Где ему обитать? Обыкновенный человек не
приспособлен быть его вместилищем; сверхчеловека, который мог бы им стать,
не существует. Так не может ли он при отсутствии подходящего единого
вместилища создать группу их - как была создана энциклопедия, став слишком
объемной для одного тома... Не знаю. Но если это так, то перед нами два
сверхдуха, обитающие в двух группах. - Зеллаби замолчал, глядя в окно на
шмеля, перелетающего с одного цветка лаванды на другой, потом задумчиво
добавил: - Я много думал об этом. Мне даже казалось, что оба сверхдуха
должны иметь имена. Конечно, выбор имен огромен, но у меня в мозгу
постоянно вертятся лишь два. Я все время думаю о них как об Адаме и Еве.
Через два или три дня я получил письмо из Канады, в котором
сообщалось, что если я немедленно туда отправлюсь, то смогу получить
работу, которой давно интересовался. Я так и сделал, оставив Джанет
закончить все дела в Мидвиче; позже она должна была ко мне присоединиться.
Вскоре она приехала, но новостей из Мидвича привезла немного. Главная
из них заключалась в том, что между Фрименами и Зеллаби началась вражда,
правда активной была только одна сторона.
Зеллаби, по-видимому, рассказал о своих открытиях Бернарду Уэсткотту.
Запрос о дальнейших подробностях достиг Фрименов, для которых эта идея
оказались новостью и была встречена в штыки. Они сразу же кинулись
проводить собственные тесты, причем вид у супругов становился чем дальше,
тем мрачнее.
- Надеюсь, что они все же доберутся до идеи об Адаме и Еве, -
добавила Джанет. - Бедный Зеллаби! Я до сих пор благодарю судьбу за то,
что именно в тот день мы оказались в Лондоне. Представляешь, я тоже стала
бы матерью одной тридцать первой части Адама или одной двадцать девятой
части Евы! Удовольствие, мягко говоря, небольшое, и слава Богу, что нас
это не коснулось. Мидвича с меня уже хватит, и я совсем не расстроюсь,
если никогда о нем больше не услышу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
17. ТЕПЕРЬ НАМ ДЕВЯТЬ
В течение последующих нескольких лет мы приезжали в Англию редко и
ненадолго, лишь для того, чтобы в очередной раз навестить родственников и
заодно расширить деловые контакты. В Мидвич я не ездил ни разу, да и не
особенно вспоминал о нем. Но на восьмое лето после нашего отъезда я
устроил себе шестинедельный отпуск и в конце первой недели случайно
встретил на Пикадилли Бернарда Уэсткотта.
Мы зашли выпить в "Ин энд Аут". За разговором я спросил его о
Мидвиче, ожидая услышать, что вся эта история давно закончилась, -
события, героями которых были обитатели Мидвича, уже начинали казаться мне
сказкой, когда-то реалистичной, но теперь совершенно неправдоподобной. Я
был готов к тому, что вокруг Детей больше не происходят никакие странные
события, что, как это часто бывает с предполагаемыми гениями, ожидания не
оправдались, и теперь это обычная группа сельских ребятишек, которых
выделяет из общей массы лишь необычная внешность.
Бернард на мгновение задумался и сказал:
- Я завтра как раз собираюсь туда. Не составишь ли мне компанию?
Возобновишь старые знакомства и тому подобное.
Джанет на неделю уехала на север к школьной подруге, предоставив меня
самому себе, и делать мне в общем-то было совершенно нечего.
- Ты все еще не выпускаешь Мидвич из виду? Конечно, я с удовольствием
поеду и перекинусь с ними парой слов. Как там Зеллаби - жив и здоров?
- О, да. Он из породы людей, которые, кажется, никогда не стареют.
- Когда я видел его в последний раз незадолго до нашего расставания,
он развивал какую-то таинственную теорию о коллективном разуме, - вспомнил
я. - Старый любитель поговорить. В его устах самые невероятные идеи звучат
вполне убедительно. Помнится, там было что-то насчет Адама и Евы.
- В этом смысле он мало изменился, - произнес Бернард, но развивать
эту тему не стал. Вместо этого он сказал: - Я еду туда по довольно
мрачному делу - идет следствие. Но пусть это тебя не беспокоит.
- Кто-то из Детей?
- Нет, - он покачал головой. - Дорожное происшествие с местным
парнишкой по имени Поули.
- Поули, - повторил я. - Да. Припоминаю. У них ферма неподалеку,
ближе к Оппли.
- Именно. Ферма Дакр. Трагическое происшествие.
