я
затянул это дело и вдруг почувствовал - пора активничать, имею
же право воспользоваться своим личным миражом. Пока я
обрабатывал художницу Любу руками, она меня даже поощряла
изгибами и прочими страстными телодвижениями. Потом, правда,
оказала формальное, я бы даже сказал, подбадривающее
сопротивление. Это, когда ей снимали "налет культуры", то есть
одежку. Разок даже попробовала улизнуть в шутку.
Однако далеко дамочка не отбежала. Усевшись на мне сверху,
вовсе уже не сопротивлялась, а стала прилежно трудиться,
как крестьянка на строгом барине. И, кстати, проявила немало
трудолюбия. Потом она слезла и пошла в ванну, я же в
своем видении еще ухитрился вздремнуть.
До той поры, пока меня не пнули тапком с острым носком. Хоть и
видение, а ощущения неприятные. Еще мешали насморк в носу и
першение в горле, живот побаливал и в сортир хотелось... Это
мрака в галлюцинации не должно быть. Или получается
кошмарнавтика какая-то. А художница стоит передо мной почему-то
с очень злобным выражением лица. Хорек по сравнению с ней просто
дирижер Спиваков.
- Любаша, солнышко...
- Заткнись,- шипит она почище гюрзы.- Тебе, сволочь, слова не
давали.
- Милая,- пытаюсь успокоить ее вкрадчивым голосом,- какая ж из
меня сволочь? ведь ты сама пошла на половое сотрудничество.
- Насильник, насильник...,- ну и всякие такие слова, которые
при всем желании уменьшительно-ласкательными не назовешь.
- Разве не ты пыхтела на мне с энтузиазмом достойным лучшего
применения?- позанимался я еще психотерапией, хотя
моя спина уже увлажнилась от искреннего испуга. Кажется, я
спутал видение с явью!
- Ты принудил меня, гад-негодяй. Заставил вступить в
сношение на тридцатой минуте появления здесь, на шестидесятой
минуте нашего знакомства. Вот они твои малыши.
Оскорбленная дама торжественным жестом показала пакетик с
тщательно собранными живчиками.
- Восемь лет тебе, подонок, восемь лет петухом будешь в
зоне. Вместе с Петькой-дураком станете верзухами трудиться,
только он лет на пять пораньше тебя на пенсию выйдет.
Вот так влип. Ну, стервь. Грохнуть ее что ли? Но я ж никого еще
не убивал, даже не стукнул как следует. Если не считать моих
видений. Или это не видения были вовсе? А такие же
правды-реальности, как и та, что сейчас на меня навалилась. В
таком случае, с художницей пора кончать... Нет, я Любу даже
по-умелому взять за горло не смогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
и было похоже на морду моржа, но тут же нырнуло. Вместо него
фонарь высветил бледно-зеленоватую личину трупа. Живого
трупа - товарища Пантелея.
Теперь мертвец полностью контролировал ситуацию, держась на
поверхности озерка как завзятый ватерполист. При этом, то
доставал из-под воды голову Уотсона с выпученными глазами, то
снова ее окунал.
- Ваши условия?- окликнул монстра Холмс, стараясь не
удивляться - поскольку факт налицо, надо с ним работать.
Странный покойник, пользуясь хорошей акустикой, гулко хохотнул и
забубнил грубым не слишком членораздельным голосом.
- Ты думал, что избавился от меня, буржуй. Как бы не так. Если
хочешь, чтоб эта жирная скотина продолжала жрать и бздеть,
отдай ампулы, которые ты прихватил наверху. Не вздумай швырять,
еще не хватало мне нырять за ними. Спускайся вниз, причем
по-быстрому, меня ждут.
- На свидание что ли торопитесь? Красивые, наверное, у вас
подружки. Сейчас я прибуду, но сначала положите этого
джентльмена в лодку.
Неупокойник снова достал бедную голову Уотсона, шарахнул по ней
на всякий случай кулаком и кинул обмякшее тело в плавсредство.
Холмс стал спускаться, стараясь, чтоб между ним и ожившим
товарищем Пантелеем оставалась труба. Наконец, его голова
оказалась на одном уровне с зеленоватой башкой злого мертвеца.
- Тебя, может, пощекотать для живости?- предложил торопливый
товарищ Пантелей.
- Щекотать бесполезно, лучше подержите меня за левую руку, чтоб
я мог правую сунуть в карман.
- Не беспокойся,- мертвец вцепился в Холмса, однако и сыщик
использовал левую ладонь, чтобы ухватить товарища Пантелея за
правое ледяное запястье. После чего защелкнул одно кольцо
наручников на левой свободной руке беспокойника.
- Я сейчас растерзаю твое буржуазное мясо,- пообещал мертвец.
- Не нервничайте, наверное, и вам это вредно. Тем более, что
растерзать вряд ли получится. Второе кольцо наручников
замаскировано под мою ладонь, ту самую, которая сжимает вашу
правую руку и является фальшивой. Таким образом, благодаря моей
уловке вы прикованы к трубе. А я нет.- В доказательство Холмс
свободно отплыл от трубы и спокойно забрался в "Стерегущего",
где раскинулся отключившийся от событий Уотсон.
