А пока вы должны сде­лать завещание, пусть самое коротенькое.
– Хорошо, – согласилась Эми, – но хочу нам сказать, что мысль о собственном завещании действует на меня угнетающе, тем более что в последнее время я легко впадаю в депрессию.
– В таком случае позвольте мне пригласить вас сегодня на ужин, – предложил Брайан.
Эми задумалась: почему бы и нет. Брайан – очень симпатичный человек, а если по ужас­ной случайности они столкнутся с Эриком, то Хетерингтон достаточно силен, чтобы дать ему отпор.
– Хорошо, ловлю вас на слове, – пошу­тила она.
– Я заеду за вами в семь тридцать, – ска­зал Брайан; он выглядел очень довольным собой и несколько удивленным.
– Рассказать вам, где я живу?
– Где вы живете, я знаю, – с улыбкой сказал Брайан. – Это моя обязанность, знать все о своих клиентах.
Эми вышла из конторы. Значит, очень ско­ро она станет богатой. Вот тогда она рассме­ется в лицо Люку Мартелю и бросит работу. Она поймала себя на том, что позволила это­му человеку занять непропорционально боль­шое место в ее мыслях.
Эми вспомнила о своих компьютерах и по­мрачнела. Представлять себе, что кто-то дру­гой, а не она, распоряжается ее машинами, было мучительно. Только подумать, кто-то чужой будет командовать Джимом и Элфи! Она не могла даже вообразить подобной си­туации. Никто, кроме нее, никогда не прика­сался к ним, и она надежно защищала все их секреты с помощью паролей.
Нет, она ни за что не уйдет с работы, пусть это лучше сделает Люк Мартель. Пусть он от­правляется назад в свой любимый Париж к своим неотразимым женщинам, утонченным до мозга костей и неизменно уверенным в себе. Пусть он возвращается к своей матери с ее изумрудной брошью и дорогой шелковой ко­сынкой. Скатертью дорога!
Правда, Эми немного сомневалась, так ли искренне она желает его отъезда. Она при­выкла каждое утро, проходя мимо его каби­нета, видеть смуглое красивое лицо Люка Мартеля. Ей с трудом представлялся кто-то другой на его месте.
Эми ехала домой, почему-то чувствуя себя смущенной, и не могла определить, в чем причина ее неловкости. Стояла прекрасная погода, и хотя близился конец лета, все еще было очень тепло. Она задумалась над тем, что ей надеть на ужин с Брайаном, и решила по-настоящему нарядиться.
Уже очень давно Эми нигде не бывала. С тех самых пор, как порвала с Эриком. Она не решалась никуда ходить даже на пару с Джилл, опасаясь встречи с Эриком, который был спо­собен устроить скандал, а может быть, и что-нибудь похуже. Эми уже не в первый раз зада­валась вопросом, как случилось, что она с ним связалась, и тут же оправдывала себя недостатком жизненного опыта.
Сначала учеба в школе и университете, по­том любимая работа. У Эми почти не остава­лось времени на личную жизнь, потому что она всегда искренне отдавалась своему делу, можно сказать, была трудоголиком. Молодые люди в университете часами просиживали рядом с ней у компьютера, восхищаясь ее умением и талантом. Они общались с ней, как с равной, а на свидание отправлялись с ка­кой-нибудь ограниченной и посредственной особой. Эми отпугивала молодых людей сво­им неженским интеллектом.
Люк Мартель скорее всего считал ее ду­рочкой, она читала это на его лице. Во вся­ком случае, ей всегда удавалось сказать ему какую-нибудь глупость, наверное, потому, что она его боялась. А вот отчего она его боя­лась, это был другой вопрос. При встрече с ним ее охватывал внутренний трепет, тот са­мый, который описывают в дамских романах. В общем, ей следовало держаться от него по­дальше.
С ним надо быть постоянно начеку, но у Эми так не получалось. Пусть другие занима­ются Люком Мартелем, а она укроется в сво­ей комнате вместе с Джимом и Элфи. Эми всегда прислушивалась к своему внутренне­му голосу, а что касалось Люка Мартеля, то тут она была готова беспрекословно подчи­ниться своей интуиции.
Интересно, что он скажет, если она купит несколько больших плакатов и наклеит их на стеклянную стену своей комнаты? Конечно, босс станет протестовать. Он ведь снял пла­каты со своей перегородки, чтобы шпионить за другими служащими. И в первую очередь за ней самой. Ему известно абсолютно все, от него нельзя спрятаться. Нет, Всевышний определенно был французом, тут не может быть никаких сомнений.
Дом Эми был одним из прилепившихся друг к другу современных недорогих строе­ний. Он страшно не нравился тете Селии, но Эми не уступила ей и упорно настаивала на своем выборе. Дом вполне устраивал ее. Он находился в хорошем спокойном районе и в то же время не был столь велик, чтобы у нее возникали проблемы с его уборкой. Эми убе­дила тетю Селию, что он идеален для совре­менной деловой женщины, и та уступила, покоренная таким ярким проявлением жен­ской независимости. Подчинившись Эми, она тем не менее употребила все свое влияние и денежные средства, чтобы переделать дом по собственному вкусу, нравилось это племян­нице или нет.
В результате Эми получила маленькое, но роскошно меблированное гнездышко, полное дорогих предметов и безделушек, подаренных гетей, и тех вещей, которые они покупали вме­сте, совершая набеги на магазины. Эми всегда с чувством удовлетворения входила в милое ее сердцу убежище. Она называла свой домик ку­кольным, и стоило ей отворить его дверь, как ее тут же охватывало чувство покоя.
Одежда для Эми тоже покупалась совмест­но с тетей Селией во время частых посеще­ний Лондона, так что у нее было из чего выбрать подходящий туалет для неожиданного свидания с Брайаном.
В конце концов Эми остановила свой вы­бор на синем платье. Это был любимый цвет тети. И хотя платье особенно подчеркивало яркую синеву глаз Эми, надев его, она долго критически разглядывала себя в зеркале. Придирчивой к себе Эми стала после того, как Эрик указал ей на ее недостатки, кото­рых, по его мнению, у нее было великое множество.
Прежде всего он подверг суровой критике ее каштановые волосы. Их нельзя было на­звать ни абсолютно прямыми, ни вьющими­ся. Они шелковистыми прядями обрамляли лицо и завивались на концах без всякой по­сторонней помощи. На взгляд Эрика Сомерфилда, ее волосы были неопределенного цве­та, и он настаивал, чтобы Эми перекрасилась в блондинку.
Ее фигура тоже оказалась мишенью для его язвительных замечаний. Он считал Эми слиш­ком худой и лишенной необходимых пыш­ных форм. Эрик называл ее не иначе, как «кожа да кости», и Эми ему верила. Правда, она не прибегала ни к каким средствам, что­бы исправить положение. Роскошные формы и томность противоречили ее натуре; она была слишком стремительной и энергичной, что­бы набрать вес. Впрочем, случись это, Эрик нашел бы другой повод для критики. По на­туре он был командиром и мучителем, тре­бовавшим от жертвы беспрекословного под­чинения, и хотя вскоре Эми поняла это, она все-таки продолжала немного стесняться сво­ей внешности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71