Но уверяю вас, для меня такое положение дел было невыносимым ярмом, а я была настолько глупа, что покорно целые годы тянула это ярмо, вместо того чтобы с самого начала восстать и сбросить его. Нет, дорогие паненки, поймите меня правильно, ведь кто правит, тот и несёт на себе ответственность за все происходящее в семье ли, в стране ли… И на примере нашей страны очень хорошо видно, что бывает, когда это золотое правило нарушается и правящий пытается уклониться от ответственности. Когда-нибудь я напишу большую статью на эту тему, пока же продолжу.
Ответственность за финансы в семье согнула меня в три погибели. Муж говорил наставительно, упрекая меня за транжирство:
— Экономить надо.
— Заработать надо, — отвечала я. — Интересно, на чем я могу экономить?
Попыталась на еде, но мужу это не понравилось, как всякому нормальному мужчине. По его мнению, на чем угодно экономить, только не на еде. Если же учесть, что денег нам с трудом хватало только на еду, я не видела никакой другой статьи семейного бюджета, на которой можно было бы сэкономить. И неприятный разговор повторялся изо дня в день. Грозно насупившись, муж задавал идиотский вопрос:
— Ну и что мы теперь сделаем с этими деньгами? Идиотский, потому что следовало спросить: что мы сделаем БЕЗ этих денег? В первые годы семейной жизни я ещё пыталась с улыбкой успокоить мужа, говоря:
— Не беспокойся, дорогой, я что-нибудь придумаю.
Суровая действительность быстро воспитала меня, и через несколько лет на такой вопрос я просто пожимала плечами или ворчала:
— В нужнике на гвоздик повесим.
Дополнительные финансовые сложности создавала моя мать, которая лично закупала все необходимое ребёнку. С одной стороны, не знаю, что бы я без неё делала, ведь времени стоять в очередях у меня не было, и без неё ребёнок остался бы наг и бос. Но, с другой стороны, рос он как на дрожжах, и не успевали ему купить обувку или одёжку, как он из неё уже вырастал и хорошо, если хоть раза два попользовался. Я уже сама могла бы открыть магазин детской одежды. А ведь платить за все приходилось мне. Время от времени помогала Люцина, оплачивая материнское расточительство. Помня оказываемое ею благодеяние, я не стану тут поносить тётку, которая этого заслуживает за разные свои поступки. Наверняка главным достоинством Люпины не был её мягкий характер…
Точно так же, как мой отец, в своей семье источником получения денег была я, а то обстоятельство, что я при этом училась и не могла поступить на работу, как-то всеми игнорировалось. Поэтому, дай Бог здоровья Зигмусю Конажевскому и столбам высокого напряжения! Без них я просто не выбралась бы из финансовой пропасти.
К проклятым финансам я ещё не раз вернусь, пока же хватит о них, ведь и сейчас мне становится худо, как только припомню те трудные годы. Дышать трудно, словно давит ночной кошмар. Странно, что я тогда ещё не свихнулась от всего этого.
— А может быть?..
( Моему сыну стукнуло уже четыре года…)
Моему сыну стукнуло уже четыре года, и был он вылитый отец, когда тому тоже было четыре. Однажды мужнина тётка, проживавшая то ли в Быдгоше, то ли в Ольштане, приехала к родственникам в Варшаву и пришла в гости к моим свёкру и свекрови. И я в это же время явилась к ним с Ежи. Когда ребёнок вошёл в гостиную, тётка чуть не отдала Богу душу — перед ней был вылитый её племянник Станислав.
— Стась! — диким голосом вскрикнула она и хлопнулась в обморок.
Ещё бы, увидеть перед собой племянника таким, каким он был до войны! Придя в себя, она никак не могла успокоиться и все с ужасом поглядывала на нашего сына.
Приблизительно в это время лето мы проводили с семейством мужа в Миколайках. Свёкор со свекровью сняли целую виллу, и там жили вместе с ними мы с мужем и сыном и их две дочери с мужьями и дочерьми, Марыся с Юзиком и Ядвига с Анджеем.
Начну с Марыси. Ни за что она не простит мне того, что я сейчас о ней напишу, но надеюсь, что душить меня голыми руками она не станет, а оружия ей её военный муж Юзик не даст.
Марысю отличали две черты: потрясающая женская привлекательность и тяга к мундиру. Привлекательность, сэкс-эпил, была такая, что, когда мы с ней шли по улице, не было мужчины, который не оглянулся бы ей вслед! И это при том, что одета она была в какое-то старое полинявшее платье, на ногах — разбитые туфли, на голове не причёска, а платок типа «тряпка», никакого макияжа и ни малейшего стремления обратить на себя внимание. А вот поди же ты!
