переключи эти
машины. Ты доведешь нас до головной боли.
- Извини, дядя Гус. - Он выдернул правую руку из перчатки и положил
пальцы на одну из панелей управления. Сияние утихло. Теперь свет исходил
откуда-то со стороны, куда ни один из них не смотрел, и стал значительно
более ярким, поскольку количество источников света резко сократилось. Свет
приятно струился сквозь стены. Стивенс попытался увидеть источник мягкого
света, но задача оказалась сложной, ведь конструкция была рассчитана на
то, чтобы быть невидимой. Он обнаружил, что может уследить за источником
света поворачивая глаза без движения головой. Светом управляло движение
головы; движение глазного яблока выходило за пределы возможностей системы.
- Итак, мистер Стивенс, находите ли вы мой дом интересным? - Уолдо
улыбался ему с легким высокомерием.
- О, - очень! Очень! Я думаю, что это самое замечательное место, в
котором я побывал.
- И что же вы нашли здесь замечательного?
- Ну - я думаю, отсутствие определенной ориентации. Это и еще
удивительные технические новинки. Я полагаю, что выгляжу как земной
увалень, но я продолжаю надеяться увидеть под ногами пол и потолок над
головой.
- Это только вопрос функционального дизайна, мистер Стивенс; условия
моей жизни уникальны, а потому и мой дом уникален. Новинки, о которых вы
говорите, это в основном отбрасывание ненужных частей и дополнение новыми
удобствами.
- Сказать по правде, наиболее интересной мне показалось из всего
увиденного отнюдь не какая-нибудь часть вашего дома.
- В самом деле? Что же это, скажите, прошу вас?
- Ваша собака, Бальдур. - При упоминании его имени, пес огляделся. -
Я никогда прежде не видел собаки, умеющей вести себя в свободном полете.
Уолдо улыбнулся; его улыбка впервые показалась доброй и теплой. - Да,
Бальдур настоящий акробат. Он попал сюда еще щенком. - Он вытянул руку и
потрепал уши собаки, моментально показав свою крайнюю слабость тем, что
сила жеста была явно несоразмерима с размером животного. Движения пальцев
были вялыми и едва достаточными, чтобы пошевелить жесткую шерсть и качнуть
большие уши. Но он казался ничего не подозревающим, даже беспечным,
несмотря на такое саморазоблачение. Повернувшись к Стивенсу, он добавил, -
но если вас заинтересовал Бальдур, вы должны увидеть Ариэля.
- Ариэля?
Вместо ответа Уолдо прикоснулся к клавиатуре речевого генератора,
произведя мелодичный свист в три ноты. У верхней "стены" комнаты раздался
шелест; к ним устремилась маленькая желтая капля - канарейка. Она летела
по воздуху со сложенными крыльями, на манер пули. В футе или около того от
Уолдо она расправила крылья, захватывая воздух, несколько раз взмахнула
ими, распушив хвост, и полностью остановилась, повиснув в воздухе со
сложенными крыльями. Возможно, она остановилась не полностью, так как она
медленно дрейфовала, пока не оказалась в дюйме от плеча Уолдо, там она
вытянула лапки и вцепилась когтями в майку.
Уолдо поднял руку и коснулся ее пальцем. Она чистила перья. - Ни одна
пойманная на Земле птица не сможет летать таким образом, - заявил он. - Я
знаю. Я потерял полдюжины птиц, прежде, чем убедился, что они неспособны к
приспособлению. Слишком много таламуса.
- Что с ними случилось?
- У человека это называлось бы острым психозом беспокойства. Они
пытались летать; их собственный основной навык вел их к катастрофе.
Естественно, все что они делают - неправильно, и они этого не понимают.
Потом они перестают делать попытки, немного позже они умирают. Поэтически
можно сказать, от разбитого сердца.
Он тонко ухмыльнулся. - Но Ариэль - гений среди птиц. Сюда он приехал
еще в яйце; без всякой помощи он изобрел новую школу полета. Он вытянул
палец, предлагая птице новую жердочку, та приняла ее.
- Достаточно, Ариэль. Лети домой.
Птица начала Песню Колокольчика из "Лакме".
Он мягко встряхнул ее. - Нет, Ариэль. Лети спать.
Канарейка подняла лапки с пальца, проплыла секунду по воздуху, потом
секунду или две бешено помахала крыльями, задавая направление и начальную
скорость полета, и пулей улетела туда, откуда появилась, со сложенными
крыльями и поджатыми лапками.
- У Джимми было что-то, о чем он хотел с тобой поговорить, - начал
Граймс.
