Но я слышала, что Дорон гораздо меньше. Как почти все приморские города, это всего лишь перевалочный пункт для товаров, отправляемых в глубь страны. У них не часто бывают гости из-за океана. — Она улыбнулась. — Всем известно, что только глупцы могут осмелиться пересечь Семордрию.
Эхомба положил руку ей на плечо и сказал с подчеркнутой торжественностью:
— Как один глупец другому, должен заявить, что для меня большая честь путешествовать на твоем корабле, капитан Роуз.
Станаджер кивнула. Было видно, что ей неловко. Для нее было куда легче иметь дело со штормом или бунтом, чем с похвалой.
— Благодарю, — наконец сказала она. Некоторое время они молча стояли, глядя на море, на птиц и драконов. Между тем Пригет и Териус умело обогнули мыс и ввели корабль в залив Килс-Бей. Эхомба уже видел вдали шпили и остроконечные крыши Дорона.
— Теперь, — нарушила молчание Станаджер, — мы будем курсировать вдоль побережья, распродавая наши товары и покупая те, что пользуются спросом у нас на родине. Я не могу сказать, сколько это займет времени, потому что тут ничего невозможно спланировать. Отсюда мы двинемся на юг, заглянем в Ооз, Ксемон-скэп, Полаб, Сэмбли и Каленакс. Пойдем ли дальше, не знаю. Южнее Каленакса погода очень изменчива. — Она повернулась к пастуху и накрыла ладонью его руку. — Но если ты будешь в любом из этих городов, поспрашивай о нас. И если, когда ты исполнишь обет и закончишь поход, мы еще не отправимся в обратный путь, то прихватим тебя. Я, правда, даже не знаю, где этот Эль-Ларимар… — Она усмехнулась. — И не транжирь камешки, что у тебя в мешочке. Ты мне нравишься, Эхомба. Ты заставил меня восхищаться тобой… Хотя многое в тебе меня смущает.
И все равно, знаешь, мне приятно думать, что в моем сердце, оказывается, еще сохранилась нежность. Просто раньше ей не было выхода. Он кивнул.
— Насчет камешков. Твой грузовой помощник молодеет, когда вспоминает о них.
— Броч — хороший парень. Быстро соображает, предан мне и кораблю. Таковы его обязанности — искать выгоду. А иначе как же мне содержать в порядке «Грёмскеттер»? Хотелось бы скрасить твои последние мгновения на корабле, Этиоль Эхомба. Он теряет тебя, как, впрочем… — Станаджер отступила на шаг, — и я. На пути к Дорону ты увидишь еще много интересного, поэтому, надеюсь, ты простишь, меня ждут дела.
Эхомба смотрел ей вслед. Прямая и целеустремленная, она была замечательной женщиной. Солнце придало ее коже бронзовый оттенок, а море заменило всякие благовония привкусом соли. Этиоль решил, что Миранье она бы понравилась.
Потом Эхомба вспомнил, что скоро вновь ступит на твердую землю, и поймал себя на мысли, что ему будет трудно привыкнуть к тому, что палуба не переваливается с боку на бок, не уходит из-под ног… Он с грустью подумал, что если бы его с детства не сделали пастухом, он непременно стал бы моряком.
Однако питомцы Наумкиба не плавали по морям. Испокон веков они принадлежали той земле, на которой родились. Если бы их мужчины разбредались по белу свету или отправлялись за моря, кто бы стал присматривать за деревней, пасти стада? Этиоль глубоко вдохнул свежий, пропитанный запахом соли морской воздух. Кто знает, когда он вновь сможет наполнить легкие этой живительной радостью?
Наконец они подошли к Дорону. В доках кипела работа, однако того столпотворения и буйства, с которыми путникам пришлось столкнуться в Хамакассаре, не наблюдалось. Здесь собрались люди деловитые, знающие, что к чему; ни надрывного отчаяния, ни бесшабашного безрассудства тут и в помине не было. Они привыкли делать деньги, но никто не собирался жертвовать ради них головой. Здесь жил народ непритязательный, далекий от всяких безумств, да и сам город казался приветливым и спокойным, местом, где можно без всяких хлопот провести время, особенно чужестранцам.
Эхомбе неожиданно пришло в голову: если таков Дорон, каким должен быть Эль-Ларимар?
Путешественники переночевали на корабле. А утром Этиоль с изумлением увидел, что Хункапа Аюб несет по трапу Симну ибн Синда. Рядом мягко ступал суровый Алита. Териус и Пригет махали им с борта корабля. Станаджер нигде не было видно. Это не удивило Этиоля. Она простилась с ним еще вчера.
— Симна, что случилось? Ты не заболел? — спросил пастух.
— Заболел? — переспросил северянин. Веки у него чуть задергались, слабая беспомощная улыбка проступила на лице. — Ничего страшного, братец! — Он дрожащей рукой указал на свои ноги. — Что-то ноги перестали меня слушаться, вот и все. Немного отдохну, и они будут как новенькие.
