Амальфи сожалел о том, что с Джорном будет необходимо разговаривать по коммуникатору Дирака, так как в этом случае их беседу услышат все в любом месте Облака — или вообще везде в известной вселенной, где может существовать подобный аппарат, если уж на то пошло — все будут посвящены в их беседу; но на межзвездных расстояниях ультрафон — был вне вопроса для двусторонних обменов, так как скорость распространения информации составлял лишь 125 процентов от скорости света, но даже и эта скорость достигалась лишь с помощью уловки, называемой негативностью фазовой скоростью, поскольку несущая волна по природе своей являлась электромагнитной и таким образом, могла распространяться лишь со скоростью света и не быстрее.
Пока длилось его ожидание, Амальфи взвешивал возможности. Само по себе, все это разворачивалось в весьма любопытное дельце, совершенно непохожее на все, с чем ему до сих пор приходилось сталкиваться. До сих пор в основе своей все заключалось в интерлюдиях и перемещениях, лишь с очень небольшим разбросом решающих точек, в которых возможно было предпринять какие-либо действия. В этом смысле даже события, которые больше всего напоминали ему события его ранней жизни, как казалось, приобретали новые очертания соответственно его образу жизни на старости, не только допуская, но даже и требуя от него гораздо большей тщательности при рассмотрении и интенсивного взвешивания возможностей и ценностей. О рефлексивных действиях не могло даже и возникнуть вопроса; это было лишь возможно в случае какого-то фиксированного управляющего принципа, скажем такого, как «выживание города»; подобная аксиома, если она настойчиво стучится в ваше сознание и доминирует над ним долгое время, позволяет достигать многих решений с помощью рефлексивной дуги, с почти полным отсутствием вмешивающегося интеллекта — подобно тому, как кто-то автоматически прыгает в нужном направлении, подобно кошке, выворачивающейся в воздухе при падении. Теперь же имелась совершенно иная ситуация; и ценности, которые предстояло взвесить, оказались взаимоисключающими.
Прежде всего, необходимо предположить, что Джорн не имел детального, реального представления о ситуации на Новой Земле; он просто отреагировал, как и любой другой опытный стратег, на возможность использования неожиданной победы в неожиданном месте, и почти наверняка он не имел представления о том, что его блокирующий флот удерживает сейчас троих заложников, не говоря уже о том, что он имел представление о том, кто были этими тремя заложниками. И, скорее всего, просто невозможно будет запугать его в этом отношении; гораздо более разумным подходом было бы вообще не предоставлять ему никакой информации. Кроме всего прочего, первым намерением для этого вызова служила цель роспуска этой армии из неотесанной деревенщины и ее разоружения, для того чтобы установить размонтированные спиндилли на места; но скорее всего, его не удастся убедить, что этот переворот на Новой Земле, скорее всего, долго не продержится, так как это приведет лишь к тому, что он снимет свою блокаду и вместе с ней заберет троих заложников. Так что лучше, для того, чтобы достичь обеих целей, если только это возможно — необходимо убедить Джорна, что с путчем необходимо покончить сразу же и немедленно, но не слишком окончательно, чтобы не допустить у него мысли о том, что при этом он может потерять часть своего флота, если у него уйдет какое-то время на приказ о прекращении путча.
Все это походило на весьма внушительный заказ. И это означало, что опасность, о которой необходимо заставить подозревать Апостола Джорна, должна представляться ему не только военной, но и идеологической. Как военный стратег уже достаточно доказанных возможностей, Джорн должен быть хорошо знаком с коррупцией оккупационных сил стандартами и обычаями нации, которую таковые силы оккупируют — и джихады и крестовые походы особенно подвержены подобной разновидности коррозии. И был ли он ли настоящим верующим в ту разновидность Фундаментализма, которую он проповедовал или нет, вряд ли ему захотелось бы, чтобы его последователи утратили веру в доктрину, которую он до сих пор с таким успехом распространял и на чьем гребне взошел; это была уздечка над всеми ними, избранная им самим, так если бы они утратили ее, ему ничего бы не осталось, несмотря на то, каковы бы ни были его личные воззрения.
