.. А затем чокнутый когитр запустил процедуру, которую все
в Корпусе астронавтов называли попросту "харакири".
Надо объяснить, что это за процедура. В общих словах, она сводилась к
поэтапному разрушению всех систем корабля. Споро и необратимо
самовыводились из строя связь, ориентация, гравигенераторы,
жизнеобеспечение. В самую последнюю очередь, когда отыграть назад уже было
невозможно, стиралась память когитра, и корабль, подразумевалось - уже с
мертвым экипажем, взрывался до молекулярного уровня. То есть обращался в
небольшую газопылевую туманность.
Вот как действует эта процедура. Удар сердца - и нет одной системы.
Удар сердца - и нет другой. Прежде чем секундная стрелка обежит циферблат,
все будет кончено.
В незапамятные времена процедура "харакири" была вложена во все
бортовые когитры на случай нежданного столкновения с враждебными
человеческой цивилизации галактическими силами. Такого столкновения за
сотни лет не произошло ни разу, но процедура все же сохранялась, чисто
механически переносясь из когитра в когитр вместе с другими более важными
и полезными вещами. Доступ к ней был строго ограничен, от командира
экипажа требовалось предъявление всех его привилегий, оглашение пароля и
личное присутствие перед видеорецепторами когитра на предмет идентификации
внешнего облика, считывание узора сетчатки и генетического кода...
Но сбрендивший когитр пренебрег всеми условностями, преодолел все
рогатки и препоны, и теперь блимп в спешном порядке обращался в груду
металла, керамики и пластика, чтобы затем так же непринужденно распасться
в прах. "Стой, подлец!" - завопил Панин и заколотил кулаками по всем
красным блокирующим клавишам, какие оказались в пределах его досягаемости.
Но когитр уже ничего не соображал и на сигналы с пульта чихал. Тогда Панин
в который раз за этот несуразный рейс принял верное решение. Он откинулся
в кресле и бронированными ботинками, в полную силу, во весь свой рост и
вес, врезал по пульту. Он знал куда бить. К тому же, им руководило полное
отчаяние, изрядно подкрепленное злостью. Панин расколол керамитовую
панель, пробил с десяток внешних схем и контуров, разорвал несколько цепей
системы коммуникаций и уже на излете расплющил полупрозрачный стеклянистый
шар со вкраплениями металлических кристалликов - мозг когитра.
Когитр умер. Процедура "харакири" прервалась.
5. НЕЧАЯННАЯ ПЛАНЕТА
Тяжко дыша, Панин прислушался. Выпростал ноги из вязкого месива, сел
прямо. Ткнул наугад в несколько сенсоров. Блимп ожил.
Но теперь это был не новенький галактический корабль, а какой-то
инвалид. Половина систем, включая связь, погибла. Правда, уцелели самые
важные, подлежавшие уничтожению в последнюю очередь: ориентация,
жизнеобеспечение, гравигенераторы. Панин оказался глух, слеп и нем. Но он
мог выбрать любую из звезд, найти у нее планету и посадить туда блимп. На
большее тот не годился. На прочие приятные вещи, вроде последующего
взлета, маневров, экзометральных переходов, новых посадок не оставалось
ресурсов.
Веди Панин подсчет удачам и проколам в этот день, он уже давно сбился
бы со счета. Стоило ему стереть холодный пот с лица и врубить локаторы
ближнего обзора, как на них откуда-то из левого нижнего угла неспешно
всплыла планета. То есть даже не звезда, вокруг которой надлежало долго и
нудно рыскать, дабы ущупать небесное тело, способное принять в свое лоно
изувеченный блимп, немалой все же массы и габаритов конструкцию. А сразу
планета, в полном и исчерпывающем смысле этого слова. Голубой венчик
атмосферы, пепельные пятна материков, буровато-зеленое полотно океана. И
уж где-то там, за ней - пронзительно сияющее светило в двурогой короне.