Он закрыл глаза и почти мгновенно заснул.
Хункапа без всяких усилий снес товарища на берег, и все четверо, миновав доки, двинулись в город. Заинтригованный Эхомба попытался добиться от Аюба разъяснений по поводу непонятной хвори, поразившей Симну, хотя и подозревал, что это бесполезно. Скорее всего это была очередная уловка северянина.
— Что же с ним все-таки случилось? — допытывался он у звероподобного человека.
— Не знаю.
Лохматые, выступающие вперед, как два кустика, брови Аюба сошлись на переносице: размышления Хункапе давались с трудом.
— Друг Симна говорил сегодня мало.
Неожиданно лицо зверочеловека вспыхнуло от радости. Он что-то вспомнил и тут же выложил это Эхомбе:
— Симна говорил, что он всю ночь беседовал с капитаном об искусстве мореплавания.
— Искусст… — хотел переспросить пастух, но тут до него дошло, что это значит, и он решил промолчать. Какие бы сюрпризы ни приготовил для них Дорон, по крайней мере у его друга Симны от прибытия в этот порт останутся приятные воспоминания.
Они добрались до неширокой площади, где был фонтан, из которого горожане брали воду. Эхомба оглядел ряд лавчонок, выходящих на площадь, и заявил:
— Прежде всего нам нужен проводник. Хункапа кивком указал направление:
— Эхомба хочет идти на запад. Хункапа поведет! На запад — туда.
Алита демонстративно отвернулся.
Опираясь на копье, пастух улыбнулся своему звероподобному товарищу.
— Хорошо, Хункапа, я рад, что ты знаешь, в какой стороне запад. Но прежде чем отправиться в путь, нам надо побольше узнать о стране, по которой нам предстоит путешествовать.
В конце концов у одного из местных жителей хватило смелости остановиться и ответить на вопросы пастуха. Он направил четверку в большой дом, возле которого скопилось много повозок самых разных размеров и конструкций. Все они были оснащены парусами. В городе путникам уже довелось встречать похожие экипажи. По словам доброжелательного горожанина, почтовая станция — самое лучшее место, где можно не только выяснить, как добраться до внутренних районов страны, но и подыскать проводника.
Но все попытки узнать, как добраться до Эль-Ларимара, здесь, на почтовой станции, наталкивались на то же сбивающее с толку, а порой и насмешливо-скептическое отношение, с которым Эхомбе уже приходилось встречаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Эхомба положил руку ей на плечо и сказал с подчеркнутой торжественностью:
— Как один глупец другому, должен заявить, что для меня большая честь путешествовать на твоем корабле, капитан Роуз.
Станаджер кивнула. Было видно, что ей неловко. Для нее было куда легче иметь дело со штормом или бунтом, чем с похвалой.
— Благодарю, — наконец сказала она. Некоторое время они молча стояли, глядя на море, на птиц и драконов. Между тем Пригет и Териус умело обогнули мыс и ввели корабль в залив Килс-Бей. Эхомба уже видел вдали шпили и остроконечные крыши Дорона.
— Теперь, — нарушила молчание Станаджер, — мы будем курсировать вдоль побережья, распродавая наши товары и покупая те, что пользуются спросом у нас на родине. Я не могу сказать, сколько это займет времени, потому что тут ничего невозможно спланировать. Отсюда мы двинемся на юг, заглянем в Ооз, Ксемон-скэп, Полаб, Сэмбли и Каленакс. Пойдем ли дальше, не знаю. Южнее Каленакса погода очень изменчива. — Она повернулась к пастуху и накрыла ладонью его руку. — Но если ты будешь в любом из этих городов, поспрашивай о нас. И если, когда ты исполнишь обет и закончишь поход, мы еще не отправимся в обратный путь, то прихватим тебя. Я, правда, даже не знаю, где этот Эль-Ларимар… — Она усмехнулась. — И не транжирь камешки, что у тебя в мешочке. Ты мне нравишься, Эхомба. Ты заставил меня восхищаться тобой… Хотя многое в тебе меня смущает.
И все равно, знаешь, мне приятно думать, что в моем сердце, оказывается, еще сохранилась нежность. Просто раньше ей не было выхода. Он кивнул.
— Насчет камешков. Твой грузовой помощник молодеет, когда вспоминает о них.
— Броч — хороший парень. Быстро соображает, предан мне и кораблю. Таковы его обязанности — искать выгоду. А иначе как же мне содержать в порядке «Грёмскеттер»? Хотелось бы скрасить твои последние мгновения на корабле, Этиоль Эхомба. Он теряет тебя, как, впрочем… — Станаджер отступила на шаг, — и я. На пути к Дорону ты увидишь еще много интересного, поэтому, надеюсь, ты простишь, меня ждут дела.
