После того как передадут материал для телевидения, сателлит передаст и этот репортаж Партриджа в Нью-Йорк.
Глава 3
Отдел новостей Си-би-эй в Нью-Йорке помещался в простом, неприметном восьмиэтажном кирпичном доме на Восточной стороне Манхэттена. От находившейся здесь раньше мебельной фабрики осталась лишь коробка, внутренность же ее многократно переделывалась и перестраивалась различными подрядчиками. В результате получился лабиринт из коридоров, в которых посетители без сопровождающего легко могли заблудиться.
Несмотря на внешне неприглядный вид, здание это хранило в своих стенах поистине феерическое богатство – сложнейшую электронику, значительная часть которой находилась там, где властвовали техники, двумя этажами ниже уровня земли; называлось это место частенько Катакомбами. И среди многообразия выполнявшихся здесь функций был один важнейший отдел с прозаическим названием “Однодюймовка”.
Все материалы от групп Си-би-эй со всего света поступали в “Однодюймовку” через сателлит, а иногда по наземной связи. А оттуда все окончательно обработанные записи новостей шли в аппаратную и снова через сателлит – к зрителям.
Работа в “Однодюймовке” требовала огромного напряжения всей нервной системы, невероятных усилий, умения мгновенно принимать решения и тотчас давать указания – особенно перед выходом в эфир и во время передачи “Вечерних новостей на всю страну”.
В это время человек сторонний, заглянувший в помещение, мог решить, что там царит полнейший бедлам. Впечатление это усугублялось тем, что в комнате всегда был полумрак, необходимый, чтобы видеть изображение на целом лесе телеэкранов.
На самом же деле работа в “Однодюймовке” идет гладко, быстро и умело. Ошибки здесь – это гибель. И они редко случаются.
Главное происходит на полдюжине магнитофонов с большими мудреными бобинами, установленных на консолях с телемониторами над ними; эти записывающие аппараты заряжены однодюймовой магнитной лентой, сверхпрочной и высочайшего качества. У каждой консоли сидит опытный монтажер, который принимает материал, монтирует его и быстро передает куда нужно. Монтажеры – люди более зрелого возраста, чем остальные работники в этом здании, – выглядят весьма своеобразно: они намеренно небрежно одеваются и шумно ведут себя. По этой причине один комментатор назвал их как-то “телепилотами-истребителями”.
Каждый рабочий день, приблизительно за час до начала передачи “Вечерних новостей на всю страну”, старший выпускающий спускается со своего места за “подковой” на пять этажей и командует в “Однодюймовке” монтажерами. Там, громко отдавая указания и размахивая, точно дирижер, руками, он просматривает материал для текущего выпуска “Вечерних новостей” и в случае необходимости дает указание еще раз его отредактировать, а также держит своих коллег за “подковой” в курсе того, что уже поступило и как на первый взгляд это выглядит.
Такое впечатление, что материалы поступают сюда всегда в спешке и с опозданием. Так уж повелось, что выпускающие, корреспонденты и редакторы работают над пленкой, отполировывая свои куски до последней минуты, а потому большая часть передачи поступает в “Однодюймовку” в течение получаса, предшествующего эфиру, или даже когда передача уже началась. Бывали случаи, когда первая половина сообщения уже передавалась с одного аппарата в эфир, а вторая еще только наматывалась на бобину другого. В такие минуты вспотевшие, нервничающие монтажеры до предела напрягали все свое умение.
Старшим выпускающим тут частенько был Уилл Казазис, родившийся в Бруклине в весьма эмоциональном греческом семействе, от которого он и унаследовал эту черту. Однако его эмоциональность, похоже, вполне соответствовала своеобразию выполняемой работы; при этом, несмотря на такое свойство характера, Казазис никогда не терял самообладания. В этот день именно он получил через сателлит передачу Риты Эбрамс из аэропорта Форт-Уорт – сначала “грязные” и наспех сделанные “картинки” Минь Ван Каня, затем “звуковую дорожку” Гарри Партриджа и его изображение крупным планом.
Было 18.48 – оставалось десять минут до начала “Новостей”. В эфире шла реклама.
Казазис бросил монтажеру, принявшему материал:
– Живо склей. Используй всю звуковую дорожку Партриджа и наложи самые лучшие “картинки”. Я тебе доверяю. А ну, давай, давай, давай!
Сам же Казазис уже послал на “подкову” помощника с сообщением о том, что из Далласа начал поступать материал. И сейчас же Чак Инсен, находившийся в аппаратной, спросил по телефону:
– Как материал? Казазис ответил:
– Фантастика! Роскошь! То, чего и следовало ожидать от Гарри и Миня.
