Дама изобразила гримасу разочарования и, изящно топнув туфелькой на громадном каблуке, взяла молодого человека под локоть и о чем-то оживлённо защебетала, показывая теперь уже в сторону Пулавской. Молодой человек потряс головой и посмотрел на часы.
— Настырная особа, — шепнула Шпулька с осуждением. — Охмуряет его без зазрения совести.
— Старая гарпия, — пренебрежительно прошептала в ответ Тереска. — Намного старше его. Ей уже все двадцать пять. Но хватка железная…
Молодой человек очевидно нашёл какие-то исключительно неотразимые аргументы, потому что на лице дамы появились уже неподдельное разочарование и досада. Она позволила проводить себя до улицы и протянула на прощание руку. Подруги отступили поглубже в тень.
— Ну ты, гарпия, уматывай наконец! А ты-то чего с ней лясы точишь, попрощался — и уходи, — в ярости шипела Тереска.
Молодой человек, словно услышав её слова, отвесил поклон и быстрым шагом двинулся в южном направлении. Дама, вздохнув, удалилась на север. Шпулька тронула Тереску за плечо.
— Идём! — крикнула она сдавленным шёпотом.
Тереска сделала выпад одной ногой в сторону «фиата» — и остановилась так внезапно, что чуть не выронила тяжёлый свёрток. Через арку пробиралась, пыхтя мотором и слепя фарами, ещё одна машина. Водитель пристроил её рядом с «фиатом» и выключил двигатель. В наступившей тишине Шпулька явственно услышала возле себя зубовный скрежет.
— Никогда бы не подумала, что тут такое бойкое место, — пробурчала Тереска. — Зачем этого барана лупоглазого сюда занесло?
Баран лупоглазый вылез из машины, открыл, насвистывая себе, капот и стал откручивать и разглядывать свечи. При виде одной он присвистнул чуть громче, открыл ещё и багажник, вытащил какой-то ящичек и начал в нем ковыряться.
— Так мы тут проторчим до конца света, — зловеще предположила Шпулька. — Может, уберёмся отсюда?
— Ты что? Со свёртком? — всполошилась Тереска. — Исключено! Мы совершили кражу, первый же милиционер имеет право нас арестовать. Надо подбросить!
— Ты же сама хотела украсть и посмотреть, что внутри!
— А теперь и смотреть не хочу, глаза б мои его не видели, да тут и не разглядишь, а тяжёлый-то какой, камни там, что ли, скорей бы уж избавиться, а то поздно будет!
— Жалко тебя расстраивать, но уже поздно…
В самом деле, возле «фиата» внезапно возник, словно материализовался из воздуха, упитанный чернявый коротышка. Он покосился на водителя соседней машины, рассматривающего вынутые из ящичка свечи, открыл «фиат» и уселся за руль. Не торопясь включать мотор, коротышка опустил окно и закурил сигарету. Похоже было на то, что он собирается скоротать вечер в автомобиле.
При виде чернявого субъекта Тереска вздрогнула.
— Я его знаю, — возбуждённо прошептала она. Шпулька покосилась на неё с неодобрением.
— Ты тут своя в доску, да? Тут сшиваются только твои знакомые? И у одного из них мы свистнули пакет?
— Чего придираешься? Да, свистнули, вот у него. Это бандит, понимаешь? А это его машина! Он теперь навечно в ней застрял, не приведи Господи попасть ему в руки. Бежим отсюда! Вот уже везёт как утопленникам…
Обе галопом промчались несколько десятков метров и остановились только на углу Бельгийской. Тяжело дыша, они уставились друг на друга.
— Что… случилось? — едва переводя дух, с испугом спросила Тереска.
— Как «что»? Ты… велела… бежать… — Тоже задыхаясь и тоже испуганно ответила Шпулька.
— Сначала надо было подбросить пакет, а потом бежать!
— У него на глазах? О Боже, я уже ничего не понимаю!
— Ничего теперь не поделаешь, раз пакет у нас, пусть у нас и остаётся, — твёрдо заявила Тереска. — Отдадим в милицию. Хорошо хоть знаем, кого обокрали. А раз уж мы здесь, пошли посмотрим тот дом. Понаблюдаем пару минут, я с одной стороны, ты с другой.
В подозрительном окне обнаружились кое-какие перемены. Закрывавшая его цветная занавеска была наполовину отодвинута. Внутри маячил чей-то силуэт.
— Это здесь, — тихо проговорила Тереска. — Вон там окно, а вот дверь. Я пошла.
— Погоди! — пугливо прошептала Шпулька. — Как я тебя там найду?
— Жди меня тут. А если что, войдёшь в дом, выйдешь через чёрный ход и позовёшь. Только громко не ори, там дворики как колодцы, я услышу…
Нагруженная воровской добычей, Тереска нырнула в тёмный подъезд, а Шпулька, выбивая зубами нервную дробь, осталась стоять на улице, невидящим взглядом уставясь в окно и в сотый раз давая себе клятву, что больше ни во что интересное втянуть себя не позволит.
Через какое-то время она отвела глаза от цветной занавески и осмотрелась. Внезапно ей пришло на ум, что она ведь не обращала внимания на входивших и выходивших. Кстати, среди входивших наверняка были бандиты, а она стоит напротив, и теперь, если кто-нибудь из них выйдет, взгляд его прямиком упрётся в неё…
Из глубины улицы к дому приближался прогулочным шагом какой-то человек. Шёл он, правда, но другой стороне, но Шпулька могла дать голову на отсечение, что смотрит он на неё, и весьма внимательно. Шпулька сделала вид, что не замечает его. Пытаясь изобразить одеревеневшими ногами такой же прогулочный шаг, она двинулась в сторону Пулавской. Человек приостановился у подозрительной двери, заглянул внутрь и неторопливо пошёл дальше. Шпулька тотчас же повернула обратно. Она увидела, как прогуливающийся бандит перешёл на её сторону, приблизился к дому и спрятался в тени колонны. Не сразу очнувшись от изумления, Шпулька трясущимися руками вытащила из сумочки блокнот и принялась записывать его приметы.
«С голой головой, — написала она. — Высокий. Одетый. Во что-то. В плаще. В брюках».
Кшиштоф Цегна попрощался с участковым и решил, действуя на свой страх и риск, продвинугься в расследовании, пока ещё есть такая возможность, как можно дальше. Он зашёл домой, снял нейлоновую куртку и достал легний плащ. Будет, конечно, холодновато, но внести хоть какие-то изменения во внешний вид не помешает.
Переодевшись, он отправился на Бельгийскую улицу. Прошёлся двором, оглядел приближавшихся людей — двух мужчин и одну женщину, вышел на Пулавскую, после чего завернул в Бельгийскую, выбрав такой кружной путь для того, чтобы поменьше маячить у подозрительного подъезда. Пройдясь до конца улицы, он какое-то время постоял, после чего прогулочным шагом двинулся к Пулавской.
Шпулька, стоявшая напротив интересующего Цегну подъезда, тотчас же бросилась ему в глаза. Он её сразу узнал. В глазах её, прикованных к окну с цветной занавеской, явственно застыли ужас и отчаяние. Цегна терялся в догадках, что эта девчонка тут делает, а главное, почему у неё такой испуганный вид. От его внимания не ускользнуло, что занавеска на этот раз наполовину отодвинута. Может, это сигнал, подумалось ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66