Это был дикий апельсин, и ветви его были усыпаны длинными колючками. Но Эхомбе не было нужды взбираться на дерево. Он поднял копье и принялся срезать наконечником апельсины. Всякий раз, когда наконечник касался черенка, до Этиоля доносился едва различимый, почти неземной звук: это дух, обитающий в наконечнике, благодарил хозяина за то, что тот использует его не только для того, чтобы нести смерть, но и для мирного дела.
Эхомба срезал апельсины с учетом того, что их надо будет делить на четверых. Разумеется, ему было отлично известно, что кошки не едят фруктов, но вместе с тем он так же хорошо знал, что Алита может обидеться, если его обделить.
Собранные плоды он сложил в килт и пошел обратно к костру. По дороге он набрал еще и грибов. Он был уже совсем рядом с лагерем, когда ему почудилось какое-то движение за стволом ближайшего дерева. В следующее мгновение Этиоль почувствовал у своего горла острое лезвие. Он резко опустил руки, и вся его добыча рассыпалась по траве. Несмотря на остроту слуха и зрения, он не видел нападавшего и не слышал его дыхания. Он даже не почувствовал его запаха — впрочем, это неудивительно, если учесть, кто напал на него. Старые кости не пахнут.
— Удивлен, мошенник, нарушивший слово?
Похожий на шипение голос показался Эхомбе знакомым. Это был тот самый скелет, с которым Этиоль вел переговоры.
— Еще как, — растерянно прошептал пастух. — Я и подумать не мог, что ты или кто-то из твоих собратьев сумеет переправиться через реку. Неужели ты способен ходить по дну?
Скелет засмеялся и прошипел ему в ухо:
— Кто говорил об этом?
— Но как же ты перебрался на этот берег?
Скелет стоял сзади вплотную к Эхомбе, и пастух не мог достать копье.
— Перелетел, разумеется. — Он глухо захихикал. — Меня перенесли скелеты драконов. Тяжеловато для них, но другого не оставалось. Птицы для этого не годятся, зато летучие мыши и драконы — как раз то, что надо. Мембраны у них сохраняются, правда, не навсегда. Но все равно понадобился целый десяток, чтобы меня перенести. Жаль, обратного пути мне уже нет. Их крылья слишком истончились и пересохли… Впрочем, не важно. Какая разница, где сложить кости: здесь или там? Это ничего не изменит.
Эхомба стоял не шевелясь.
— Выходит, — осторожно проговорил он, — ты теперь изгой и тебе никогда не удастся вернуться к Братству.
Кости задребезжали: скелет вновь засмеялся.
— Это так, только взамен я получу что-то более ценное. Месть. Ты обещал отдать свои кости Братству, на этом условии я разрешил твоим друзьям свободно уйти. А потом ты позвал свои кости назад. Обманщик!
Лезвие глубже вонзилось в кожу, и пастух почувствовал на шее теплую струйку крови.
— Я выполнил обещание, — очень вежливо возразил он. — Я, как мы и договаривались, оставил вам свой скелет. Если он предпочел мое общество вашему, это не повод обвинять меня в нарушении слова.
— Разве? Как будто ты не знал, что он найдет способ вернуться к тебе.
— Я не был уверен. Но надеялся, что это произойдет. Мне нужен мой скелет. Гораздо нужнее, чем вам.
— Через мгновение он тебе уже не понадобится.
— Братец, что?..
Держа меч обеими руками, из темноты вышел Симна ибн Синд. Рядом с ним мрачной горой возвышался Хункапа, с другой стороны угадывался силуэт Алиты.
— Не подходите! — прошипел скелет.
— Этиоль?.. — окликнул друга Симна. В следующее мгновение он заметил нож и на взгляд измерил расстояние между собой и скелетом. Слишком далеко. — Если ты зарежешь его…
— Тогда что? — глухо загоготал скелет. — Ты меня убьешь? Будь это лет сто назад, твоя угроза подействовала бы, странник, а теперь уже поздно. А когда я покончу с ним, я, может быть, возьму и твои кости. На вид у тебя интересный скелет, крепкий, устойчивый.
Симна хотел было что-то сказать, но тут раздался громкий треск, с каким обычно ломается дерево. Невольно все задрали головы. Все, кроме Эхомбы. Едва скелет отвлекся, он моментально освободился от захвата костлявой руки и бросился наземь. Посланник Братства успел взмахнуть ножом, но в следующий миг пал, сраженный упавшим с дерева толстым суком.
Еще не затих грохот рассыпавшихся костей, как друзья уже окружили пастуха. Хункапа без лишних слов поднял Эхомбу и поставил на ноги. Порез на горле кровоточил, и Этиоль возблагодарил судьбу: на полдюйма, глубже, и он распрощался бы с жизнью. Сук сломался как нельзя более вовремя.