К сожалению, на Новой Земле не существовало идеологии, которая выглядело возможной для коррумпирования Воинов Господа; без сомнения, они занялись бы довольно в сильной степени «коллекционированием наручных часов» — очень древний термин для синдрома безвременья крестьянской армии, удерживающей территорию, относительно богатую товарами общего пользования, но Джорн наверняка мог предположить такую возможность и предпринять меры по ее предотвращению; однако, не существовало идеи, присущей самой культуре Новой Земли, которая могла бы показаться достаточно сильной, чтобы свернуть Воинов с их простой, прямой и ориентированной на центр точки зрения. Такую вещь необходимо было сварганить; по крайней мере, не существовало недостатка в сырых материалах.
Одной из очевидных ловушек при таком образ действия являлась та, что восприятие Апостола Джорна приходилось основывать на его собственной публичной оценке и попытаться дотянуться и оказать воздействие на ту часть его ума, где обитала его настоящая вера. Амальфи не имел ни малейшего представления сработает это или нет, и его собственное благоразумие диктовало, что этого делать не следует; вместо этого, ему пришлось предположить, что человек, столь удачливый, как Джорн, в этом мире взаимоотношений, был сложным и образованным человеком в большинстве вопросов; несмотря на свою исключительную специализацию в теологии. Последнее даже не являлось необходимым для обсуждения; где бы ни лежала правда, он быстро обнаружит любую попытку сыграть на его религиозных кнопках, так как он уже доказал свое знание данного искусства.
И Амальфи неожиданно подумал, что если Джорн действительно окажется в точности приверженным своим предубеждениям, приобретенным в этом маленьком звездном скоплении, как предполагалось из его публичных высказываний, нажатие этой кнопки может завершиться настоящей катастрофой. Для таких людей подобная кнопка является кнопкой уничтожения; если тебе удастся на нее нажать, ты просто сломаешь человека. Конечно же, представляется необходимым относится к Джорну pro forma [здесь — формально (лат.) ], как если бы каждое произнесенное Джорном слово произнесено с абсолютной искренностью и из самых глубин веры, и не только потому что Джорн тоже понимал бы, что абсолютно неизвестное число других слушателей внимало бы их беседе, но и для того, чтобы избежать неуместных атак на образ человека, созданный им самим — и к тому же совершенно бесцельных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Пока длилось его ожидание, Амальфи взвешивал возможности. Само по себе, все это разворачивалось в весьма любопытное дельце, совершенно непохожее на все, с чем ему до сих пор приходилось сталкиваться. До сих пор в основе своей все заключалось в интерлюдиях и перемещениях, лишь с очень небольшим разбросом решающих точек, в которых возможно было предпринять какие-либо действия. В этом смысле даже события, которые больше всего напоминали ему события его ранней жизни, как казалось, приобретали новые очертания соответственно его образу жизни на старости, не только допуская, но даже и требуя от него гораздо большей тщательности при рассмотрении и интенсивного взвешивания возможностей и ценностей. О рефлексивных действиях не могло даже и возникнуть вопроса; это было лишь возможно в случае какого-то фиксированного управляющего принципа, скажем такого, как «выживание города»; подобная аксиома, если она настойчиво стучится в ваше сознание и доминирует над ним долгое время, позволяет достигать многих решений с помощью рефлексивной дуги, с почти полным отсутствием вмешивающегося интеллекта — подобно тому, как кто-то автоматически прыгает в нужном направлении, подобно кошке, выворачивающейся в воздухе при падении. Теперь же имелась совершенно иная ситуация; и ценности, которые предстояло взвесить, оказались взаимоисключающими.