Что же касается мундиров, на первое место Марыся ставила военных, но за неимением таковых мог быть любой другой, лишь бы в мундире: милиционер, пожарник, лесник, кто угодно, лишь бы в мундире. И не было случая, чтобы во время поездки за ней не нёс её чемодана какой-нибудь поручик.
В результате она вышла замуж за военного. Кажется, Юзик, которого я полюбила с первого взгляда и люблю до сих пор, тогда был поручиком, но получал повышения по службе и в отставку ушёл полковником.
Анджей, муж второй сестры мужа, был архитектором и столь колоритной фигурой, что рассказов о нем одном хватило бы на целый дополнительный том моих мемуаров, поэтому я к нему ещё вернусь. А тогда он работал в Комитете по вопросам строительства и архитектуры, и с этим Комитетом связана история, о которой просто нельзя не рассказать.
Тем летом в Миколайках все трое — мой муж, Юзик и Анджей решили воспользоваться случаем и погулять по вершинам окрестных гор. В принципе это было запрещено, так как граница проходила рядом. Юзик, будучи человеком военным, взялся получить разрешения. У Анджея, однако, возникла проблема, ибо пора было возвращаться на работу, а в те времена блюли трудовую дисциплину. Решили, что надо ему позвонить на работу и получить официальное разрешение продлить отпуск ещё на три дня.
Проблема заключалась лишь в том, откуда позвонить. Все бросились на поиски телефона. Выяснилось, что на всю округу существует всего один телефон, в кабинете начальника местного дома отдыха.
Начальника не оказалось на месте. Дома его тоже не было. Выяснилось, он пошёл в кино. Три наших мужа отправились туда. Фильм уже шёл, как им удалось установить, начальник сидел в зрительном зале и смотрел кино. Анджей, не долго думая, заявил дежурному, что начальник требуется немедленно, ибо им необходимо срочно позвонить в Комитет.
Это была чистая правда, название же Комитета Анджей не стал расшифровывать не специально, а потому, что у них все так коротко называли своё учреждение. А между тем известно, что у всякого нормального поляка название «Комитет» ассоциировалось или с Комитетом партии, или, того хуже, с Комитетом безопасности. При одном упоминании этого грозного учреждения у человека начинали трястись руки и подгибались ноги, поэтому дежурный, ни минуты не медля, распорядился остановить показ фильма и зажечь свет в зале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Ответственность за финансы в семье согнула меня в три погибели. Муж говорил наставительно, упрекая меня за транжирство:
— Экономить надо.
— Заработать надо, — отвечала я. — Интересно, на чем я могу экономить?
Попыталась на еде, но мужу это не понравилось, как всякому нормальному мужчине. По его мнению, на чем угодно экономить, только не на еде. Если же учесть, что денег нам с трудом хватало только на еду, я не видела никакой другой статьи семейного бюджета, на которой можно было бы сэкономить. И неприятный разговор повторялся изо дня в день. Грозно насупившись, муж задавал идиотский вопрос:
— Ну и что мы теперь сделаем с этими деньгами? Идиотский, потому что следовало спросить: что мы сделаем БЕЗ этих денег? В первые годы семейной жизни я ещё пыталась с улыбкой успокоить мужа, говоря:
— Не беспокойся, дорогой, я что-нибудь придумаю.
Суровая действительность быстро воспитала меня, и через несколько лет на такой вопрос я просто пожимала плечами или ворчала:
— В нужнике на гвоздик повесим.
Дополнительные финансовые сложности создавала моя мать, которая лично закупала все необходимое ребёнку. С одной стороны, не знаю, что бы я без неё делала, ведь времени стоять в очередях у меня не было, и без неё ребёнок остался бы наг и бос. Но, с другой стороны, рос он как на дрожжах, и не успевали ему купить обувку или одёжку, как он из неё уже вырастал и хорошо, если хоть раза два попользовался. Я уже сама могла бы открыть магазин детской одежды. А ведь платить за все приходилось мне. Время от времени помогала Люцина, оплачивая материнское расточительство. Помня оказываемое ею благодеяние, я не стану тут поносить тётку, которая этого заслуживает за разные свои поступки. Наверняка главным достоинством Люпины не был её мягкий характер…
Точно так же, как мой отец, в своей семье источником получения денег была я, а то обстоятельство, что я при этом училась и не могла поступить на работу, как-то всеми игнорировалось. Поэтому, дай Бог здоровья Зигмусю Конажевскому и столбам высокого напряжения! Без них я просто не выбралась бы из финансовой пропасти.
