– Точно: лезет на нас, как зверь из Апокалипсиса. И не знает того, что у самого на хвосте висит зверь пострашнее, готовый изрыгнуть на него смерть и адово пламя! Вот оно, отмщение Божье!
Бёртон почувствовал отвращение. Уж не равняет ли Иоанн себя с Создателем? Может, у короля мозги слегка съехали набок от снарядов и ракет? А может, он всегда втайне полагал, что Бог в союзе с ним?
– Дистанцию им придется определять на глазок, а при таком освещении немудрено и ошибиться, – говорил Иоанн. – А по сонару расстояние тоже не определишь!
Операторы вражеских сонаров запутаются в ответных импульсах. Эти импульсы поступят из четырех разных мест – по озеру циркулируют маленькие, дистанционно управляемые лодочки, и каждая посылает сигнал одинаковой частоты. Имеются на них и шумовые генераторы, имитирующие плюханье колес «Рекса».
Бёртон увидел силуэт «Внаем не сдается» на озаренном звездами и туманностями небе.
А прямо над ним обрисовался темный полукруг – верхняя часть «Азазеля».
– Кидайте же торпеду! – громко сказал Иоанн. – Чего ждете, дурни?
Педер Торденскьолд, командующий артиллерией, сказал:
– Дистанция обманчива, сэр. Но, думаю, дирижабль уже пустил торпеду.
Все посмотрели на панельный хронометр. Если так, то торпеда должна сработать через тридцать секунд. Но настолько ли дирижабль близок к цели, как кажется? «Азазель» должен был пустить торпеду, будучи всего в нескольких футах над Рекой, и затем быстро подняться – а освобождение от груза еще ускорило бы подъем. Раз «Азазель» висит почти над самым судном – значит, торпеда вот-вот вылетит.
Вражескому пароходу пора маневрировать. Если они даже до сих пор не заметили дирижабль, торпеду их сонары должны засечь, определив ее местонахождение, скорость и размер. Враг должен уже знать, что торпеда летит в его корму, или, как выразился Иоанн, «прямо в задний проход Сэму Клеменсу».
Лицо Иоанна являло разнообразные оттенки бешенства.
– Зубы Господни, ну как можно промахнуться на таком расстоянии?
– Промах невозможен, – сказал Струбвелл. – Разве что ее заело-заклинило в люльке.
Как бы там ни было, торпеда не сработала. Над пароходом снова возник исчезнувший было полукруг «Азазеля». Пилот с бомбардиром должны уже либо спрыгнуть, либо готовиться к прыжку. Их парашюты, снабженные пневматическим устройством, раскрываются только при полном отделении от гондолы, в случае же помех развернутся только в Реке.
Да, сейчас, по оценке Бёртона, летчикам самое время покинуть дирижабль, поставив его на автопилот и включив часовой механизм бомбы. Другой механизм должен постепенно спускать водород, заставляя машину снижаться. Когда бомба упадет, дирижабль, освобожденный от тяжести, поднимется – но невысоко. Если газ в оболочке не вспыхнет от взрыва, еще один механизм взорвет на борту малую бомбу.
Бёртон посмотрел в левый иллюминатор. Палубы «Рекса» пылали в дюжине мест. Пожарники в огнеупорных костюмах заливали огонь водой и пеной. Еще две-три минуты, и пожар будет потушен.
– Ха! – сказал капитан.
Бёртон оглянулся. Все, кроме рулевого, глядели на колбасу дирижабля, зависшую прямо над «Внаем не сдается» – нос «Азазеля» почти касался мостика.
– Невероятно! – сказал Бёртон.
– Что? – спросил капитан.
– Да то, что они до сих пор его не заметили.
– Бог на моей стороне. Теперь если они и увидят его – будет поздно. Его нельзя сбить, не подвергая опасности судно.
– Что-то не в порядке с пусковым механизмом торпеды, – сказал Торденскьолд. – Но если бомба отделится, то и торпеда сработает.
– Приготовься развернуть судно, – сказал Иоанн рулевому. – Когда я скажу, правь прямо на врага.
– Оба их катера направляются к нам, сэр, – сообщил оператор радара.
– Уж они-то должны увидеть «Азазель»! Нет, похоже, не видят!
– Может, на «Внаем не сдается» и радио отказало, – предположил Бёртон.
– Значит, Бог и правда за нас!
Бёртон поморщился. Впередсмотрящий доложил:
– Сэр, вражеские катера приближаются с кормы по левому борту.
Радар показывал, что катера находятся в четырехстах ярдах, а дистанция между ними – сто двадцать футов.
– Собираются напасть на нас с правого, борта, когда мы окажемся по ту сторону нашего круга, – сказал Струбвелл. – Полагают, что их корабль в это время откроет по «Рексу» огонь.
– Вижу, – буркнул Иоанн. – Но почему же они не подадут сигнал Клеменсу? Пусть у них радио не работает, но вспышками-то можно просигналить?