Эхомба смотрел ей вслед. Прямая и целеустремленная, она была замечательной женщиной. Солнце придало ее коже бронзовый оттенок, а море заменило всякие благовония привкусом соли. Этиоль решил, что Миранье она бы понравилась.
Потом Эхомба вспомнил, что скоро вновь ступит на твердую землю, и поймал себя на мысли, что ему будет трудно привыкнуть к тому, что палуба не переваливается с боку на бок, не уходит из-под ног… Он с грустью подумал, что если бы его с детства не сделали пастухом, он непременно стал бы моряком.
Однако питомцы Наумкиба не плавали по морям. Испокон веков они принадлежали той земле, на которой родились. Если бы их мужчины разбредались по белу свету или отправлялись за моря, кто бы стал присматривать за деревней, пасти стада? Этиоль глубоко вдохнул свежий, пропитанный запахом соли морской воздух. Кто знает, когда он вновь сможет наполнить легкие этой живительной радостью?
Наконец они подошли к Дорону. В доках кипела работа, однако того столпотворения и буйства, с которыми путникам пришлось столкнуться в Хамакассаре, не наблюдалось. Здесь собрались люди деловитые, знающие, что к чему; ни надрывного отчаяния, ни бесшабашного безрассудства тут и в помине не было. Они привыкли делать деньги, но никто не собирался жертвовать ради них головой. Здесь жил народ непритязательный, далекий от всяких безумств, да и сам город казался приветливым и спокойным, местом, где можно без всяких хлопот провести время, особенно чужестранцам.
Эхомбе неожиданно пришло в голову: если таков Дорон, каким должен быть Эль-Ларимар?
Путешественники переночевали на корабле. А утром Этиоль с изумлением увидел, что Хункапа Аюб несет по трапу Симну ибн Синда. Рядом мягко ступал суровый Алита. Териус и Пригет махали им с борта корабля. Станаджер нигде не было видно. Это не удивило Этиоля. Она простилась с ним еще вчера.
— Симна, что случилось? Ты не заболел? — спросил пастух.
— Заболел? — переспросил северянин. Веки у него чуть задергались, слабая беспомощная улыбка проступила на лице. — Ничего страшного, братец! — Он дрожащей рукой указал на свои ноги. — Что-то ноги перестали меня слушаться, вот и все. Немного отдохну, и они будут как новенькие.
Он закрыл глаза и почти мгновенно заснул.
Хункапа без всяких усилий снес товарища на берег, и все четверо, миновав доки, двинулись в город. Заинтригованный Эхомба попытался добиться от Аюба разъяснений по поводу непонятной хвори, поразившей Симну, хотя и подозревал, что это бесполезно. Скорее всего это была очередная уловка северянина.
— Что же с ним все-таки случилось? — допытывался он у звероподобного человека.
— Не знаю.
Лохматые, выступающие вперед, как два кустика, брови Аюба сошлись на переносице: размышления Хункапе давались с трудом.
— Друг Симна говорил сегодня мало.
Неожиданно лицо зверочеловека вспыхнуло от радости. Он что-то вспомнил и тут же выложил это Эхомбе:
— Симна говорил, что он всю ночь беседовал с капитаном об искусстве мореплавания.
— Искусст… — хотел переспросить пастух, но тут до него дошло, что это значит, и он решил промолчать. Какие бы сюрпризы ни приготовил для них Дорон, по крайней мере у его друга Симны от прибытия в этот порт останутся приятные воспоминания.
Они добрались до неширокой площади, где был фонтан, из которого горожане брали воду. Эхомба оглядел ряд лавчонок, выходящих на площадь, и заявил:
— Прежде всего нам нужен проводник. Хункапа кивком указал направление:
— Эхомба хочет идти на запад. Хункапа поведет! На запад — туда.
Алита демонстративно отвернулся.
Опираясь на копье, пастух улыбнулся своему звероподобному товарищу.
— Хорошо, Хункапа, я рад, что ты знаешь, в какой стороне запад. Но прежде чем отправиться в путь, нам надо побольше узнать о стране, по которой нам предстоит путешествовать.
В конце концов у одного из местных жителей хватило смелости остановиться и ответить на вопросы пастуха. Он направил четверку в большой дом, возле которого скопилось много повозок самых разных размеров и конструкций. Все они были оснащены парусами. В городе путникам уже довелось встречать похожие экипажи. По словам доброжелательного горожанина, почтовая станция — самое лучшее место, где можно не только выяснить, как добраться до внутренних районов страны, но и подыскать проводника.
Но все попытки узнать, как добраться до Эль-Ларимара, здесь, на почтовой станции, наталкивались на то же сбивающее с толку, а порой и насмешливо-скептическое отношение, с которым Эхомбе уже приходилось встречаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71