К проклятым финансам я ещё не раз вернусь, пока же хватит о них, ведь и сейчас мне становится худо, как только припомню те трудные годы. Дышать трудно, словно давит ночной кошмар. Странно, что я тогда ещё не свихнулась от всего этого.
— А может быть?..
( Моему сыну стукнуло уже четыре года…)
Моему сыну стукнуло уже четыре года, и был он вылитый отец, когда тому тоже было четыре. Однажды мужнина тётка, проживавшая то ли в Быдгоше, то ли в Ольштане, приехала к родственникам в Варшаву и пришла в гости к моим свёкру и свекрови. И я в это же время явилась к ним с Ежи. Когда ребёнок вошёл в гостиную, тётка чуть не отдала Богу душу — перед ней был вылитый её племянник Станислав.
— Стась! — диким голосом вскрикнула она и хлопнулась в обморок.
Ещё бы, увидеть перед собой племянника таким, каким он был до войны! Придя в себя, она никак не могла успокоиться и все с ужасом поглядывала на нашего сына.
Приблизительно в это время лето мы проводили с семейством мужа в Миколайках. Свёкор со свекровью сняли целую виллу, и там жили вместе с ними мы с мужем и сыном и их две дочери с мужьями и дочерьми, Марыся с Юзиком и Ядвига с Анджеем.
Начну с Марыси. Ни за что она не простит мне того, что я сейчас о ней напишу, но надеюсь, что душить меня голыми руками она не станет, а оружия ей её военный муж Юзик не даст.
Марысю отличали две черты: потрясающая женская привлекательность и тяга к мундиру. Привлекательность, сэкс-эпил, была такая, что, когда мы с ней шли по улице, не было мужчины, который не оглянулся бы ей вслед! И это при том, что одета она была в какое-то старое полинявшее платье, на ногах — разбитые туфли, на голове не причёска, а платок типа «тряпка», никакого макияжа и ни малейшего стремления обратить на себя внимание. А вот поди же ты!
Что же касается мундиров, на первое место Марыся ставила военных, но за неимением таковых мог быть любой другой, лишь бы в мундире: милиционер, пожарник, лесник, кто угодно, лишь бы в мундире. И не было случая, чтобы во время поездки за ней не нёс её чемодана какой-нибудь поручик.
В результате она вышла замуж за военного. Кажется, Юзик, которого я полюбила с первого взгляда и люблю до сих пор, тогда был поручиком, но получал повышения по службе и в отставку ушёл полковником.
Анджей, муж второй сестры мужа, был архитектором и столь колоритной фигурой, что рассказов о нем одном хватило бы на целый дополнительный том моих мемуаров, поэтому я к нему ещё вернусь. А тогда он работал в Комитете по вопросам строительства и архитектуры, и с этим Комитетом связана история, о которой просто нельзя не рассказать.
Тем летом в Миколайках все трое — мой муж, Юзик и Анджей решили воспользоваться случаем и погулять по вершинам окрестных гор. В принципе это было запрещено, так как граница проходила рядом. Юзик, будучи человеком военным, взялся получить разрешения. У Анджея, однако, возникла проблема, ибо пора было возвращаться на работу, а в те времена блюли трудовую дисциплину. Решили, что надо ему позвонить на работу и получить официальное разрешение продлить отпуск ещё на три дня.
Проблема заключалась лишь в том, откуда позвонить. Все бросились на поиски телефона. Выяснилось, что на всю округу существует всего один телефон, в кабинете начальника местного дома отдыха.
Начальника не оказалось на месте. Дома его тоже не было. Выяснилось, он пошёл в кино. Три наших мужа отправились туда. Фильм уже шёл, как им удалось установить, начальник сидел в зрительном зале и смотрел кино. Анджей, не долго думая, заявил дежурному, что начальник требуется немедленно, ибо им необходимо срочно позвонить в Комитет.
Это была чистая правда, название же Комитета Анджей не стал расшифровывать не специально, а потому, что у них все так коротко называли своё учреждение. А между тем известно, что у всякого нормального поляка название «Комитет» ассоциировалось или с Комитетом партии, или, того хуже, с Комитетом безопасности. При одном упоминании этого грозного учреждения у человека начинали трястись руки и подгибались ноги, поэтому дежурный, ни минуты не медля, распорядился остановить показ фильма и зажечь свет в зале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76