Хункапа Аюб и левгеп вернулись в лагерь, а Симна и Эхомба остались, чтобы осмотреть упавшую ветку.
— Вот это я называю удачей, — пробормотал северянин. — А ведь ветка-то не гнилая. Термиты или древоточцы над ней тоже не успели потрудиться. Но ведь отчего-то же она сломалась! — Он бросил подозрительный взгляд на Эхомбу. — И упала точно туда, куда нужно. И что теперь я должен думать о человеке, который столько раз говорил, что он не колдун, а когда приспичило, сумел и из собственной шкуры вылезти, и ветку уронить!
— На самом деле, Симна, — ответил пастух, собирая в килт уцелевшие грибы и апельсины, — я и тогда говорил правду, и теперь говорю. Я не колдун. И я удивлен тем, что случилось, не меньше, а может, больше, чем ты.
— Ну да, конечно! — язвительно проговорил северянин. — Ты все время твердишь одно и то же! Случайно вышло, что ты очутился под деревом, случайно сук обломился и упал прямо на этого костлявого убийцу. Никакой магии, никакого колдовства! Только счастливое совпадение, ничего больше!
Эхомба выпрямился и, глядя в сторону, сказал:
— Я не могу этого объяснить. Но мне известно, что в жизни бывают минуты, когда лучше не задавать вопросов. — Он вдруг вскинул голову и принюхался. — Что-то горит.
— Наш ужин! — воскликнул Симна. Он заторопился к лагерю, на ходу бросив на Эхомбу настороженный взгляд. — Клянусь язвами Гномоста, мне кажется, я уже видел это дерево. Чушь, конечно, но все-таки…
— Да, — ответил Эхомба и, прежде чем пойти за ним, в последний раз посмотрел на огромный старый дуб.
Угорь оказался на редкость вкусным и, к радости Симны, почти не подгорел, разве что был слегка пережарен. Грибы и дикие апельсины стали отличной добавкой к основному блюду. Даже Алита, к удивлению своих товарищей-людей, попробовал того и другого.
— Я люблю знакомиться с новым, — объяснил он, выплевывая апельсиновую корку. — Но только не с такой гадостью! Пф-ф!..
Глядя на него, Эхомба подумал, что ничто на свете так хорошо не символизирует отвращение, как морда недовольного кота.
После того как Хункапа Аюб согласился отдежурить в первую смену, остальные принялись готовиться ко сну. Симна и Эхомба расстелили одеяла, левгеп нагреб большую кучу опавших листьев и сухой травы. Ложась, Эхомба осторожно прикрыл воротником рубашки рану, чтобы ожерелье, которое он носил на шее, не касалось ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Эхомба срезал апельсины с учетом того, что их надо будет делить на четверых. Разумеется, ему было отлично известно, что кошки не едят фруктов, но вместе с тем он так же хорошо знал, что Алита может обидеться, если его обделить.
Собранные плоды он сложил в килт и пошел обратно к костру. По дороге он набрал еще и грибов. Он был уже совсем рядом с лагерем, когда ему почудилось какое-то движение за стволом ближайшего дерева. В следующее мгновение Этиоль почувствовал у своего горла острое лезвие. Он резко опустил руки, и вся его добыча рассыпалась по траве. Несмотря на остроту слуха и зрения, он не видел нападавшего и не слышал его дыхания. Он даже не почувствовал его запаха — впрочем, это неудивительно, если учесть, кто напал на него. Старые кости не пахнут.
— Удивлен, мошенник, нарушивший слово?
Похожий на шипение голос показался Эхомбе знакомым. Это был тот самый скелет, с которым Этиоль вел переговоры.
— Еще как, — растерянно прошептал пастух. — Я и подумать не мог, что ты или кто-то из твоих собратьев сумеет переправиться через реку. Неужели ты способен ходить по дну?
Скелет засмеялся и прошипел ему в ухо:
— Кто говорил об этом?
— Но как же ты перебрался на этот берег?
Скелет стоял сзади вплотную к Эхомбе, и пастух не мог достать копье.
— Перелетел, разумеется. — Он глухо захихикал. — Меня перенесли скелеты драконов. Тяжеловато для них, но другого не оставалось. Птицы для этого не годятся, зато летучие мыши и драконы — как раз то, что надо. Мембраны у них сохраняются, правда, не навсегда. Но все равно понадобился целый десяток, чтобы меня перенести. Жаль, обратного пути мне уже нет. Их крылья слишком истончились и пересохли… Впрочем, не важно. Какая разница, где сложить кости: здесь или там? Это ничего не изменит.
Эхомба стоял не шевелясь.
— Выходит, — осторожно проговорил он, — ты теперь изгой и тебе никогда не удастся вернуться к Братству.
Кости задребезжали: скелет вновь засмеялся.
