- Талли! - позвала она, но больше не смогла выговорить ни слова.
Вторая судорога, еще сильнее первой, скрутила ее кишки, на лбу выступила
испарина. Она опустила голову и тяжело задышала полуоткрытым ртом.
Ввккталли подбежал и запрокинул ей голову. Одним пальцем он приподнял
ее веко, затем раздвинул губы и осмотрел десны.
- Талли, - снова сказала Дари. Это было единственное слово, которое
она смогла произнести. Боль накатывала на нее судорожными волнами. И
каждая волна, отступая, уносила частичку ее силы.
- Не повезло, - тихо сказал Талли. Она старалась сосредоточиться,
чтобы увидеть, что он делает. Викер подобрал выпавшую у нее из рук ветку и
тщательно осмотрел ее. - Она почти такая же, как первая, но явно другого
вида. - Раздавив между пальцев бледно-желтую ягоду, он осторожно
прикоснулся к ней языком и через мгновение кивнул: - Я так и думал.
Похожие, но совершенно другие. В них содержится рвотное средней силы и
какой-то неизвестный растительный яд. Не думаю, что он смертелен, но,
по-моему, будет лучше, если вас вырвет. Может как-нибудь сделать это?
Дари сообразила это чуть раньше него. Ягоды, которые она съела,
вылетели из нее в одной очистительной судороге желудка и пищевода. А
потом, хотя все листья и ягоды уже вышли, желудок не знал, как прекратить
эту муку. Ее сотрясала болезненная сухая рвота, вдвойне неприятная, потому
что в желудке уже ничего не оставалось. Опираясь на пол обеими руками,
сгорбившись, сидела она, жалкая и несчастная. Заболеть - уже плохо. Но
заболеть по собственной глупости хуже вдвойне.
- Можно мне говорить?
Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла кивнуть.
- Вам не надо сейчас стараться идти дальше, даже если почувствуете
себя лучше. В этом нет никакой нужды. Вы можете подождать здесь, а я
отправлюсь осматривать систему туннелей. Когда я вернусь, мы выработаем
план действий. Согласны?
Дари пыталась избавиться от того, чего в ней уже не было. Она
мучительно застонала, а затем чуть заметно кивнула.
- Очень хорошо. А на случай, если вам снова захочется пить, когда я
уйду, оставлю вам это.
Талли положил ветку с листьями и ягодами из тех, что нес сам, на пол
рядом с Дари. Она с ненавистью посмотрела на них. Даже ради спасения своей
жизни она не возьмет в рот ни одной. Но выговорить это у нее не было сил.
Когда Талли направился к выходу в противоположном конце широкой комнаты,
ее снова схватил приступ жестокой сухой рвоты.
Она легла ничком на прохладный стеклянный пол, прижалась к нему лбом,
закрыла глаза и стала ждать. Пусть приходят зардалу и ловят ее. Не
повезет, так не повезет. Ей было настолько плохо, что смерть казалась
приятным освобождением от боли.
Она сама во всем виновата. Это отголоски ее счастливого детства на
безопасной планете-саде. Никто в экспедиции не оказался бы таким тупицей,
чтобы съесть... нажраться... непроверенной пищи.
И никто из их экспедиции не сдался бы так легко. Столько вынести и
опустить руки? Так дело не пойдет. Если после всего этого она выживет, то
не сможет больше смотреть в глаза Хансу Ребке. Дари вздохнула и, оторвав
голову от пола, уперлась в него руками, стараясь поддержать свое тело. Она
сделала нечеловеческое усилие и заставила себя ползти на четвереньках, не
останавливаясь, пока не выбралась из комнаты в самый узкий из воздуховодов
и не заползла в него метров на десять. Тут ей пришлось передохнуть.
Тянущая боль внутри стихала, но ноги были ледяными, а руки и лоб покрывал
холодный липкий пот.
Она снова легла, на этот раз на спину, растерла руки, чтобы немного
согреться, и засунула их поглубже в рукава. Тут же она погрузилась в
странный полусон. Она понимала, что происходит, но ничего не могла с собой
поделать. Яд, содержавшийся в ягодах, должно быть, обладал еще и слабым
наркотическим действием. Ну и хорошо. Может, ей необходимо отвлечься.
Мозг Дари, освобожденный от физических страданий, заработал и
выхватил из кучи событий тот единственный факт, который сильнее всего
беспокоил ее последние сорок восемь часов.
Не их пленение зардалу, не отсутствие сведений о судьбе Дульсимера,
даже не взлет "Поблажки" в тот момент, когда они с Талли были близки к
спасению...
Нет, самое большое беспокойство вызвало у нее исчезновение Жжмерлии.
Все остальное могло быть цепью совпадений, но исчезновение Жжмерлии, когда
он просто растворился в воздухе, для ученого с аналитическим складом ума,
каковым считала себя Дари, являлось катастрофой. Это переворачивало ее
представления о мире радикальным образом. Логика была здесь бессильна. Это
не отвечало никакой физической модели мироздания, с которой ей приходилось
сталкиваться. Она знала, что Свертка Торвила место странное. Но насколько?
Даже если она полностью была артефактом Строителей (а она в этом не
сомневалась), единственным ее отличием было наличие
пространственно-временных аномалий. Но физические-то законы в ней не
должны были отличаться от остальной Вселенной!
Тревога ее незаметно перешла границы логики. Абсолютно логичный викер
тоже видел, как исчез Жжмерлия, но на него это не произвело такого
впечатления, как на Дари. Его знания ограничивались его банком данных. И
он принял как данность, что за его пределами может быть все, что угодно.
Чего Талли не хватало, так это... (Дари пыталась заставить свой усталый
мозг сформулировать ускользающую мысль)... умения смоделировать поведение
Вселенной. На это способны только органические разумные существа. Так же,
как видеть сны и мечтать. О, если бы только все это оказалось сном!
Но не получалось. Пол был чертовски жестким. Дари окончательно
проснулась, со стоном села и огляделась. В туннеле стало гораздо темнее.
Она взглянула на часы, размышляя, сколько же она проспала. Неужели
несколько часов? Оказалось, что всего тридцать минут. Она переползла
обратно в большую комнату и увидела, что там тоже потемнело. Солнце
передвинулось по небосводу совсем немного, но лучи его больше не били
прямо в туннель.
В нескольких футах от Дари лежали ягоды, которые оставил Талли. Она
поклялась никогда больше к ним не притрагиваться, но жажда была так
велика, а привкус во рту такой мерзкий, что она сорвала несколько ягод и
пожевала...
Эти были неядовитыми... горькими и противными. Но ей так хотелось
пить, что сок, казалось, сам потек в горло, впитываясь по дороге
пересохшими тканями. Пустой желудок настойчиво заявлял о себе.
Она нарвала еще горсть, и в тот же момент услышала какой-то новый
звук, донесшийся из широкого коридора в другом конце комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78