Мне показалось чересчур назойливым расспрашивать, какое отношение
Бернард имеет к этому следствию, и я перевел разговор на свои канадские
впечатления.
Назавтра, прекрасным летним утром, мы отправились в путь вскоре после
завтрака. В машине Бернард разговорился, видимо, чувствуя себя свободнее,
чем вчера в клубе.
- В Мидвиче произошли некоторые перемены, - предупредил он. - Ваш
бывший коттедж занимает теперь супружеская пара по фамилии Уэлтон; он
делает гравюры, а его жена - глиняные горшки. По-моему, это не слишком
надежный источник дохода, но это их личное дело, и концы с концами они
как-то сводят. Не помню, кто сейчас живет в бывшем доме Кримма; после
Фрименов там сменилось несколько хозяев. Но больше всего тебя, вероятно,
удивит Ферма. Теперь там новая вывеска: "Ферма Мидвич - Специальная школа
- Министерство просвещения".
- Вот как? Дети? - спросил я.
- Именно, - кивнул он. - "Экзотическая идея" Зеллаби оказалась куда
менее экзотической, чем можно было ожидать. К великому конфузу Фрименов,
он попал в десятку. Фрименам пришлось убраться после того, как они сели в
такую лужу.
- Ты имеешь в виду его идею насчет Адама и Евы? - недоверчиво спросил
я.
- Не совсем. Я имею в виду два коллективных разума, две группы. Их
существование вскоре подтвердилось, а потом стали появляться и новые
доказательства. Примерно в два года один из мальчиков научился читать
простые слова...
- В два года! - воскликнул я.
- Это соответствует четырем годам для обычного ребенка, - напомнил
он. - А на следующий день оказалось, что эти слова могут прочитать все
мальчики. Потом события просто понеслись вскачь. Через несколько недель
научилась читать одна из девочек, после чего читать умели уже все девочки.
Потом один мальчик научился ездить на велосипеде, и сразу же оказалось,
что все они прекрасно ездят с первой же попытки. Миссис Бринкман научила
свою девочку плавать; немедленно научились этому и все остальные, но
мальчики не умели, пока, в свою очередь, не научился плавать один из них.
Впрочем, с тех пор как Зеллаби обнаружил этот эффект, никто в нем и не
сомневается. Но вокруг его идеи о том, что каждая группа представляет
собой единую личность, споры идут до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
приспособлен быть его вместилищем; сверхчеловека, который мог бы им стать,
не существует. Так не может ли он при отсутствии подходящего единого
вместилища создать группу их - как была создана энциклопедия, став слишком
объемной для одного тома... Не знаю. Но если это так, то перед нами два
сверхдуха, обитающие в двух группах. - Зеллаби замолчал, глядя в окно на
шмеля, перелетающего с одного цветка лаванды на другой, потом задумчиво
добавил: - Я много думал об этом. Мне даже казалось, что оба сверхдуха
должны иметь имена. Конечно, выбор имен огромен, но у меня в мозгу
постоянно вертятся лишь два. Я все время думаю о них как об Адаме и Еве.
Через два или три дня я получил письмо из Канады, в котором
сообщалось, что если я немедленно туда отправлюсь, то смогу получить
работу, которой давно интересовался. Я так и сделал, оставив Джанет
закончить все дела в Мидвиче; позже она должна была ко мне присоединиться.
Вскоре она приехала, но новостей из Мидвича привезла немного. Главная
из них заключалась в том, что между Фрименами и Зеллаби началась вражда,
правда активной была только одна сторона.
Зеллаби, по-видимому, рассказал о своих открытиях Бернарду Уэсткотту.
Запрос о дальнейших подробностях достиг Фрименов, для которых эта идея
оказались новостью и была встречена в штыки. Они сразу же кинулись
проводить собственные тесты, причем вид у супругов становился чем дальше,
тем мрачнее.
- Надеюсь, что они все же доберутся до идеи об Адаме и Еве, -
добавила Джанет. - Бедный Зеллаби! Я до сих пор благодарю судьбу за то,
что именно в тот день мы оказались в Лондоне. Представляешь, я тоже стала
бы матерью одной тридцать первой части Адама или одной двадцать девятой
части Евы! Удовольствие, мягко говоря, небольшое, и слава Богу, что нас
это не коснулось. Мидвича с меня уже хватит, и я совсем не расстроюсь,
если никогда о нем больше не услышу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
17. ТЕПЕРЬ НАМ ДЕВЯТЬ
В течение последующих нескольких лет мы приезжали в Англию редко и
ненадолго, лишь для того, чтобы в очередной раз навестить родственников и
заодно расширить деловые контакты. В Мидвич я не ездил ни разу, да и не
особенно вспоминал о нем. Но на восьмое лето после нашего отъезда я
устроил себе шестинедельный отпуск и в конце первой недели случайно
встретил на Пикадилли Бернарда Уэсткотта.