Стивенс решил, что договориться с сытым Уолдо будет проще, чем с
голодным. Кроме того, его собственный средний отсек подсказывал, что с
удовольствием бы поборолся с одной - двумя калориями.
- Да, есть.
- Превосходно. - Им подали обед.
Стивенс никогда не мог решить, готовил ли Уолдо пищу с помощью своих
многочисленных тезок, или же где-то за пределами видимого слуги делали
свое дело. При современных методах приготовления пищи, Уолдо мог сделать
это сам; он, Стивенс, легко с этим справлялся, так же и Гус. Но мысленно
он отметил, спросить при первой возможности у Дока Граймса, какой
постоянный штат жил у Уолдо, если таковой вообще имелся. Он так никогда и
не вспомнил об этом.
Обед прибыл в небольшой коробке для пищи, доставленный прямо к ним по
длинной телескопической пневматической трубе. Он остановился с легким
вздохом и занял свое место. Стивенс уделил мало внимания самой пище - он
знал, что она была вкусной и подходящей - так его заинтересовали посуда и
способы сервировки. Уолдо подвесил перед собой стейк, и отрезал от него
кусочки хирургическими ножницами и отправлял их в рот с помощью изящных
щипчиков. Пережевывание было для него тяжелой работой.
- Теперь невозможно достать хороший стейк, - заметил он. - Этот
жестковат. Бог знает, почему. - Я достаточно плачу - и достаточно жалуюсь.
Стивенс не ответил. Он подумал, что его порция стейка была слишком
размягчена - почти распадалась на части. Он разделывался со стейком с
помощью ножа и вилки, хотя нож был излишним. Оказалось, что Уолдо не
ожидал, чтобы его гости использовали его предположительно лучшие способы и
принадлежности. Стивенс ел с тарелки, пристегнутой к его бедру, создав
опору для нее, по примеру Граймса усевшись на корточки. Сама тарелка была
изобретательно оснащена острыми маленькими зубцами на верхней стороне.
Жидкости подавались в маленьких мягких оболочках с клапанами. Это
вызывало мысль о детских пластиковых бутылках с соской.
Клеть для пищи забрала столовые приборы с начальным вздохом. - -
Будете курить, сэр?
- Спасибо, - он увидел то, чем и должна была быть пепельница для
невесомости: длинная трубка с приемником в виде колокола на конце. Легкая
тяга в трубке, и брошенный в колокол пепел исчезал из виду и из мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
машины. Ты доведешь нас до головной боли.
- Извини, дядя Гус. - Он выдернул правую руку из перчатки и положил
пальцы на одну из панелей управления. Сияние утихло. Теперь свет исходил
откуда-то со стороны, куда ни один из них не смотрел, и стал значительно
более ярким, поскольку количество источников света резко сократилось. Свет
приятно струился сквозь стены. Стивенс попытался увидеть источник мягкого
света, но задача оказалась сложной, ведь конструкция была рассчитана на
то, чтобы быть невидимой. Он обнаружил, что может уследить за источником
света поворачивая глаза без движения головой. Светом управляло движение
головы; движение глазного яблока выходило за пределы возможностей системы.
- Итак, мистер Стивенс, находите ли вы мой дом интересным? - Уолдо
улыбался ему с легким высокомерием.
- О, - очень! Очень! Я думаю, что это самое замечательное место, в
котором я побывал.
- И что же вы нашли здесь замечательного?
- Ну - я думаю, отсутствие определенной ориентации. Это и еще
удивительные технические новинки. Я полагаю, что выгляжу как земной
увалень, но я продолжаю надеяться увидеть под ногами пол и потолок над
головой.
- Это только вопрос функционального дизайна, мистер Стивенс; условия
моей жизни уникальны, а потому и мой дом уникален. Новинки, о которых вы
говорите, это в основном отбрасывание ненужных частей и дополнение новыми
удобствами.
- Сказать по правде, наиболее интересной мне показалось из всего
увиденного отнюдь не какая-нибудь часть вашего дома.
- В самом деле? Что же это, скажите, прошу вас?
- Ваша собака, Бальдур. - При упоминании его имени, пес огляделся. -
Я никогда прежде не видел собаки, умеющей вести себя в свободном полете.
Уолдо улыбнулся; его улыбка впервые показалась доброй и теплой. - Да,
Бальдур настоящий акробат. Он попал сюда еще щенком. - Он вытянул руку и
потрепал уши собаки, моментально показав свою крайнюю слабость тем, что
сила жеста была явно несоразмерима с размером животного. Движения пальцев
были вялыми и едва достаточными, чтобы пошевелить жесткую шерсть и качнуть
большие уши. Но он казался ничего не подозревающим, даже беспечным,
несмотря на такое саморазоблачение. Повернувшись к Стивенсу, он добавил, -
но если вас заинтересовал Бальдур, вы должны увидеть Ариэля.
