Остальные ученики понуро
плелись в хвосте процессии. Иуда плакал не переставая. Фома смотрел в
пустоту. Лука морщился, словно от боли. У всех на душе было тяжко, му-
торно и пусто. На холм их не пустили. Они уселись на землю и смотрели,
как казнимых кладут на кресты, как палач в красном приближается с мо-
лотком и гвоздями, как казнимым привязывают руки к перекладинам. Двое
злодеев, которых казнили вместе с Учителем, кричали, извивались, моли-
ли о пощаде, плакали, и когда им в плоть начали забивать гвозди, огла-
сили окрестности нечеловеческими воплями. Учитель же, вышедший из оце-
пенения, лежал молча и только сильно вздрагивал при каждом ударе, вы-
гибаясь всем телом. Наконец палач отошел и дал знак устанавливать
столбы. Когда столб с Учителем поднялся, ученики, как один, вскочили
на ноги. Симеона трясло, он стучал зубами и был близок к обмороку. Че-
рез некоторое время Симеон опустился на землю и стал методически рвать
свою бороду, бормоча то ли проклятья, то ли молитву. Слезы лились из
его глаз...
* * *
Исполнитель.
Да, пришлось же мне побегать. Самым трудным оказалось добыть котен-
ка. Когда не надо - кругом котята, мяукающие, жалкие, шагу нельзя сту-
пить, а когда срочно понадобился котенок - днем с огнем не сыщешь. Два
дня я ходил по городу и прислушивался. Никаких котят не было, а если
они и были, то не мяукали и мне не показывались. Потом я догадался,
что котята мяукают в основном по ночам. Я вышел на охоту ночью и после
получаса поисков мне улыбнулась удача. Котенок был маленький, жалкий,
голодный. Я положил его в карман, где он сразу же пригрелся и затих, и
принес в гостиницу. Я попросил у горничной блюдце для котенка, горнич-
ная посмотрела на меня неодобрительно, проворчала что-то, но блюдце
дала. Я налил котенку заранее приготовленного молока и он начал ла-
кать. Бедняга, до чего голоден. Кто-то просто выбросил его на улицу,
есть такие псевдосердобольные люди - жалко им котят топить, они выки-
дывают их из дому в надежде, что кто-то подберет, а не подберут, так
кошка - животное живучее, не пропадет, благо мышей кругом полно. Коте-
нок был дымчато-серый, полосатый и очень красивый. Дудки, Гена, -
вдруг подумал я, - этого котенка я тебе не отдам, этот котенок послу-
жит только приманкой, а жить будет у меня, превратится в огромного
вальяжного пушистого кота и станет моим другом. Я представил себе кота
в своей огромной квартире. Ну что же, кот вписывался. Значит так тому
и быть! Котенок наелся и потерся о мою ногу в знак благодарности. Я
положил его на кресло, он тут же свернулся клубочком и заснул. Вот, -
думал я с удовлетворением. - Не только человеческие судьбы мы устраи-
ваем. Э, постой! - спохватился я. - Если ты у меня будешь сыт, как же
ты будешь пищать? Ну нет, голодом тебя морить я не буду. Выход? Магни-
тофон! Записать мяуканье на магнитофон и в нужный момент воспроизвес-
ти.
До дня "Ч" оставалось двое суток и мне следовало вплотную заняться
книгой. Когда лучше работать - днем или ночью? Ночь я сразу же отмел.
Если хочешь не привлекать к себе внимания - действуй на виду. И по-
больше цинизма, как говорил О. Бендер, люди это любят. Поэтому я обза-
велся старым черным халатом, деревянным ящиком с инструментом - чего
только не достанешь теперь за деньги! - и отправился в заброшенный
дом. Мне удалось отколоть массивный пласт штукатурки и при этом не
разбить его. Под штукатуркой оказался кирпич, да настолько прочный,
что мне пришлось основательно повозиться, прежде чем я выдолбил углуб-
ление под книгу. Я орудовал молотком и зубилом, я поднимал шум на весь
город и готовился к тому, что в дом явится какой-нибудь старикашка из
отставных сторожей и строго спросит, что это я тут делаю. Со старикаш-
кой я как-нибудь справился бы, но вот если в дом заглянет Объект - 1,
это будет плохо, друзья мои. Но Объект был в школе, старикашкам не бы-
ло до дома никакого дела и никто не заявился.
Я смастерил хитроумное устройство, заблокировал его колышком и ог-
лядел работу рук своих. В день "Ч" я вытащу колышек и достаточно будет
наступить на вот эту шатающуюся доску и пласт штукатурки рухнет насту-
пившему под ноги. А уж я позабочусь о том, чтобы наступил на эту доску
именно Объект -1 и никто другой. Когда я вернулся в гостиницу, с маг-
нитофоном в коробке, мой котенок мяукал. - Сейчас, сейчас, - бормотал
я, лихорадочно распаковывая аппарат и проклиная японцев, придумавших
все эти полиэтиленовые пакеты и пенопластовые коробочки. Котенок за-
молчал именно тогда, когда я наставил на него микрофон. Все правильно,
это закон такой, от него никуда не денешься. Ничего, я терпеливый, я
подожду. Не дождавшись молока, котенок принялся рыскать по комнате,
обнюхал пустое блюдце, взглянул на меня. Я сопровождал его движения
микрофоном и делал страшные рожи. Котенок обиделся. Он уселся и при-
нялся умываться. Умылся, посмотрел на меня, еще раз обнюхал блюдце и
замяукал.
- Давай, давай, - говорил я мысленно, следя за индикатором, - пищи,
да пожалобнее пищи, отрабатывай свое молоко, тебе это зачтется. Я вык-
лючил магнитофон, ласково посмотрел на котенка. - Молодец, артист! -
сказал я начальственным голосом и налил молока. Э, а ведь так, пожа-
луй, я его избалую и он привыкнет пищать, требуя еды. Да ладно, там
разберемся. Подумаем лучше о том, что в дом-то я Объект заманю, а как
его заманить на ту улицу, где дом стоит - это вопрос. Это, друзья мои,
следует хорошенько продумать.

Глава 9. Организатор.

- Ну здравствуй, сынок. - Здравствуй, Отец. Я выполнил свою миссию.
- Знаю. Наблюдал. Было очень больно?
- Было невообразимо больно. Так больно, что приходила мысль покон-
чить с этим. Я боролся не столько с болью, сколько с этой мыслью. Кро-
ме того, была и душевная боль. Я выдержал.
- Что твои ученики?
- О, ученики! Они так радовались, когда я пришел к ним. У них гора
свалилась с плеч. Они затеяли веселье. Они были в полном восторге от
этого последнего чуда, а Симеон просто светился от счастья.
- А Фома?
- Фома, как всегда был настроен скептически. Он осмотрел меня с ног
до головы, каждую рану пощупал, убедился, что это я и помрачнел.
- Помрачнел? Почему?
- Он объяснил, что считал меня все-таки человеком, а не сыном Бога,
и ему трудно привыкнуть к мысли, что он ошибался и недостаточно почти-
тельно разговаривал со мной во время наших многочисленных споров. Я
успокоил его, сказал, что очень ценю его скептицизм и что наши споры
ни в коей мере не были напрасными. Все равно он оставался мрачным и
униженно просил о прощении.
- Они наивны как дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24