Мы зашли выпить в "Ин энд Аут". За разговором я спросил его о
Мидвиче, ожидая услышать, что вся эта история давно закончилась, -
события, героями которых были обитатели Мидвича, уже начинали казаться мне
сказкой, когда-то реалистичной, но теперь совершенно неправдоподобной. Я
был готов к тому, что вокруг Детей больше не происходят никакие странные
события, что, как это часто бывает с предполагаемыми гениями, ожидания не
оправдались, и теперь это обычная группа сельских ребятишек, которых
выделяет из общей массы лишь необычная внешность.
Бернард на мгновение задумался и сказал:
- Я завтра как раз собираюсь туда. Не составишь ли мне компанию?
Возобновишь старые знакомства и тому подобное.
Джанет на неделю уехала на север к школьной подруге, предоставив меня
самому себе, и делать мне в общем-то было совершенно нечего.
- Ты все еще не выпускаешь Мидвич из виду? Конечно, я с удовольствием
поеду и перекинусь с ними парой слов. Как там Зеллаби - жив и здоров?
- О, да. Он из породы людей, которые, кажется, никогда не стареют.
- Когда я видел его в последний раз незадолго до нашего расставания,
он развивал какую-то таинственную теорию о коллективном разуме, - вспомнил
я. - Старый любитель поговорить. В его устах самые невероятные идеи звучат
вполне убедительно. Помнится, там было что-то насчет Адама и Евы.
- В этом смысле он мало изменился, - произнес Бернард, но развивать
эту тему не стал. Вместо этого он сказал: - Я еду туда по довольно
мрачному делу - идет следствие. Но пусть это тебя не беспокоит.
- Кто-то из Детей?
- Нет, - он покачал головой. - Дорожное происшествие с местным
парнишкой по имени Поули.
- Поули, - повторил я. - Да. Припоминаю. У них ферма неподалеку,
ближе к Оппли.
- Именно. Ферма Дакр. Трагическое происшествие.
Мне показалось чересчур назойливым расспрашивать, какое отношение
Бернард имеет к этому следствию, и я перевел разговор на свои канадские
впечатления.
Назавтра, прекрасным летним утром, мы отправились в путь вскоре после
завтрака. В машине Бернард разговорился, видимо, чувствуя себя свободнее,
чем вчера в клубе.
- В Мидвиче произошли некоторые перемены, - предупредил он. - Ваш
бывший коттедж занимает теперь супружеская пара по фамилии Уэлтон; он
делает гравюры, а его жена - глиняные горшки. По-моему, это не слишком
надежный источник дохода, но это их личное дело, и концы с концами они
как-то сводят. Не помню, кто сейчас живет в бывшем доме Кримма; после
Фрименов там сменилось несколько хозяев. Но больше всего тебя, вероятно,
удивит Ферма. Теперь там новая вывеска: "Ферма Мидвич - Специальная школа
- Министерство просвещения".
- Вот как? Дети? - спросил я.
- Именно, - кивнул он. - "Экзотическая идея" Зеллаби оказалась куда
менее экзотической, чем можно было ожидать. К великому конфузу Фрименов,
он попал в десятку. Фрименам пришлось убраться после того, как они сели в
такую лужу.
- Ты имеешь в виду его идею насчет Адама и Евы? - недоверчиво спросил
я.
- Не совсем. Я имею в виду два коллективных разума, две группы. Их
существование вскоре подтвердилось, а потом стали появляться и новые
доказательства. Примерно в два года один из мальчиков научился читать
простые слова...
- В два года! - воскликнул я.
- Это соответствует четырем годам для обычного ребенка, - напомнил
он. - А на следующий день оказалось, что эти слова могут прочитать все
мальчики. Потом события просто понеслись вскачь. Через несколько недель
научилась читать одна из девочек, после чего читать умели уже все девочки.
Потом один мальчик научился ездить на велосипеде, и сразу же оказалось,
что все они прекрасно ездят с первой же попытки. Миссис Бринкман научила
свою девочку плавать; немедленно научились этому и все остальные, но
мальчики не умели, пока, в свою очередь, не научился плавать один из них.
Впрочем, с тех пор как Зеллаби обнаружил этот эффект, никто в нем и не
сомневается. Но вокруг его идеи о том, что каждая группа представляет
собой единую личность, споры идут до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60