Зная, что у него нет времени самому просмотреть материал, и доверяя Казазису, Инсен решил:
– Даем в эфир сразу после рекламы. Будь наготове. До эфира оставалось меньше минуты, монтажер, обливаясь потом, несмотря на кондиционер, продолжал склеивать материал, соединяя воедино комментарии, зрительный и звуковой ряды.
Приказ Инсена был передан и ведущему, а также сидевшему рядом с ним текстовику. Сводка была уже готова, и текстовик передал листок Кроуфорду Слоуну, который, пробежав его глазами, быстро изменил одно-два слова. А через мгновение на “экране-подсказке” вместо начальных слов следующего сюжета перед ведущим появился текст о событии в далласском аэропорту. В студии, где заканчивался выпуск рекламы, режиссер начал отсчет:
– Десять секунд.., пять.., четыре.., две…
Вот он махнул рукой, и Слоун начал:
"В начале этой передачи мы уже сообщали, что неподалеку от Далласа в воздухе произошло столкновение между аэробусом компании “Маскигон” и частным самолетом. Частный самолет разбился. В живых не осталось никого. А горящий аэробус совершил аварийную посадку в далласском аэропорту Форт-Уорт несколько минут назад; есть тяжело пострадавшие. На месте события находится наш корреспондент Гарри Партридж, и он только что прислал нам свой горящий репортаж”.
В “Однодюймовке” лихорадочная склейка материала завершилась всего за несколько секунд до эфира. И теперь на мониторах по всему зданию и на миллионах телеэкранов на Востоке и Среднем Западе Соединенных Штатов, а также в Канаде появилась драматическая “картинка” приближающегося горящего аэробуса, и послышался голос Партриджа:
«В давно отгремевшей войне пилоты называли это “посадкой с молитвой на одно крыло”…»
Этот репортаж вместе с “картинками” и составил первый блок “Вечерних новостей на всю страну”.
Сразу за первым блоком пойдет второй. Так всегда бывало, и он передавался на Восточном побережье телестанциями, не успевшими принять первый блок, широко принимался на Среднем Западе и большинством станций Западного побережья, которые запишут второй блок и позже передадут его в эфир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Глава 3
Отдел новостей Си-би-эй в Нью-Йорке помещался в простом, неприметном восьмиэтажном кирпичном доме на Восточной стороне Манхэттена. От находившейся здесь раньше мебельной фабрики осталась лишь коробка, внутренность же ее многократно переделывалась и перестраивалась различными подрядчиками. В результате получился лабиринт из коридоров, в которых посетители без сопровождающего легко могли заблудиться.
Несмотря на внешне неприглядный вид, здание это хранило в своих стенах поистине феерическое богатство – сложнейшую электронику, значительная часть которой находилась там, где властвовали техники, двумя этажами ниже уровня земли; называлось это место частенько Катакомбами. И среди многообразия выполнявшихся здесь функций был один важнейший отдел с прозаическим названием “Однодюймовка”.
Все материалы от групп Си-би-эй со всего света поступали в “Однодюймовку” через сателлит, а иногда по наземной связи. А оттуда все окончательно обработанные записи новостей шли в аппаратную и снова через сателлит – к зрителям.
Работа в “Однодюймовке” требовала огромного напряжения всей нервной системы, невероятных усилий, умения мгновенно принимать решения и тотчас давать указания – особенно перед выходом в эфир и во время передачи “Вечерних новостей на всю страну”.
В это время человек сторонний, заглянувший в помещение, мог решить, что там царит полнейший бедлам. Впечатление это усугублялось тем, что в комнате всегда был полумрак, необходимый, чтобы видеть изображение на целом лесе телеэкранов.
На самом же деле работа в “Однодюймовке” идет гладко, быстро и умело. Ошибки здесь – это гибель. И они редко случаются.
Главное происходит на полдюжине магнитофонов с большими мудреными бобинами, установленных на консолях с телемониторами над ними; эти записывающие аппараты заряжены однодюймовой магнитной лентой, сверхпрочной и высочайшего качества. У каждой консоли сидит опытный монтажер, который принимает материал, монтирует его и быстро передает куда нужно. Монтажеры – люди более зрелого возраста, чем остальные работники в этом здании, – выглядят весьма своеобразно: они намеренно небрежно одеваются и шумно ведут себя. По этой причине один комментатор назвал их как-то “телепилотами-истребителями”.