Панин не мог получить точные характеристики этого подарка судьбы по
причине гибели когитра. Он прикинул на глаз. Получалось нижеследующее:
планета предположительно земного типа, предположительно сопоставимой с
Землей массы, вполне возможно - со сходным химическим составом газовой
оболочки, не исключено - с благоприятным температурным режимом. То, что
звездоходы с нежностью и любовью, почтительно понижая голос, называют
"голубой ряд". Тут следует присовокупить, что планеты "голубого ряда" в
Галактике исключительная редкость, их знают наперечет поименно. Отсюда,
Панин имел грандиознейший шанс на удачу: при посадке могло обнаружиться,
что на планете давно уже торчит исследовательская миссия, а то и, чем черт
не шутит, колония. Панин сильно пожалел, что нет у него атласа освоенных
территорий, который в два счета позволил бы ему установить, над какой из
оных территорий он завис, какие характеристики следует принять за исходные
при посадке и где лучше всего таковую посадку произвести. Доступ к атласу
осуществлялся через загубленный когитр, то есть напрочь отсутствовал
отныне, и потому Панин удовольствовался сильно приближенными оценками,
ввел их в систему ориентации, после чего вручную погнал свой блимп к
планете.
Как и все корабли на гравигенном приводе, блимп раздвигал атмосферу,
не вредя озоновым одеялам, не оставляя рваных и рубленых ран, - просто
планировал к поверхности, словно перелетный паучок на паутинке. Пока
свершалось это нескорое действо, Панин с любопытством разглядывал
тянущиеся под ним белесые струи облаков и океанскую гладь в просветах.
Скоро он вошел в зону сплошной облачности, блимп загулял, зарыскал, но
снижался устойчиво, с постоянной скоростью. Волокнистая, будто ватная,
мгла прорвалась, тряска прекратилась. Внизу расстилался ровный, словно
столешница, материк. Его поверхность была подернута рябью. Панин не сразу
сообразил, что под ним область бесконечных дремучих лесов.
Блимп шел на низкой высоте и ревел. Предупреждал внешней звуковой
сигнализацией о своем присутствии, в расчете на то, что услышавшие этот
рев догадаются о каких-то неладах с кораблем и по возможности придут на
помощь. Ведомый твердой рукой Панина, он пересек весь материк по
диагонали, потом заложил вираж и сел на первой же достаточно просторной
площадке.
Панин выбросил зонд. Тот обнюхался, поразмыслил и засветился голубым.
Останься связь в порядке, можно было бы узнать точный химический состав
атмосферы. А так пришлось удовольствоваться сознанием того, что этот
состав достаточно близок к земному, чтобы не беспокоиться об экономии
бортовых запасов дыхательной смеси. Разумеется, это не значило, что тотчас
долой все скафандры, апчхи на средства защиты и бултых в ближайший водоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
в Корпусе астронавтов называли попросту "харакири".
Надо объяснить, что это за процедура. В общих словах, она сводилась к
поэтапному разрушению всех систем корабля. Споро и необратимо
самовыводились из строя связь, ориентация, гравигенераторы,
жизнеобеспечение. В самую последнюю очередь, когда отыграть назад уже было
невозможно, стиралась память когитра, и корабль, подразумевалось - уже с
мертвым экипажем, взрывался до молекулярного уровня. То есть обращался в
небольшую газопылевую туманность.
Вот как действует эта процедура. Удар сердца - и нет одной системы.
Удар сердца - и нет другой. Прежде чем секундная стрелка обежит циферблат,
все будет кончено.
В незапамятные времена процедура "харакири" была вложена во все
бортовые когитры на случай нежданного столкновения с враждебными
человеческой цивилизации галактическими силами. Такого столкновения за
сотни лет не произошло ни разу, но процедура все же сохранялась, чисто
механически переносясь из когитра в когитр вместе с другими более важными
и полезными вещами. Доступ к ней был строго ограничен, от командира
экипажа требовалось предъявление всех его привилегий, оглашение пароля и
личное присутствие перед видеорецепторами когитра на предмет идентификации
внешнего облика, считывание узора сетчатки и генетического кода...
Но сбрендивший когитр пренебрег всеми условностями, преодолел все
рогатки и препоны, и теперь блимп в спешном порядке обращался в груду
металла, керамики и пластика, чтобы затем так же непринужденно распасться
в прах. "Стой, подлец!" - завопил Панин и заколотил кулаками по всем
красным блокирующим клавишам, какие оказались в пределах его досягаемости.
Но когитр уже ничего не соображал и на сигналы с пульта чихал. Тогда Панин
в который раз за этот несуразный рейс принял верное решение. Он откинулся
в кресле и бронированными ботинками, в полную силу, во весь свой рост и
вес, врезал по пульту. Он знал куда бить. К тому же, им руководило полное
отчаяние, изрядно подкрепленное злостью. Панин расколол керамитовую
панель, пробил с десяток внешних схем и контуров, разорвал несколько цепей
системы коммуникаций и уже на излете расплющил полупрозрачный стеклянистый
шар со вкраплениями металлических кристалликов - мозг когитра.
