– Разумеется, Эймос.
Он вошел, поставил саквояж, а она прошла в дом, оставив нас наедине.
– "Я старею... Дрожат руки... скоро буду закатывать брюки". Что это значит, м-р Марлоу?
– Да ни черта. Просто хорошо звучит.
Он улыбнулся. Это из «Любовной песни Дж. Альфреда Пруфрока». А вот еще.
«Женщины туда-сюда похаживали – говоря о Микель Анджело». Это вам что-нибудь говорит, сэр?
– Говорит, Что этот парень не слишком разбирался в женщинах.
– Точь-в-точь мое ощущение, сэр. Но это не умаляет степени моего восхищения Т. С. Элиотом.
– Как вы сказали – не умаляет степени вашего восхищения?
– Совершенно верно, м-р Марлоу. Я употребил не правильное выражение?
– Нет, но не вздумайте так выразиться при каком-нибудь миллионере. Он решит, что скоро вы ему пятки начнете подпаливать.
Он грустно улыбнулся.
– Я не мог бы об этом и помыслить. Вы попали в несчастный случай, сэр?
– Нет. Так было задумано. Спокойной ночи, Эймос.
– Доброй ночи, сэр.
Он пошел вниз по лестнице, а я вернулся в дом. Линда Лоринг стояла посреди гостиной, оглядываясь вокруг.
– Эймос окончил Гарвардский университет, – сказала она. – Вы живете в довольно безопасном месте.
– Безопасных мест не существует.
– Бедняжечка, что у вас с лицом. Кто это сделал?
– Менди Менендес.
– А что вы ему сделали?
– Почти ничего. Лягнул пару раз. Он попал в западню. Сейчас едет в Неваду в обществе трех-четырех свирепых помощников шерифа. Забудьте о нем.
Она села на диван.
– Что будете пить? – спросил я. Достал коробку с сигаретами и протянул ей.
Она сказала, что не хочет курить. И что выпивка сойдет любая.
– Я вообще хотел предложить шампанского, – сообщил я. – Ведерка со льдом у меня нет, но шампанское холодное. Берегу его уже несколько лет. Две бутылки «Кордон Руж». Надеюсь, хорошее. Я не специалист.
– Бережете для чего? – спросила она.
– Для вас.
Она улыбнулась, не сводя глаз с моего лица.
– Вы весь в порезах. – Она протянула руку и легонько коснулась моей щеки. – Бережете для меня? Вряд ли. Мы познакомились всего два месяца назад.
– Значит, я его берег на случай нашего знакомства. Сейчас принесу. – Я подхватил ее саквояж и пошел к двери.
– Куда вы это несете? – резко осведомилась она.
– Там ведь ваши туалетные принадлежности, верно?
– Поставьте его и подите сюда.
Я так и сделал. Глаза у нее были блестящие, но в то же время сонные.
– Это что-то новенькое, – медленно произнесла она. – Просто невиданное.
– Что именно?
– Вы ко мне ни разу и пальцем не притронулись. Никаких заигрываний, двусмысленных фраз, хватаний руками, ничего. Я думала, вы жесткий, язвительный, злой и холодный.
– Я такой и есть – иногда.
– А теперь я здесь, и после того, как мы изрядно угостимся шампанским, вы, вероятно, собираетесь без лишних слов схватить меня и потащить в постель. Так ведь?
– Честно говоря, – сказал я, – подобная мысль где-то у меня шевелилась.
– Польщена, но что, если я против? Вы мне нравитесь. Очень нравитесь.
Но отсюда не следует, что я хочу ложиться с вами в кровать. Не слишком ли вы спешите с выводами – просто потому, что я приехала с саквояжем?
– Может, я и ошибся, – сказал я. Вернулся к входной двери и поставил саквояж обратно, возле порога. – Пойду за шампанским.
– Я не хотела вас обидеть. Может быть, вам лучше поберечь шампанское для более благоприятного случая?
– Там всего-то две бутылки, – отвечал я. – Для настоящего благоприятного случая потребуется дюжина.
– А, понятно, – заявила она, внезапно вспылив. – Я гожусь только, пока на горизонте не появился кто-нибудь покрасивее. Спасибо вам большое. Теперь вы меня обидели, зато я знаю, что нахожусь в безопасности. Если вы думали, что от бутылки шампанского я превращусь в женщину легкого поведения, могу заверить, что вы очень ошиблись.
– Я уже признал ошибку.
– Если я сказала, что собираюсь разводиться, и если Эймос привез меня сюда с саквояжем, это еще не значит, что я так доступна, – заявила она так же сердито.
– Будь он проклят, этот саквояж! – прорычал я. – Чтоб он провалился! Еще раз о нем вспомните, и я спущу его к черту с лестницы. Я пригласил вас выпить. Иду на кухню за выпивкой. Вот и все. У меня и в мыслях не было вас спаивать. Вы не хотите со мной спать. Прекрасно, Почему вы должны этого хотеть? Но можем мы все-таки выпить по бокалу шампанского? Не обязательно затевать из-за этого склоку – кого собираются совратить, когда, где и сколько для этого требуется вина.
– А вам не обязательно злиться, – сказала она, вспыхнув.
– Это просто очередной трюк, – хмуро сообщил я. – У меня их полсотни, и все коварные.
Она встала, подошла ко мне вплотную и осторожно погладила кончиками пальцев синяки и порезы у меня на лице.
– Простите. Я устала и разочарована в жизни. Пожалуйста, будьте со мной подобрее. Никому я не нужна.
– Вы не устали, а разочарованы в жизни не больше, чем всякий человек.
По всем правилам из вас должна была получиться такая же избалованная, распущенная девчонка, как ваша сестра. Но произошло чудо. Вся честность и немалая часть мужества в вашей семье достались вам. И не . надо вам ничьей доброты.
Я повернулся, пошел в кухню, достал бутылку шампанского из холодильника, хлопнул пробкой, быстро налил два плоских фужера и один из них выпил. От шипучей остроты на глазах выступили слезы, но я осушил фужер.
Налил его снова. Потом расставил все на подносе и потащил в гостиную.
Линды не было. Саквояжа не было. Я поставил поднос и открыл входную дверь. Я не слышал, чтобы ее открывали, и у Линды не было машины. В кухню вообще не донеслось ни звука.
Потом сзади раздался ее голос:
– Идиот. Неужели вы решили, что я удрала? Я закрыл дверь и обернулся.
Она распустила волосы и надела на босые ноги домашние туфли с пушистыми помпонами. Шелковый халат был цвета заката с японской гравюры. Она медленно подошла ко мне с неожиданно застенчивой улыбкой. Я протянул ей бокал. Она взяла, отпила пару глотков и отдала обратно.
– Очень вкусно, – сказала она.
Потом очень спокойно, без всякой игры или притворства, обняла меня и, приоткрыв рот, прижалась губами к моим губам. Кончик ее языка коснулся моего. Спустя долгое время она откинула голову, но руки ее по-прежнему обвивали мою шею. Глаза сияли, как звезды.
– Я все время об этом думала, – сказала она. – Нарочно упрямилась. Не знаю, почему. Может быть, просто нервы. Вообще-то я совсем не распущенная.
Это плохо?
– Если бы я так о тебе думал, я бы начал к тебе приставать еще тогда, в первый раз, у Виктора. Она медленно покачала головой и улыбнулась.
– Вряд ли. Потому я и здесь.
– Ну, может быть, не тогда, – сказал я. – Тот вечер принадлежал другому.
– Может быть, ты вообще не пристаешь к женщинам в барах?
– Редко. Свет слишком тусклый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90