– Вот пустили ракету, – сказал Струбвелл, показывая на яркий голубовато-белый огонь в небе.
– Ну, теперь они точно увидят «Азазель»!
Дирижабль висел футах в тридцати над летной палубой врага – так, по крайней мере, казалось; трудно было судить на таком расстоянии.
С мостиком он еще не поравнялся, это ясно – иначе он столкнулся бы с надстройкой.
Какой-то небольшой предмет, темный на ярком небе, отделился от дирижабля и упал на «Внаем не сдается».
– Вот она, бомба! – крикнул Иоанн.
Бёртону показалось, что бомба упала на корму летной палубы – возможно, на самый край. Бомбардир, наверное, включил автоматический сброс, а потом выпрыгнул вместе с пилотом. Но расчет оказался неверен. Сброс должен был сработать на середине палубы. А еще лучше поближе к мостику.
Грянул взрыв, и на фоне пламени четко обрисовалась рубка с крошечными фигурками внутри.
Дирижабль взмыл кверху килем, покореженным взрывом. Оболочка вспыхнула, превратившись в огненный шар.
– Торпеда! – крикнул Иоанн. – Торпеда! Почему она не отделилась?
Возможно, она и отделилась, но с «Рекса» этого не было видно. Но тогда ей пора уже взорваться.
Пылающий дирижабль уплывал прочь. Его передняя часть упала на корму «Внаем не сдается» и съехала в Реку сквозь дыру, пробитую сорокафунтовой бомбой. «Внаем» продолжал идти вперед, оставив за собой горящую, распластанную на воде оболочку. Корма парохода тоже горела, а деревянная летная палуба занялась вся.
– Чтоб этих двоих на куски разодрали в преисподней! – заорал Иоанн. – Не могли еще пару секунд подождать, трусы!
Бёртон считал, что пилот и бомбардир как раз очень смелые люди и что они медлили с прыжком до последней, на их взгляд, секунды. В таких обстоятельствах нельзя их винить, если они чуть-чуть и ошиблись. И не их вина, что торпеда не взорвалась. Они проделали несколько пробных вылетов с манекеном, и пусковой механизм тогда работал нормально. Механизмы часто заедает – и летчикам, а заодно и их товарищам просто не повезло, что его заело именно теперь.
Но торпеда еще может сработать – если только она не упала за корму вместе с обломками.
Иоанн немного воспрянул духом, увидев, что взрывом снесло две нижние палубы мостика – остались только две вертикальные метрические опоры и шахта лифта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Бёртон почувствовал отвращение. Уж не равняет ли Иоанн себя с Создателем? Может, у короля мозги слегка съехали набок от снарядов и ракет? А может, он всегда втайне полагал, что Бог в союзе с ним?
– Дистанцию им придется определять на глазок, а при таком освещении немудрено и ошибиться, – говорил Иоанн. – А по сонару расстояние тоже не определишь!
Операторы вражеских сонаров запутаются в ответных импульсах. Эти импульсы поступят из четырех разных мест – по озеру циркулируют маленькие, дистанционно управляемые лодочки, и каждая посылает сигнал одинаковой частоты. Имеются на них и шумовые генераторы, имитирующие плюханье колес «Рекса».
Бёртон увидел силуэт «Внаем не сдается» на озаренном звездами и туманностями небе.
А прямо над ним обрисовался темный полукруг – верхняя часть «Азазеля».
– Кидайте же торпеду! – громко сказал Иоанн. – Чего ждете, дурни?
Педер Торденскьолд, командующий артиллерией, сказал:
– Дистанция обманчива, сэр. Но, думаю, дирижабль уже пустил торпеду.
Все посмотрели на панельный хронометр. Если так, то торпеда должна сработать через тридцать секунд. Но настолько ли дирижабль близок к цели, как кажется? «Азазель» должен был пустить торпеду, будучи всего в нескольких футах над Рекой, и затем быстро подняться – а освобождение от груза еще ускорило бы подъем. Раз «Азазель» висит почти над самым судном – значит, торпеда вот-вот вылетит.
Вражескому пароходу пора маневрировать. Если они даже до сих пор не заметили дирижабль, торпеду их сонары должны засечь, определив ее местонахождение, скорость и размер. Враг должен уже знать, что торпеда летит в его корму, или, как выразился Иоанн, «прямо в задний проход Сэму Клеменсу».
Лицо Иоанна являло разнообразные оттенки бешенства.
– Зубы Господни, ну как можно промахнуться на таком расстоянии?
– Промах невозможен, – сказал Струбвелл. – Разве что ее заело-заклинило в люльке.
Как бы там ни было, торпеда не сработала. Над пароходом снова возник исчезнувший было полукруг «Азазеля». Пилот с бомбардиром должны уже либо спрыгнуть, либо готовиться к прыжку. Их парашюты, снабженные пневматическим устройством, раскрываются только при полном отделении от гондолы, в случае же помех развернутся только в Реке.