Когитр умер. Процедура "харакири" прервалась.
5. НЕЧАЯННАЯ ПЛАНЕТА
Тяжко дыша, Панин прислушался. Выпростал ноги из вязкого месива, сел
прямо. Ткнул наугад в несколько сенсоров. Блимп ожил.
Но теперь это был не новенький галактический корабль, а какой-то
инвалид. Половина систем, включая связь, погибла. Правда, уцелели самые
важные, подлежавшие уничтожению в последнюю очередь: ориентация,
жизнеобеспечение, гравигенераторы. Панин оказался глух, слеп и нем. Но он
мог выбрать любую из звезд, найти у нее планету и посадить туда блимп. На
большее тот не годился. На прочие приятные вещи, вроде последующего
взлета, маневров, экзометральных переходов, новых посадок не оставалось
ресурсов.
Веди Панин подсчет удачам и проколам в этот день, он уже давно сбился
бы со счета. Стоило ему стереть холодный пот с лица и врубить локаторы
ближнего обзора, как на них откуда-то из левого нижнего угла неспешно
всплыла планета. То есть даже не звезда, вокруг которой надлежало долго и
нудно рыскать, дабы ущупать небесное тело, способное принять в свое лоно
изувеченный блимп, немалой все же массы и габаритов конструкцию. А сразу
планета, в полном и исчерпывающем смысле этого слова. Голубой венчик
атмосферы, пепельные пятна материков, буровато-зеленое полотно океана. И
уж где-то там, за ней - пронзительно сияющее светило в двурогой короне.
Панин не мог получить точные характеристики этого подарка судьбы по
причине гибели когитра. Он прикинул на глаз. Получалось нижеследующее:
планета предположительно земного типа, предположительно сопоставимой с
Землей массы, вполне возможно - со сходным химическим составом газовой
оболочки, не исключено - с благоприятным температурным режимом. То, что
звездоходы с нежностью и любовью, почтительно понижая голос, называют
"голубой ряд". Тут следует присовокупить, что планеты "голубого ряда" в
Галактике исключительная редкость, их знают наперечет поименно. Отсюда,
Панин имел грандиознейший шанс на удачу: при посадке могло обнаружиться,
что на планете давно уже торчит исследовательская миссия, а то и, чем черт
не шутит, колония. Панин сильно пожалел, что нет у него атласа освоенных
территорий, который в два счета позволил бы ему установить, над какой из
оных территорий он завис, какие характеристики следует принять за исходные
при посадке и где лучше всего таковую посадку произвести. Доступ к атласу
осуществлялся через загубленный когитр, то есть напрочь отсутствовал
отныне, и потому Панин удовольствовался сильно приближенными оценками,
ввел их в систему ориентации, после чего вручную погнал свой блимп к
планете.
Как и все корабли на гравигенном приводе, блимп раздвигал атмосферу,
не вредя озоновым одеялам, не оставляя рваных и рубленых ран, - просто
планировал к поверхности, словно перелетный паучок на паутинке. Пока
свершалось это нескорое действо, Панин с любопытством разглядывал
тянущиеся под ним белесые струи облаков и океанскую гладь в просветах.
Скоро он вошел в зону сплошной облачности, блимп загулял, зарыскал, но
снижался устойчиво, с постоянной скоростью. Волокнистая, будто ватная,
мгла прорвалась, тряска прекратилась. Внизу расстилался ровный, словно
столешница, материк. Его поверхность была подернута рябью. Панин не сразу
сообразил, что под ним область бесконечных дремучих лесов.
Блимп шел на низкой высоте и ревел. Предупреждал внешней звуковой
сигнализацией о своем присутствии, в расчете на то, что услышавшие этот
рев догадаются о каких-то неладах с кораблем и по возможности придут на
помощь. Ведомый твердой рукой Панина, он пересек весь материк по
диагонали, потом заложил вираж и сел на первой же достаточно просторной
площадке.
Панин выбросил зонд. Тот обнюхался, поразмыслил и засветился голубым.
Останься связь в порядке, можно было бы узнать точный химический состав
атмосферы. А так пришлось удовольствоваться сознанием того, что этот
состав достаточно близок к земному, чтобы не беспокоиться об экономии
бортовых запасов дыхательной смеси. Разумеется, это не значило, что тотчас
долой все скафандры, апчхи на средства защиты и бултых в ближайший водоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15