Каждый рабочий день, приблизительно за час до начала передачи “Вечерних новостей на всю страну”, старший выпускающий спускается со своего места за “подковой” на пять этажей и командует в “Однодюймовке” монтажерами. Там, громко отдавая указания и размахивая, точно дирижер, руками, он просматривает материал для текущего выпуска “Вечерних новостей” и в случае необходимости дает указание еще раз его отредактировать, а также держит своих коллег за “подковой” в курсе того, что уже поступило и как на первый взгляд это выглядит.
Такое впечатление, что материалы поступают сюда всегда в спешке и с опозданием. Так уж повелось, что выпускающие, корреспонденты и редакторы работают над пленкой, отполировывая свои куски до последней минуты, а потому большая часть передачи поступает в “Однодюймовку” в течение получаса, предшествующего эфиру, или даже когда передача уже началась. Бывали случаи, когда первая половина сообщения уже передавалась с одного аппарата в эфир, а вторая еще только наматывалась на бобину другого. В такие минуты вспотевшие, нервничающие монтажеры до предела напрягали все свое умение.
Старшим выпускающим тут частенько был Уилл Казазис, родившийся в Бруклине в весьма эмоциональном греческом семействе, от которого он и унаследовал эту черту. Однако его эмоциональность, похоже, вполне соответствовала своеобразию выполняемой работы; при этом, несмотря на такое свойство характера, Казазис никогда не терял самообладания. В этот день именно он получил через сателлит передачу Риты Эбрамс из аэропорта Форт-Уорт – сначала “грязные” и наспех сделанные “картинки” Минь Ван Каня, затем “звуковую дорожку” Гарри Партриджа и его изображение крупным планом.
Было 18.48 – оставалось десять минут до начала “Новостей”. В эфире шла реклама.
Казазис бросил монтажеру, принявшему материал:
– Живо склей. Используй всю звуковую дорожку Партриджа и наложи самые лучшие “картинки”. Я тебе доверяю. А ну, давай, давай, давай!
Сам же Казазис уже послал на “подкову” помощника с сообщением о том, что из Далласа начал поступать материал. И сейчас же Чак Инсен, находившийся в аппаратной, спросил по телефону:
– Как материал? Казазис ответил:
– Фантастика! Роскошь! То, чего и следовало ожидать от Гарри и Миня.
Зная, что у него нет времени самому просмотреть материал, и доверяя Казазису, Инсен решил:
– Даем в эфир сразу после рекламы. Будь наготове. До эфира оставалось меньше минуты, монтажер, обливаясь потом, несмотря на кондиционер, продолжал склеивать материал, соединяя воедино комментарии, зрительный и звуковой ряды.
Приказ Инсена был передан и ведущему, а также сидевшему рядом с ним текстовику. Сводка была уже готова, и текстовик передал листок Кроуфорду Слоуну, который, пробежав его глазами, быстро изменил одно-два слова. А через мгновение на “экране-подсказке” вместо начальных слов следующего сюжета перед ведущим появился текст о событии в далласском аэропорту. В студии, где заканчивался выпуск рекламы, режиссер начал отсчет:
– Десять секунд.., пять.., четыре.., две…
Вот он махнул рукой, и Слоун начал:
"В начале этой передачи мы уже сообщали, что неподалеку от Далласа в воздухе произошло столкновение между аэробусом компании “Маскигон” и частным самолетом. Частный самолет разбился. В живых не осталось никого. А горящий аэробус совершил аварийную посадку в далласском аэропорту Форт-Уорт несколько минут назад; есть тяжело пострадавшие. На месте события находится наш корреспондент Гарри Партридж, и он только что прислал нам свой горящий репортаж”.
В “Однодюймовке” лихорадочная склейка материала завершилась всего за несколько секунд до эфира. И теперь на мониторах по всему зданию и на миллионах телеэкранов на Востоке и Среднем Западе Соединенных Штатов, а также в Канаде появилась драматическая “картинка” приближающегося горящего аэробуса, и послышался голос Партриджа:
«В давно отгремевшей войне пилоты называли это “посадкой с молитвой на одно крыло”…»
Этот репортаж вместе с “картинками” и составил первый блок “Вечерних новостей на всю страну”.
Сразу за первым блоком пойдет второй. Так всегда бывало, и он передавался на Восточном побережье телестанциями, не успевшими принять первый блок, широко принимался на Среднем Западе и большинством станций Западного побережья, которые запишут второй блок и позже передадут его в эфир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162