Прежде всего, необходимо предположить, что Джорн не имел детального, реального представления о ситуации на Новой Земле; он просто отреагировал, как и любой другой опытный стратег, на возможность использования неожиданной победы в неожиданном месте, и почти наверняка он не имел представления о том, что его блокирующий флот удерживает сейчас троих заложников, не говоря уже о том, что он имел представление о том, кто были этими тремя заложниками. И, скорее всего, просто невозможно будет запугать его в этом отношении; гораздо более разумным подходом было бы вообще не предоставлять ему никакой информации. Кроме всего прочего, первым намерением для этого вызова служила цель роспуска этой армии из неотесанной деревенщины и ее разоружения, для того чтобы установить размонтированные спиндилли на места; но скорее всего, его не удастся убедить, что этот переворот на Новой Земле, скорее всего, долго не продержится, так как это приведет лишь к тому, что он снимет свою блокаду и вместе с ней заберет троих заложников. Так что лучше, для того, чтобы достичь обеих целей, если только это возможно — необходимо убедить Джорна, что с путчем необходимо покончить сразу же и немедленно, но не слишком окончательно, чтобы не допустить у него мысли о том, что при этом он может потерять часть своего флота, если у него уйдет какое-то время на приказ о прекращении путча.
Все это походило на весьма внушительный заказ. И это означало, что опасность, о которой необходимо заставить подозревать Апостола Джорна, должна представляться ему не только военной, но и идеологической. Как военный стратег уже достаточно доказанных возможностей, Джорн должен быть хорошо знаком с коррупцией оккупационных сил стандартами и обычаями нации, которую таковые силы оккупируют — и джихады и крестовые походы особенно подвержены подобной разновидности коррозии. И был ли он ли настоящим верующим в ту разновидность Фундаментализма, которую он проповедовал или нет, вряд ли ему захотелось бы, чтобы его последователи утратили веру в доктрину, которую он до сих пор с таким успехом распространял и на чьем гребне взошел; это была уздечка над всеми ними, избранная им самим, так если бы они утратили ее, ему ничего бы не осталось, несмотря на то, каковы бы ни были его личные воззрения.
К сожалению, на Новой Земле не существовало идеологии, которая выглядело возможной для коррумпирования Воинов Господа; без сомнения, они занялись бы довольно в сильной степени «коллекционированием наручных часов» — очень древний термин для синдрома безвременья крестьянской армии, удерживающей территорию, относительно богатую товарами общего пользования, но Джорн наверняка мог предположить такую возможность и предпринять меры по ее предотвращению; однако, не существовало идеи, присущей самой культуре Новой Земли, которая могла бы показаться достаточно сильной, чтобы свернуть Воинов с их простой, прямой и ориентированной на центр точки зрения. Такую вещь необходимо было сварганить; по крайней мере, не существовало недостатка в сырых материалах.
Одной из очевидных ловушек при таком образ действия являлась та, что восприятие Апостола Джорна приходилось основывать на его собственной публичной оценке и попытаться дотянуться и оказать воздействие на ту часть его ума, где обитала его настоящая вера. Амальфи не имел ни малейшего представления сработает это или нет, и его собственное благоразумие диктовало, что этого делать не следует; вместо этого, ему пришлось предположить, что человек, столь удачливый, как Джорн, в этом мире взаимоотношений, был сложным и образованным человеком в большинстве вопросов; несмотря на свою исключительную специализацию в теологии. Последнее даже не являлось необходимым для обсуждения; где бы ни лежала правда, он быстро обнаружит любую попытку сыграть на его религиозных кнопках, так как он уже доказал свое знание данного искусства.
И Амальфи неожиданно подумал, что если Джорн действительно окажется в точности приверженным своим предубеждениям, приобретенным в этом маленьком звездном скоплении, как предполагалось из его публичных высказываний, нажатие этой кнопки может завершиться настоящей катастрофой. Для таких людей подобная кнопка является кнопкой уничтожения; если тебе удастся на нее нажать, ты просто сломаешь человека. Конечно же, представляется необходимым относится к Джорну pro forma [здесь — формально (лат.) ], как если бы каждое произнесенное Джорном слово произнесено с абсолютной искренностью и из самых глубин веры, и не только потому что Джорн тоже понимал бы, что абсолютно неизвестное число других слушателей внимало бы их беседе, но и для того, чтобы избежать неуместных атак на образ человека, созданный им самим — и к тому же совершенно бесцельных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52