- Ариэля?
Вместо ответа Уолдо прикоснулся к клавиатуре речевого генератора,
произведя мелодичный свист в три ноты. У верхней "стены" комнаты раздался
шелест; к ним устремилась маленькая желтая капля - канарейка. Она летела
по воздуху со сложенными крыльями, на манер пули. В футе или около того от
Уолдо она расправила крылья, захватывая воздух, несколько раз взмахнула
ими, распушив хвост, и полностью остановилась, повиснув в воздухе со
сложенными крыльями. Возможно, она остановилась не полностью, так как она
медленно дрейфовала, пока не оказалась в дюйме от плеча Уолдо, там она
вытянула лапки и вцепилась когтями в майку.
Уолдо поднял руку и коснулся ее пальцем. Она чистила перья. - Ни одна
пойманная на Земле птица не сможет летать таким образом, - заявил он. - Я
знаю. Я потерял полдюжины птиц, прежде, чем убедился, что они неспособны к
приспособлению. Слишком много таламуса.
- Что с ними случилось?
- У человека это называлось бы острым психозом беспокойства. Они
пытались летать; их собственный основной навык вел их к катастрофе.
Естественно, все что они делают - неправильно, и они этого не понимают.
Потом они перестают делать попытки, немного позже они умирают. Поэтически
можно сказать, от разбитого сердца.
Он тонко ухмыльнулся. - Но Ариэль - гений среди птиц. Сюда он приехал
еще в яйце; без всякой помощи он изобрел новую школу полета. Он вытянул
палец, предлагая птице новую жердочку, та приняла ее.
- Достаточно, Ариэль. Лети домой.
Птица начала Песню Колокольчика из "Лакме".
Он мягко встряхнул ее. - Нет, Ариэль. Лети спать.
Канарейка подняла лапки с пальца, проплыла секунду по воздуху, потом
секунду или две бешено помахала крыльями, задавая направление и начальную
скорость полета, и пулей улетела туда, откуда появилась, со сложенными
крыльями и поджатыми лапками.
- У Джимми было что-то, о чем он хотел с тобой поговорить, - начал
Граймс.
Стивенс решил, что договориться с сытым Уолдо будет проще, чем с
голодным. Кроме того, его собственный средний отсек подсказывал, что с
удовольствием бы поборолся с одной - двумя калориями.
- Да, есть.
- Превосходно. - Им подали обед.
Стивенс никогда не мог решить, готовил ли Уолдо пищу с помощью своих
многочисленных тезок, или же где-то за пределами видимого слуги делали
свое дело. При современных методах приготовления пищи, Уолдо мог сделать
это сам; он, Стивенс, легко с этим справлялся, так же и Гус. Но мысленно
он отметил, спросить при первой возможности у Дока Граймса, какой
постоянный штат жил у Уолдо, если таковой вообще имелся. Он так никогда и
не вспомнил об этом.
Обед прибыл в небольшой коробке для пищи, доставленный прямо к ним по
длинной телескопической пневматической трубе. Он остановился с легким
вздохом и занял свое место. Стивенс уделил мало внимания самой пище - он
знал, что она была вкусной и подходящей - так его заинтересовали посуда и
способы сервировки. Уолдо подвесил перед собой стейк, и отрезал от него
кусочки хирургическими ножницами и отправлял их в рот с помощью изящных
щипчиков. Пережевывание было для него тяжелой работой.
- Теперь невозможно достать хороший стейк, - заметил он. - Этот
жестковат. Бог знает, почему. - Я достаточно плачу - и достаточно жалуюсь.
Стивенс не ответил. Он подумал, что его порция стейка была слишком
размягчена - почти распадалась на части. Он разделывался со стейком с
помощью ножа и вилки, хотя нож был излишним. Оказалось, что Уолдо не
ожидал, чтобы его гости использовали его предположительно лучшие способы и
принадлежности. Стивенс ел с тарелки, пристегнутой к его бедру, создав
опору для нее, по примеру Граймса усевшись на корточки. Сама тарелка была
изобретательно оснащена острыми маленькими зубцами на верхней стороне.
Жидкости подавались в маленьких мягких оболочках с клапанами. Это
вызывало мысль о детских пластиковых бутылках с соской.
Клеть для пищи забрала столовые приборы с начальным вздохом. - -
Будете курить, сэр?
- Спасибо, - он увидел то, чем и должна была быть пепельница для
невесомости: длинная трубка с приемником в виде колокола на конце. Легкая
тяга в трубке, и брошенный в колокол пепел исчезал из виду и из мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33