Да, сейчас, по оценке Бёртона, летчикам самое время покинуть дирижабль, поставив его на автопилот и включив часовой механизм бомбы. Другой механизм должен постепенно спускать водород, заставляя машину снижаться. Когда бомба упадет, дирижабль, освобожденный от тяжести, поднимется – но невысоко. Если газ в оболочке не вспыхнет от взрыва, еще один механизм взорвет на борту малую бомбу.
Бёртон посмотрел в левый иллюминатор. Палубы «Рекса» пылали в дюжине мест. Пожарники в огнеупорных костюмах заливали огонь водой и пеной. Еще две-три минуты, и пожар будет потушен.
– Ха! – сказал капитан.
Бёртон оглянулся. Все, кроме рулевого, глядели на колбасу дирижабля, зависшую прямо над «Внаем не сдается» – нос «Азазеля» почти касался мостика.
– Невероятно! – сказал Бёртон.
– Что? – спросил капитан.
– Да то, что они до сих пор его не заметили.
– Бог на моей стороне. Теперь если они и увидят его – будет поздно. Его нельзя сбить, не подвергая опасности судно.
– Что-то не в порядке с пусковым механизмом торпеды, – сказал Торденскьолд. – Но если бомба отделится, то и торпеда сработает.
– Приготовься развернуть судно, – сказал Иоанн рулевому. – Когда я скажу, правь прямо на врага.
– Оба их катера направляются к нам, сэр, – сообщил оператор радара.
– Уж они-то должны увидеть «Азазель»! Нет, похоже, не видят!
– Может, на «Внаем не сдается» и радио отказало, – предположил Бёртон.
– Значит, Бог и правда за нас!
Бёртон поморщился. Впередсмотрящий доложил:
– Сэр, вражеские катера приближаются с кормы по левому борту.
Радар показывал, что катера находятся в четырехстах ярдах, а дистанция между ними – сто двадцать футов.
– Собираются напасть на нас с правого, борта, когда мы окажемся по ту сторону нашего круга, – сказал Струбвелл. – Полагают, что их корабль в это время откроет по «Рексу» огонь.
– Вижу, – буркнул Иоанн. – Но почему же они не подадут сигнал Клеменсу? Пусть у них радио не работает, но вспышками-то можно просигналить?
– Вот пустили ракету, – сказал Струбвелл, показывая на яркий голубовато-белый огонь в небе.
– Ну, теперь они точно увидят «Азазель»!
Дирижабль висел футах в тридцати над летной палубой врага – так, по крайней мере, казалось; трудно было судить на таком расстоянии.
С мостиком он еще не поравнялся, это ясно – иначе он столкнулся бы с надстройкой.
Какой-то небольшой предмет, темный на ярком небе, отделился от дирижабля и упал на «Внаем не сдается».
– Вот она, бомба! – крикнул Иоанн.
Бёртону показалось, что бомба упала на корму летной палубы – возможно, на самый край. Бомбардир, наверное, включил автоматический сброс, а потом выпрыгнул вместе с пилотом. Но расчет оказался неверен. Сброс должен был сработать на середине палубы. А еще лучше поближе к мостику.
Грянул взрыв, и на фоне пламени четко обрисовалась рубка с крошечными фигурками внутри.
Дирижабль взмыл кверху килем, покореженным взрывом. Оболочка вспыхнула, превратившись в огненный шар.
– Торпеда! – крикнул Иоанн. – Торпеда! Почему она не отделилась?
Возможно, она и отделилась, но с «Рекса» этого не было видно. Но тогда ей пора уже взорваться.
Пылающий дирижабль уплывал прочь. Его передняя часть упала на корму «Внаем не сдается» и съехала в Реку сквозь дыру, пробитую сорокафунтовой бомбой. «Внаем» продолжал идти вперед, оставив за собой горящую, распластанную на воде оболочку. Корма парохода тоже горела, а деревянная летная палуба занялась вся.
– Чтоб этих двоих на куски разодрали в преисподней! – заорал Иоанн. – Не могли еще пару секунд подождать, трусы!
Бёртон считал, что пилот и бомбардир как раз очень смелые люди и что они медлили с прыжком до последней, на их взгляд, секунды. В таких обстоятельствах нельзя их винить, если они чуть-чуть и ошиблись. И не их вина, что торпеда не взорвалась. Они проделали несколько пробных вылетов с манекеном, и пусковой механизм тогда работал нормально. Механизмы часто заедает – и летчикам, а заодно и их товарищам просто не повезло, что его заело именно теперь.
Но торпеда еще может сработать – если только она не упала за корму вместе с обломками.
Иоанн немного воспрянул духом, увидев, что взрывом снесло две нижние палубы мостика – остались только две вертикальные метрические опоры и шахта лифта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111