— Это так, только взамен я получу что-то более ценное. Месть. Ты обещал отдать свои кости Братству, на этом условии я разрешил твоим друзьям свободно уйти. А потом ты позвал свои кости назад. Обманщик!
Лезвие глубже вонзилось в кожу, и пастух почувствовал на шее теплую струйку крови.
— Я выполнил обещание, — очень вежливо возразил он. — Я, как мы и договаривались, оставил вам свой скелет. Если он предпочел мое общество вашему, это не повод обвинять меня в нарушении слова.
— Разве? Как будто ты не знал, что он найдет способ вернуться к тебе.
— Я не был уверен. Но надеялся, что это произойдет. Мне нужен мой скелет. Гораздо нужнее, чем вам.
— Через мгновение он тебе уже не понадобится.
— Братец, что?..
Держа меч обеими руками, из темноты вышел Симна ибн Синд. Рядом с ним мрачной горой возвышался Хункапа, с другой стороны угадывался силуэт Алиты.
— Не подходите! — прошипел скелет.
— Этиоль?.. — окликнул друга Симна. В следующее мгновение он заметил нож и на взгляд измерил расстояние между собой и скелетом. Слишком далеко. — Если ты зарежешь его…
— Тогда что? — глухо загоготал скелет. — Ты меня убьешь? Будь это лет сто назад, твоя угроза подействовала бы, странник, а теперь уже поздно. А когда я покончу с ним, я, может быть, возьму и твои кости. На вид у тебя интересный скелет, крепкий, устойчивый.
Симна хотел было что-то сказать, но тут раздался громкий треск, с каким обычно ломается дерево. Невольно все задрали головы. Все, кроме Эхомбы. Едва скелет отвлекся, он моментально освободился от захвата костлявой руки и бросился наземь. Посланник Братства успел взмахнуть ножом, но в следующий миг пал, сраженный упавшим с дерева толстым суком.
Еще не затих грохот рассыпавшихся костей, как друзья уже окружили пастуха. Хункапа без лишних слов поднял Эхомбу и поставил на ноги. Порез на горле кровоточил, и Этиоль возблагодарил судьбу: на полдюйма, глубже, и он распрощался бы с жизнью. Сук сломался как нельзя более вовремя.
Хункапа Аюб и левгеп вернулись в лагерь, а Симна и Эхомба остались, чтобы осмотреть упавшую ветку.
— Вот это я называю удачей, — пробормотал северянин. — А ведь ветка-то не гнилая. Термиты или древоточцы над ней тоже не успели потрудиться. Но ведь отчего-то же она сломалась! — Он бросил подозрительный взгляд на Эхомбу. — И упала точно туда, куда нужно. И что теперь я должен думать о человеке, который столько раз говорил, что он не колдун, а когда приспичило, сумел и из собственной шкуры вылезти, и ветку уронить!
— На самом деле, Симна, — ответил пастух, собирая в килт уцелевшие грибы и апельсины, — я и тогда говорил правду, и теперь говорю. Я не колдун. И я удивлен тем, что случилось, не меньше, а может, больше, чем ты.
— Ну да, конечно! — язвительно проговорил северянин. — Ты все время твердишь одно и то же! Случайно вышло, что ты очутился под деревом, случайно сук обломился и упал прямо на этого костлявого убийцу. Никакой магии, никакого колдовства! Только счастливое совпадение, ничего больше!
Эхомба выпрямился и, глядя в сторону, сказал:
— Я не могу этого объяснить. Но мне известно, что в жизни бывают минуты, когда лучше не задавать вопросов. — Он вдруг вскинул голову и принюхался. — Что-то горит.
— Наш ужин! — воскликнул Симна. Он заторопился к лагерю, на ходу бросив на Эхомбу настороженный взгляд. — Клянусь язвами Гномоста, мне кажется, я уже видел это дерево. Чушь, конечно, но все-таки…
— Да, — ответил Эхомба и, прежде чем пойти за ним, в последний раз посмотрел на огромный старый дуб.
Угорь оказался на редкость вкусным и, к радости Симны, почти не подгорел, разве что был слегка пережарен. Грибы и дикие апельсины стали отличной добавкой к основному блюду. Даже Алита, к удивлению своих товарищей-людей, попробовал того и другого.
— Я люблю знакомиться с новым, — объяснил он, выплевывая апельсиновую корку. — Но только не с такой гадостью! Пф-ф!..
Глядя на него, Эхомба подумал, что ничто на свете так хорошо не символизирует отвращение, как морда недовольного кота.
После того как Хункапа Аюб согласился отдежурить в первую смену, остальные принялись готовиться ко сну. Симна и Эхомба расстелили одеяла, левгеп нагреб большую кучу опавших листьев и сухой травы. Ложась, Эхомба осторожно прикрыл воротником рубашки рану, чтобы ожерелье, которое он носил на шее, не касалось ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71