- Ты зря радуешься, буржуй. Труба эта не доходит до дна, я
сейчас нырну и освобожусь, а потом утоплю и тебя, и
этого жирнягу.- пригрозил мертвец.
- Нырнуть-то вы нырнете, товарищ загадка природы, а вот
выныривать будет некуда,- Холмс резко погреб к отверстию
резервуара, а потом сорвал чеку с противотанковой гранаты и
уронил этот предмет в воду. Едва сыщик выбрался сам и вытащил
бестолковое тело Уотсона, как в подземной емкости рвануло.
Горячий бурун, вырвавшись наружу, швырнул обоих
джентльменов на десять ярдов вдоль водовода...
Уотсон очнулся уже в машине и первым делом увидел мокрое, но
довольное лицо Холмса. И, несмотря на головную боль,
поинтересовался:
- Что это было? Почему товарищ Пантелей ожил? Разве покойники
движутся?
- Практически нет. Так, иногда пробегутся немного.- успокоил
компаньон.- Вовсе не ожил товарищ Пантелей. Просто сохранившая
в нем костно-мышечная система получила извне мощный импульс,
который как-то был преобразован в энергию химических связей. Что
собственно и привело мышечные волокна в столь непонравившиеся
нам движение.
- Но откуда "извне", Холмс?
- Видно Володька работал не только с магнитной аурой,
создаваемой электрохимическими реакциями мозга, но и с некой
"жизненностью".
- Душой?
- Дружище, я не стал бы называть это величавым словом "душа".
Просто стоячая тонкоэнергетическая волна, которая отвечает за
развитие мозга и взаимодействие его частей. Трупу она,
конечно, не нужна, поэтому, приобретя самостоятельность,
группируется с другими подобными структурами. Не исключено, что
именно из этого сложения волн и получается пресловутый темный
астрал, известный по сочинениям господ теософов и способный на
многие гадости..."
На удивление и в галлюцинации водка осталась водкой. А портвейн
портвейном. Дамочка же подсела ко мне поближе, открыв глубины
выреза на своем платье. Я же простер свою руку в ее сторону
вдоль спинки дивана. Потом мы выпили на брудер(швестер)шафт. Я
затянул это дело и вдруг почувствовал - пора активничать, имею
же право воспользоваться своим личным миражом. Пока я
обрабатывал художницу Любу руками, она меня даже поощряла
изгибами и прочими страстными телодвижениями. Потом, правда,
оказала формальное, я бы даже сказал, подбадривающее
сопротивление. Это, когда ей снимали "налет культуры", то есть
одежку. Разок даже попробовала улизнуть в шутку.
Однако далеко дамочка не отбежала. Усевшись на мне сверху,
вовсе уже не сопротивлялась, а стала прилежно трудиться,
как крестьянка на строгом барине. И, кстати, проявила немало
трудолюбия. Потом она слезла и пошла в ванну, я же в
своем видении еще ухитрился вздремнуть.
До той поры, пока меня не пнули тапком с острым носком. Хоть и
видение, а ощущения неприятные. Еще мешали насморк в носу и
першение в горле, живот побаливал и в сортир хотелось... Это
мрака в галлюцинации не должно быть. Или получается
кошмарнавтика какая-то. А художница стоит передо мной почему-то
с очень злобным выражением лица. Хорек по сравнению с ней просто
дирижер Спиваков.
- Любаша, солнышко...
- Заткнись,- шипит она почище гюрзы.- Тебе, сволочь, слова не
давали.
- Милая,- пытаюсь успокоить ее вкрадчивым голосом,- какая ж из
меня сволочь? ведь ты сама пошла на половое сотрудничество.
- Насильник, насильник...,- ну и всякие такие слова, которые
при всем желании уменьшительно-ласкательными не назовешь.
- Разве не ты пыхтела на мне с энтузиазмом достойным лучшего
применения?- позанимался я еще психотерапией, хотя
моя спина уже увлажнилась от искреннего испуга. Кажется, я
спутал видение с явью!
- Ты принудил меня, гад-негодяй. Заставил вступить в
сношение на тридцатой минуте появления здесь, на шестидесятой
минуте нашего знакомства. Вот они твои малыши.
Оскорбленная дама торжественным жестом показала пакетик с
тщательно собранными живчиками.
- Восемь лет тебе, подонок, восемь лет петухом будешь в
зоне. Вместе с Петькой-дураком станете верзухами трудиться,
только он лет на пять пораньше тебя на пенсию выйдет.
Вот так влип. Ну, стервь. Грохнуть ее что ли? Но я ж никого еще
не убивал, даже не стукнул как следует. Если не считать моих
видений. Или это не видения были вовсе? А такие же
правды-реальности, как и та, что сейчас на меня навалилась. В
таком случае, с художницей пора кончать... Нет, я Любу даже
по-умелому взять за горло не смогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19