Глава XXXVIII
В течение двух последующих минут мы израсходовали все пули и стрелы, что еще у нас оставались. В то время, когда мы поспешным шагом пересекали огромный холл при главном входе в замок, освещенный электрическими торшерами в виде горящих факелов, с галереи, идущей вдоль стены холла, на нас упала какая-то темная масса. Триш вскрикнула, и я успел отскочить в сторону, сделав при этом поворот на сто восемьдесят градусов. Тяжелый рыцарский доспех, принадлежавший одному из моих предков в середине XV века, сэру Джону Лоамж де Клизье Вильяму Кламби, барону Грандриту, обрушился на пол позади Триш. Она выстрелила в направлении галереи, утопающей в темноте. Там был смутно виден удаляющийся бегом силуэт мужчины. Револьвер Триш был уже пуст, но она, вероятно, все-таки задела его, потому что, пробежав несколько метров, человек зашатался, упал на перила балюстрады и тяжело рухнул вниз, на камни холла.
В этот момент в противоположном конце холла появился еще один человек с револьвером в руках и тут же открыл по нас огонь. Моя стрела пронзила ему плечо. От удара человек, сделав полный оборот вокруг себя, рухнул на пол. Я перезарядил арбалет. И вовремя. Другой человек, выскочивший из коридора, ведущего к центральному входу, подбежал к упавшему и поднял его револьвер. Он выстрелил, но тоже промахнулся. Не то, что я. У него был единственный шанс, и он его упустил. На второе нажатие курка его револьвер ответил сухим щелчком. Обойма была пуста. В следующее мгновение моя стрела торчала в его горле.
Раненный в шею был бледен. Его широко раскрытые глаза с испугом следили за мной.
– Сколько еще засад вы мне приготовили? Его глаза от боли и страха стали стеклянными.
– Ни одной. Все оставшиеся с Ноли в другом крыле замка.
– У них есть еще огнестрельное оружие?
– Нет. Ноли отдал нам все, что у него оставалось, так как вы были вооружены. У него хватит людей на трех Калибанов или даже больше.
– На твоем месте я не был бы в этом так уверен, – закончил я, перерезав ему горло.
Триш побледнела. Ей стало не по себе.
– Так ли уж это было необходимо? – спросила она.
– Не люблю оставлять в тылу врагов, – объяснил я.
Мы поспешно прошли тремя залами, затем вдоль длинного коридора, который вел в заднюю часть замка, и спустились по извилистой лестнице. Она привела нас к подземному залу под башней, служившему когда-то замковой тюрьмой. Он был довольно просторный, круглой формы. В стенах, за толстыми решетками, были видны камеры, в которых когда-то держали узников. На стенах между электрическими светильниками висели старинные пыточные орудия. В глубине виднелась массивная каменная дверь противоатомного убежища. Зал был ярко освещен. Кроме светильников на стенах, с потолка свисало несколько люстр. Другого выхода из зала не было. Каменная дверь убежища была вся испещрена следами пуль, покрыта копотью и даже потрескалась кое-где. Но выдержала, несмотря на то, что Ноли, вероятно, пытался ее открыть при помощи динамита.
Воздух в зале дрожал от выкриков и проклятий. В глубине его у одной из стен развернулась настоящая битва. Мне понадобилось несколько минут, чтобы разобраться в том, что происходило перед нашими глазами.
В глубине, спиной к стене, находился Калибан. Я не сразу его разглядел за грудой тел, лежащих вокруг него на полу. Около пятнадцати мужчин пытались добраться до него. Правда, некоторые скорее хотели отодвинуться от него подальше. В их руках виднелись ножи, револьверы, которые они держали за дуло, кастеты. Один размахивал в воздухе булавой, сорванной где-то со стены в замке. У других ничего не было в руках, и они стояли в разных позах каратэ.
Но все они видели перед собой не человека, а какой-то живой ураган. Калибан ни секунды не стоял на месте, что не позволяло его противникам приблизиться и нанести прицельный удар. Его руки невозможно было рассмотреть, так быстро они двигались: они били рубящими ударами ладоней или вонзались пальцами в глазные орбиты; согнутые локти били по желудкам и солнечным сплетениям так быстро и в стольких направлениях, что казалось, что у него не две руки, а гораздо больше. В его руках я не видел оружия, но из-под пальцев его брызгала кровь. Крики боли и агонии создавали ужасную какофонию звуков в то время, как он перебивал предплечья, ломал берцовые кости, дробил стопы или коленные чашечки, выбивал или вырывал глаза, отрывал ушные раковины, или хватал одного из нападавших за одежду, высоко подымал в воздух и швырял в наседавших на него озверевших мужчин, сбивая с ног сразу троих или четверых.
Я никогда еще не видел, чтобы кто-то мог перемещаться с такой невероятной скоростью, нанося удары немыслимой силы и точности. Думаю, никто не мог и секунды уследить за ним взглядом. Он все время выпадал из поля зрения. У всех. Кроме меня, конечно. И все же он не мог сдерживать их до бесконечности. В любую секунду, как только он начнет уставать и невероятная быстрота его движений замедлится, какой-нибудь удар ножа или приклад винтовки достанет его, и тотчас вся свора окажется сверху, пронзая и уродуя это великолепное тело со всех сторон. От его одежды остались одни лохмотья, и сам он с головы до ног был покрыт кровью. Я надеялся, что только чужой.
Весь пол вокруг него усеивали тела мертвых или потерявших сознание. Таких я насчитал восемь человек. Шестеро других сидели на полу, еще живые, но полностью выведенные из строя.
Двое стариков сражались бок о бок, прижавшись спиной к стене. Они отбивались винтовками, как дубинками, схватив их за дула. У их ног неподвижно лежало еще четыре трупа.
Едва я произвел оценку развернувшейся передо мной картины, как Риверс и Симмонс рухнули под ударами нападавших. Хрупкий Риверс получил удар кастетом в висок. Обезьяноподобный Симмонс, который при каждом удачном ударе издавал трубный клич, упал на тело друга, продержавшись на несколько секунд дольше. Огромный детина с черными волосами и выбритой до синевы нижней челюстью бросился на старика в тот момент, когда тот опускал дуло своей винтовки на череп кривоногого рыжего здоровяка. Детина ударил Симмонса рукоятью пистолета по шее. Симмонс выпустил оружие из рук и тут же получил удар ножом в свою огромную бочкообразную грудь гориллы, покрытую густым жестким седым волосом.
Как и на Калибане, на телах старцев почти не осталось одежды. Они провели свой последний бой с такой отвагой и решимостью, на которые решится далеко не всякий молодой человек.
Везде на стенах и полу были видны следы крови, и все присутствующие здесь были в избытке перепачканы ею. Все, кроме Ноли. Он стоял в самом центре зала, повернувшись ко мне спиной, и размахивал огромным мачете, выкрикивая приказы своим людям, окружившим Калибана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79