– Я не уверен, – глядя на Алфрика, ледяным голосом сказал отец, – что лгун и трус достоин звания рыцаря. Благородная кровь и поступков требует благородных.
Больше не сказав ни слова, отец и Гилеандос ушли. Стражники снова закрыли дверь.
Во тьме камеры я услышал, как гремят цепи Алфрика. Их скрежет заставил меня вспомнить разные жуткие истории о преступниках.
А брат начал красочно описывать, что бы он сделал со мной, если бы сейчас я попался ему в руки.
Я постарался отвечать ему как можно спокойнее.
– Мне твои угрозы не очень-то страшны. Наверное, ты еще так ничего и не понял. Ведь в этих кандалах ты можешь остаться на всю жизнь. Или, по крайней мере, лет на десять. Пока какой-нибудь добрый рыцари не сжалится над тобой и не захочет сделать тебя своим оруженосцем. А ведь по возрасту ты уже давно мог бы стать оруженосцем какого-нибудь благородного рыцаря. Но ты – слишком подлый, Алфрик. Вспомни: когда тебе было четырнадцать, рыцарь Гариз из Палантаса сказал тебе эти же самые слова. Тогда, когда он увидел, как ты вынимаешь деньги из ящика в церкви… Я в четырнадцать лет мог бы запросто стать оруженосцем, но отец решил, что сначала оруженосцем долен стать ты. Ведь ты – его старший сын, его наследник. Ты, наверное, и представить себе не можешь, как наш отец мучается: в двадцать один год сыновья рыцарей уже сами являются рыцарями, а ты даже не стал оруженосцем! Он должен кормить взрослого оболтуса, заботиться о нем. А ты, ты на его заботу отвечаешь к тому же подлостью и враньем! Ты только и способен на то, чтобы бить слуг и ездить на лошадях. Много ума для этого не требуется.
Я услышал: Алфрик захныкал.
Ну что же, прекрасно! И я продолжал:
– Десять лет в кандалах – это уж как пить дать! Стать оруженосцем в тридцать один?! Курам на смех! А это значит, ты никогда не станешь оруженосцем рыцаря, а уж рыцарем – тем более. Можно, конечно, пойти в священники. Но, наверное, и тут ты уже опоздал. Тридцать один год – это старость. В любом случае. В любом деле. И ты это, конечно, сам прекрасно понимаешь. Вот, например, наш брат Бригельм…
Бывает же такое! Знаете, как в старинной какой-нибудь комедии: едва только упомянут чье-то имя, как этот человек тотчас появляется на сцене. Не успел я произнести имя брата, как Бригельм, открыв дверь, вошел к нам в камеру.
Но его приход был, пожалуй, сейчас некстати. Я только-только вошел в раж! Алфрик мне сейчас был не страшен!
Как бы там ни было, на пороге стоял Бригельм. На его лице ясно прочитывалось сострадание – ему было жалко и меня, избитого Алфриком, и Алфрика, извивающегося в кандалах.
– О, милые мои братья! Вас бросили в эту вонючую, холодную, темную камеру! Почему, за что вас держат здесь? И уже так долго! Но я верю – и вы верьте вместе со мной, – скоро все это кончится.
– то кончится, Бригельм? – спросил Алфрик. Кажется, он старался говорить спокойно, но голос его все-таки сорвался на визг.
– Скоро все это кончится, – повторил Бригельм, садясь около меня, и добавил: – Я принес вам хорошие новости. Час назад сэр Баярд поймал-таки вора, который украл его доспехи. Скоро отец позовет вас к себе…
Сэр Баярд поймал Скорпиона?! Н-да, хорошую же новость принес Бригельм.
А брат продолжал:
– Я знал, что правда восторжествует. Знал, что вы ни в чем не виноваты и имя нашей семьи вами не запятнано!
«Угу, до пятого колена», – мрачно подумал я.
В большом зале было полутемно – факелы здесь на этот раз горели тускло.
Отец и сэр Баярд сидели во главе стола в судейских мантиях. В зале были и слуги, и крестьяне окрестных деревень – они негромко переговаривались. Собаки тоже были здесь – играли, боролись, карабкались на стол.
Посмотрев на пойманного вора, я усмехнулся: это и есть главное действующее лицо судебного представления?! Тощий, почти скелет. Ноги тонкие – однако, ощущалось, сильные и жилистые; они напоминали ноги Скорпиона… Одет он был во все черное, на вид ему – лет шестьдесят.
Он не проронил ни слова, и я, с замирающим сердцем, ждал, когда он заговорит – его голос, если это Скорпион, выдаст его.
Конечно, просто «козел отпущения» – для меня гораздо лучше, чем настоящий преступник. Скорпион мог бы порассказать обо мне такого!…
Мы с Алфриком – в окружении стражников – стояли в середине зала. Бригельм сидел по правую руку от отца.
Сэр Баярд, покачивая ногой и барабаня пальцами по столу, время от времени взглядывал на нас с Алфриком – острый взгляд его серых глаз был острым, изучающим. Мне казалось: он думает сейчас примерно так: «Да, этот человек в черном слишком тщедушен. Разве такой заморыш мог запугать всех или хотя бы убить Джафу?!»
Наверное, этот слабак, когда его поймали, только при одном взгляде на сэра Баярда со страху выронил оружие…
Нет, это не Скорпион, это не тот, кто украл доспехи. Но я готов был во всеуслышание сказать, сто это именно он. Мне так не хотелось вновь оказаться в темнице! Я уже открыл было рот, но вовремя прикусил язык: если я скажу, что это не Скорпион, то последует множество каверзных вопросов, и я, возможно, запутаюсь во лжи.
И тут прозвучали слова:
– Вот тот, кто помогал мне!
Голос человека в черном прозвучал негромко и сухо, словно зашелестела бумага. Этот несчастный скелет стоял перед отцом и костлявым пальцем указывал на меня!
– Вы, вероятно, говорите об Алфрике! – воскликнул я в отчаянии. – Я никогда до сего мига не видел вас!
Сэр Баярд в упор посмотрел на меня и поднялся со своего места Он откашлялся и затем повернулся к человеку в черном:
– Знаешь ли ты, кому предъявляешь обвинения? Обвинение в воровстве – это тяжкое обвинение. – Сэр Баярд замолчал, опустил глаза, потом внимательно посмотрел на меня. – Да, это тяжкое обвинение. Воровство – это не детская шалость. Это серьезный проступок. Это… это как часовому уснуть на своем посту.
Не дожидаясь вопросов, я поспешил сказать:
– Сэр, как я уже говорил: я не успел разглядеть человека, который украл ваши доспехи. Но клянусь вам, я никогда не замышлял ничего худого против вас и никогда не намеревался красть ваши доспехи. Вы, конечно, можете верить мне, а можете верить этому человеку, которого вы сами взяли с поличным, – и я театральным жестом показал на человека в черном.
Тот, стоя перед отцом, смотрел себе под ноги. Отец, желая знать мнение сэра Баярда, взглянул на рыцаря. А сэр Баярд так и впился в меня глазами.
– Ну что же, я верю тебе, юноша, – и, сказав это, он повернулся ко мне спиной. Затем, переступив через лежавшую собаку, пошел к камину.
– Но это он, он помогал мне! И я могу доказать это! – заговорил человек в черном.
Говорил он тихо, но все в зале услышали его слова.
Отец встал и посмотрел на своего старшего сына. Кто-кто, а уж я-то отлично знал, что несчастный Алфрик если в чем-то и виноват, то только в том, что он глуп и в тот вечер был пьян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75