Он обнаружил кровь на кустах там, куда стрелял, и побежал по следу уходившего подранка. По мере отдаления от места облавы следы крови попадались все реже, пока совсем не потерялись. Но Ипат упрямо продолжал искать. Давно уже притих лес после гая облавщиков, а он все рыскал, забираясь в самую чащобу. И вот в густой поросли лещины глаз его поймал пятно, которое он принял сперва за настигнутую цель, и чуть было не выстрелил. Но пятно оказалось мешком с кладью, рядом лежали узел и тюк, а за ними, скорчившись, прятались люди. Ипат заставил их вылезти, забрать пожитки и повёл арестованных лесом, крепче сжав винтовку и отвечая на прекословья единственным оправдавшим себя в веках афоризмом: «Там разберут!» Пока он сообразил, в каком направлении следует идти, утекло порядочно времени. Один из задержанных, когда проходили мимо лесного буерака, кинулся под откос. Ипат разрядил в него ружьё, ранил в руку выше кисти и угрозой нового выстрела принудил выбраться из оврага. Он дал беглецу перевязать рану рубахой, которую тот извлёк из своего узла, и после этого весь марш до деревни продолжался без приключений, – выглянувшее солнце довело Ипата куда надо.
Перед тем как арестованных посадили в амбар, Кирилл велел задать им вопрос: откуда они идут и далеко ли держат путь. Они ответили, что все трое идут из города Хвалынска в Заволжье. Выслушав Ипата, Кирилл принял решение доставить арестованных в Хвалынск, но сначала дознаться об их намерениях. Он велел привести в избу того из этой тройки, кто назовётся Хвалынским старожилом. Дибичу он ничего не сказал о своём замысле, но просил присутствовать на допросе.
Степенного вида бородач, в шерстяном платочке вокруг шеи, заправленном под глухой ворот сильно ношенного пиджака, сказал Кириллу о себе, что он – из Хвалынских мещан, что у него за Волгой, на Малом Иргизе, родственники, и он направляется к ним. На вопрос – зачем он прятался со своими спутниками в лесу – он ответил, что все трое испугались шума и стрельбы и думали отсидеться, а лесом шли для сокращения дороги. Когда Кирилл начал допытываться, кто же эти спутники и давно ли старику они известны, тот сказал, что они в Хвалынске люди новые, но он с ними знаком, и один из них даже стоял у него на квартире.
– Это который ранен, да? – спросил Кирилл.
Нет, раненого старик знал мало. По фамилии он Водкин, в Хвалынске поселился года два назад, родом будто пензенский, владеет садочком, купленным по приезде.
– У вас, значит, после революции поселился?
– Словно бы после. А может, и в войну.
– Ну, вы собрались к своим родственникам. А у попутчиков ваших тоже на Иргизе родня?
По словам старика, попутничество было довольно случайно: он и его квартирный постоялец вознамерились податься на Иргиз потому, что там спокойнее, а Водкин присоединился к ним в расчёте вывезти из Заволжья две-три семьи пчёл, – тамошняя пчела славится. Знал же он Водкина потому, что тот приходил к нему менять на очках оправу (старик немного ювелирничал).
– Прежде он золотые носил очки-то? – спросил Кирилл.
– Помнится, будто золотые.
– Кто же ваш постоялец?
Постояльцем у старика был человек православного исповедания, приехавший в Серафимовский скит с желанием принять впоследствии монашество, но пока не нашедший там пристанища из-за тесноты. Братия очень стеснена – народу притекает все больше, а скиток маленький. Фамилия этого человека – Мешков.
– Саратовец?
– Да, оттуда.
– Зовут не Меркурием Авдеевичем?
Дибич, чутко следивший за разворотом дела, не мог бы определить – кто в эту минуту был больше изумлён – старик ли, услышав вопрос, или Извеков, получив утвердительный ответ.
Кирилл сидел неподвижно, точно ему требовалось крайнее усилие воли, чтобы возвратить себя из бесконечной дали к тому, что находилось перед его взором. Потом он велел увести старика и заметил Дибичу:
– Я думал, в этой троице у меня найдётся один старый знакомец. А выходит, кажется, двое. Странно.
– Что это за антик такой – Меркурий?
– Попросту русский Меркул… Посмотрим, посмотрим, – опять задумался Кирилл.
Ввели Водкина. Он раскачивал туловищем, прижимая руку к груди.
– Нельзя ли показать меня фельдшеру? Рана не даёт покоя, – сказал он, опускаясь на скамью.
Кирилл долго глядел на него. Это был человек на шестом десятке, с примечательной головой – сдавленная с боков, она сильно выпиралась вперёд лбом, а на затылке, очень похожем на отражение лба, имела математическую шишку. Желтоватые ресницы ободками вычерчивали пристальные, недовольные глаза.
– Санитар перевяжет вам руку, – ответил Кирилл после молчания. – Почему вздумали бежать, когда вас задержали?
– Решил, что попал к бандитам.
– Со страха, значит?
– Да. Рассказывают, сюда стали забредать из соседнего уезда какие-то мироновцы.
– Как же вы отважились на путешествие, когда кругом этакие страхи?
– Нужда. За Волгой обещали пару ульев. Я пчёлками занимаюсь.
– Ах, пчёлками? И давно?
– Не очень. На старости надо чем-нибудь промышлять.
– Чем же раньше изволили промышлять?
– Я был ходатаем по делам в Наровчате.
– По судебному ведомству, стало быть?
– По гражданским делам, частный ходатай.
– Только по гражданским? – немного выждав, поинтересовался Кирилл.
– Исключительно.
– Документа у вас никакого не найдётся?
– Вам не передали? У меня сейчас при обыске отобрали.
– Паспорт?
– Да. Бессрочный паспорт.
– Что же в нём обозначено?
– Вы бы посмотрели. Ничего особенного. Уроженец города Пензы. Сын личного гражданина. Место жительства – Наровчат. Род занятий – писарь. Я начинал писарем, так и проставили.
– Значит, до Хвалынска в Наровчате проживали?
– Почти всю жизнь.
– А в Саратове не жили?
– В Саратове не бывал. В Симбирске, в Самаре – случалось. В Пензе, конечно. В Москву раз ездил. Третьяковскую галерею осматривал. Живопись уважаю очень.
– По фамилии вас?
– Водкин. Иван Иванович Водкин.
– Одна фамилия?
– То есть как? – удивился допрашиваемый.
– Я в том смысле, что бывают двойные фамилии. Одно лицо носит две фамилии.
– А-а! Бывают. Вот, родом как раз Хвалынский, наполовину однофамилец мой, Петров-Водкин. Может, слышали? Известный живописец.
– Вот видите, – привстал Кирилл, – какой удачный пример! Не наполовину, а почти полное совпадение!
– Почему совпадение? – обиженно проговорил Водкин.
– Другая-то фамилия у вашего однофамильца на букву «п»!
Кирилл насилу удерживал в голосе рвущееся наружу торжество. Водкин обнял кистью правой руки жёсткую от высохшей крови перевязку и опять закачал туловищем.
– Болит? – спросил, изучая его пальцы, Кирилл.
Дибич беспокойно отвернулся к окну.
– Болит, – терпеливо подтвердил Водкин, но сейчас же ещё с большей обидой прибавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198