Там Элан заколебался, в нерешительности оглядывая длинное высокое помещение, одна стена которого была целиком занята канцелярскими шкафами, отгороженными от остального пространства стойкой полированного дерева. Приблизившись к ней, он открыл портфель и достал стопочку документов, поймав себя на том, что ладони у него прямо-таки взмокли.
Единственный сейчас обитатель регистратуры, старенький клерк двинулся ему навстречу. Это был крошечный, похожий на гномика человечек, сгорбленный так, словно годы близости к закону легли ему на плечи тяжким бременем. Он вежливо поинтересовался:
— Слушаю вас, мистер?..
— Мэйтлэнд, — представился Элан. Он передал клерку приготовленную пачку бумаг. — Я бы попросил вас зарегистрировать эти документы и проводить меня к судье.
Клерк терпеливо объяснил:
— Судьи начинают разбирательства в десять тридцать утра, и на сегодня список для приема закрыт, мистер Мэйтлэнд.
— Прошу меня извинить, — Элан показал на врученные клерку документы, — но дело касается свободы субъекта. Полагаю, я вправе ожидать, что оно будет рассмотрено немедленно.
По этому пункту как минимум он чувствовал себя в полной уверенности. Там, где речь шла о свободе человека и необоснованном его задержании, закон не терпел промедления, так что в случае необходимости судью могли бы поднять с постели даже среди ночи.
Клерк достал из футляра пенсне, аккуратно приладил его на носу и склонился к бумагам. На лице его не отразилось ни малейшего любопытства, словно ничто уже удивить его не могло. Через минуту он поднял голову.
— Прошу прощения, мистер Мэйтлэнд. Вы, конечно, совершенно правы, — он потянул к себе толстенную книгу в кожаном переплете. — Не каждый день доводится сталкиваться с ходатайством по поводу хабеас корпус.
Закончив регистрировать бумаги, клерк снял с крючка черную мантию и накинул ее себе на плечи.
— Пройдемте сюда, пожалуйста, — предложил он Элану.
Клерк повел его из регистратуры вдоль обшитого деревом коридора, через двустворчатые двери в вестибюль здания суда, откуда широкая каменная лестница вела на второй этаж. В здании стояла тишина, и только их шаги разносились звонким эхом. К этому времени большинство судебных заседаний уже закончилось, и часть светильников была погашена.
По мере того как они медленно поднимались по лестнице, целеустремленно преодолевая одну ступень за другой, Элана охватывали непривычная ему нервозность и робость. Он едва подавил в себе детский порыв повернуться и дать деру. Когда он предварительно обдумывал аргументы, которые намеревался выдвинуть в суде, они представлялись вполне убедительными, хотя некоторые юридические обоснования и можно было назвать шаткими. Но сейчас неожиданно даже для него самого вся тщательно выстроенная конструкция его дела стала выглядеть дилетантской и наивной. Не обрек ли он себя на роль дурачка в августейшем присутствии члена Верховного суда? А если так, какие последствия ему грозят? С судьями подобные шутки плохи, особенно если от них требуют специального слушания без достаточных на то оснований.
Сейчас он пожалел, что не выбрал для своего визита другого времени — утром или в первой половине дня, когда суд занят делами. Возможно, присутствие других людей и придало бы ему уверенности. Но ведь он сам тщательно рассчитал время, стремясь не привлекать к себе внимания и избежать дальнейшей шумихи, которая на данной стадии могла лишь повредить. Элан надеялся, что к моменту его прихода большинство судебных репортеров уже разойдется, а тем газетчикам, что несколько раз звонили ему сегодня, он даже не намекнул, что собирается предпринять.
— Сегодня рассмотрением дел в кабинете занимается судья Уиллис, — сообщил ему клерк. — Вы его знаете, мистер Мэйтлэнд?
— Слышал его имя, но только и всего, — ответил Элан. Ему было известно, что состав судей, назначенных рассматривать дела в кабинете, регулярно меняется с тем, чтобы каждый член Верховного суда по очереди отбыл эту повинность, помимо ведения обычных судебных заседаний. Поэтому, какой именно судья тебе попадется, зависело только от случая.
Клерк хотел было еще что-то добавить, но, видимо, передумал. Тогда Элан спросил сам:
— Вы что-то собирались мне сказать?
— Всего лишь для вашего сведения, сэр, если не сочтете меня слишком бесцеремонным.
— Пожалуйста, я слушаю вас.
Они вышли на лестничную площадку и повернули в полутемный коридор.
— Вот что, мистер Мэйтлэнд, — клерк заговорщически понизил голос, — его честь очень приятный и обходительный джентльмен. Но он весьма щепетилен во всем, что касается процедуры, и не терпит, когда его перебивают. Вы можете излагать свои доводы так долго, сколько вам угодно, и он выслушает вас до конца. Однако, как только начнет говорить он, не перебивайте его, даже вопросами, пока он не закончит. В противном случае его честь очень разгневается.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Мэйтлэнд. — Запомню ваш совет.
Остановившись у тяжелой двери с табличкой “Посторонним вход воспрещен”, клерк осторожно стукнул в нее два раза и, вслушиваясь, настороженно склонил голову. Из-за двери прозвучало едва слышное “Войдите!”, и клерк распахнул створку, жестом приглашая Элана в кабинет.
Элан увидел перед собой просторную комнату, обшитую деревянными панелями, с выложенным кафельными плитками камином, пол под ногами пружинил пушистым ковром. Перед камином стоял электрический обогреватель с двумя включенными спиралями. Центр комнаты занимал дубовый стол, заваленный папками и книгами, позади него, ближе к стене, находился еще один стол, на котором также грудились стопы книг и бумаг. Коричневые плющевые шторы на окнах были раздвинуты, впуская в комнату закатные сумерки, расцвеченные оживающим миганием огней города и побережья. В самом кабинете горела одна лишь настольная лампа, отбрасывавшая резко очерченный круг света. В полумраке за этим пятном неясно виднелась очень прямая худощавая фигура человека, надевавшего пальто и шляпу и, по всей видимости, уже готового уйти.
— Милорд, — робко произнес клерк, — у мистера Мэйтлэнда ходатайство, касающееся хабеас корпус.
— Вот как, — реакция хозяина кабинета была весьма скупой и неприветливой. Под выжидательными взглядами клерка и Элана судья Стэнли Уиллис неторопливо снял пальто и шляпу и аккуратно повесил их на стоявшую позади него вешалку. Затем, вступив в круг света у стола и усевшись в кресло, он отрывисто распорядился:
— Подойдите сюда, мистер Мэйтлэнд.
Судье, прикинул Элан, лет шестьдесят, может быть, шестьдесят два. Седовласый, довольно хрупкого сложения, но с широкими костлявыми плечами, он держался очень прямо, что помогало ему выглядеть выше ростом, чем на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132