- О деле... - снова заговорил Граймс. - Джимми является главным
инженером Северо-Американской Энерго-Воздушной Компании.
- Что? - Уолдо напрягся, стал суровым; его грудь поднималась и
опадала. Он совершенно не замечал Стивенса.
- Дядя Гус, ты хочешь сказать, что ты ввел официальное лицо из этой
компании в этот дом?
- Не злись. Расслабься. Черт возьми, я же говорил тебе не делать
ничего, что бы подняло твое кровяное давление.
Граймс пододвинулся к хозяину дома и взял его за запястье старомодным
жестом врача, считающего пульс.
- Дыши спокойнее. Что ты пытаешься сделать? Продолжаешь кислородные
попойки?
Уолдо пытался высвободить руку. Это был довольно жалкий жест; старик
был раз в десять его сильнее. - Дядя Гус, ты...
- Замолчи!
Все трое несколько минут сохраняли молчание, неудобное по крайней
мере для двоих. Граймса это, казалось, не задевало.
- Ну вот, - сказал он наконец. - Так лучше. Теперь сохраняй
спокойствие и слушай меня. Джимми хороший парень, и он никогда ничего тебе
не сделал. И он вел себя прилично, пока находился здесь. У тебя нет права
быть грубым с ним, независимо от того, на кого он работает. По сути дела,
ты должен перед ним извиниться.
- Ох, в самом деле, Док, - запротестовал Стивенс. Я боюсь, что я
попал сюда под ложным предлогом. Я сожалею, мистер Джонс. Я не хотел,
чтобы так получилось. Я пытался объяснить, когда мы прибыли.
Было трудно что-либо прочитать по лицу Уолдо. Он очевидно изо всех
сил пытался владеть собой. - Это не совсем так, мистер Стивенс. Извините,
что я дал себе вспылить. Совершенно верно, что я не должен был переносить
на вас свое предубеждение против ваших нанимателей... хотя, видит Бог, у
меня нет к ним любви.
- Я знаю это. Тем не менее я огорчен, что слышу об этом от вас.
- Вы понимаете, меня обманули. Обманули - с помощью такого грозного
полузаконного крючкотворства, что...
- Полегче, Уолдо!
- Извините, дядя Гус, - он продолжал немного визгливым голосом. - -
Вы слышали о так называемых патентах Хэтауэя?
- Да, конечно.
- "Так называемые" - это еще мягко сказано. Этот человек был обычным
механиком. Эти патенты - мои.
Версия Уолдо, как он представил ее, была достаточно основана на
фактах, Стивенс чувствовал это, но была пристрастна и нерассудительна.
Возможно Хэтауэй и работал, как утверждал Уолдо, обычным слугой - наемным
ремесленником, но это ничем не доказывалось, не было ни контракта, ни
каких либо других бумаг. Этот человек зарегистрировал несколько патентов,
единственных, которые он когда-либо подавал, и предположительно Уолдовских
по своему остроумию. После этого Хэтауэй вскоре умер, и его наследники
через своих адвокатов продали патенты фирме, которая прежде торговалась с
Хэтауэем.
Уолдо настаивал, что эта фирма подсунула ему Хэтауэя, чтобы украсть у
него патенты, заставила его для этого наняться к Уолдо. Но эта фирма
прекратила существование; ее имущество перешло к Северо-Американской
Энерго-Воздушной. САЭВ предложила соглашение, Уолдо предпочел судебное
разбирательство. Решение суда оказалось не в его пользу.
Даже если Уолдо был прав, Стивенс не видел никаких способов, которыми
директора САЭВ могли бы на законном основании помочь ему. Руководители
корпорации являются попечителями чужих денег; если бы директора СЭВА
попытались отдать собственность, признанную судом принадлежащей
корпорации, то любой акционер мог бы запретить им это делать, или же
взыскать с них лично за это действие.
По крайней мере, так представлялось Стивенсу. Он не был адвокатом,
отмечал он про себя. Важным было то, что ему нужны были услуги Уолдо, в то
время как Уолдо испытывал острое недоброжелательство к фирме, на которую
он работал.
Ему приходилось признать, что не было похоже, чтобы присутствия Дока
Граймса было достаточно, чтобы проделать такой трюк. - Все это происходило
до меня, - начал он, - и, естественно я очень мало знаю об этом. Мне очень
жаль, что это произошло. Мне очень неудобно, но именно сейчас я оказался в
таком положении, что мне в самом деле крайне необходима ваша помощь.
Уолдо не казался таким рассерженным таким поворотом дела. - Итак? О
чем идет речь?
Стивенс достаточно подробно объяснил ему проблемы, возникшие у него с
приемником де Кальба. Уолдо внимательно слушал. Когда Стивенс закончил, он
сказал: - Да, это почти та же история, которую пришлось рассказать мистеру
Глизону. Конечно, как технический специалист, вы представили куда более
связную картину, чем та, которую мог дать этот финансовый махинатор. Но
почему вы пришли ко мне? Я не специализируюсь в радиационной технике и не
имею дипломов институтов мистики.
- Я пришел к вам, - серьезно сказал Стивенс, - по той же причине, по
какой все приходят к вам, когда всерьез упираются в какую-либо инженерную
проблему. Насколько мне известно, за вами непобитый рекорд решения любой
задачи, за которую вам приходилось браться. Ваш рекорд напоминает мне о
другом человеке...
- О ком? - тон Уолдо был неожиданно резким.
- Об Эдисоне. Он тоже не был обвешан дипломами, но в свое время решал
все сложные задачи.
- О, Эдисон... Я думал, вы говорите о ком-то из современников.
Несомненно, что он был хорош в свое время, - добавил он с явно выраженным
великодушием.
- Я не сравнивал его с вами. Я просто вспомнил, что Эдисон был
известен тем, что предпочитал сложные задачи простым. То же самое я слышал
и о вас, у меня были надежды, что эта проблема достаточно сложна, чтобы
заинтересовать вас.
- Она довольно интересна, - признал Уолдо. - Несколько не мое
направление, но интересно. Должен сказать, однако, что я удивлен тем, что
вы, руководитель Северо-Американской Энерго-Воздушной столь высокого
мнения о моих талантах. Можно было бы предположить, что если мнение это
искреннее, то было бы несложно убедить вашу фирму в моем бесспорном
авторстве в случае с так называемыми патентами Хэтауэя.
В самом деле, думал Стивенс, совершенно невозможный человек. Ум как у
ласки. Вслух он сказал:
- Я полагаю, что это дело рассматривалось коммерческим руководством и
юридическими службами. Они вряд ли смогли бы отличить рядовую технику от
вдохновенной разработки.
Ответ, кажется, успокоил Уолдо. Он спросил:
- А что ваши собственные исследовательские службы говорят о проблеме?
Стивенс скривился.
- Ничего существенного. Доктор Рэмбью, кажется, не верит
по-настоящему в данные, которые я ему даю. Он говорит, что это невозможно,
но это его расстраивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33